Елена Хаецкая - За Синей рекой

– А заодно запастись в дорогу сладостями, – добавила Мэгг Морриган.

За дело взялись радостно и вскоре проломили в стене довольно большое отверстие.

– Крошек-то, крошек, – ворчала Мэгг Морриган, собирая обломки пряника, шоколада, вафли, карамелей и складывая их в короб.

Пан Борживой вошел в раж и рубил пряник саблей, приговаривая: «А мы его так! А мы его вот так!»

Скоро пролом был настолько велик, что Марион свободно выбралась наружу.

– А я больше всего люблю шоколад, – заявила она, набивая карманы передника.

Уходя, путешественники оставили на поляне полуобъеденную избушку и три черных зловонных лужицы. Так окончила свой земной путь старуха Гретель.

– В конце концов, все обернулось к лучшему, – рассуждал философ Штранден, идя по тропинке. – Если бы Марион не попалась этой странной даме, не было бы у нас сейчас сладостей.

– Мне говорили, что все умные люди любят сладкое, – заметила Мэгг Морриган.

– Дураки тоже любят, – отозвалась Марион, которая непрерывно жевала шоколад. – Как это я сразу не догадалась прогрызть в стене дыру?

– Интересно, почему пряник не пострадал во время дождя? – сам с собой вслух рассуждал Штранден.

– И где она брала муку, сахар и все остальное? – добавил Гловач.

– Я бы сейчас выпил чаю, – объявил пан Борживой.

– Чаю нет, – сказала Мэгг Морриган. – Я могу заварить травы.

– Тогда подождите здесь, а я схожу за водой, – предложил Зимородок. Желающих возражать не нашлось. Все охотно уселись отдыхать, а Зимородок вернулся на поляну, к колодцам.

Живая сова уже улетела, а дохлая по-прежнему была на месте. Зимородок остановился и задумался. Два колодца… для чего старухе два колодца? Если возможен домик-пряник, то отчего же не быть и другим чудесным вещам? К примеру, там живет какая-нибудь щука, выполняющая желания. Или, скажем, вместо воды – вино. Впрочем, что гадать, когда можно проверить.

Недолго думая, Зимородок открыл колодец, на котором не было совы, и заглянул в него. Щуки там, правда, не наблюдалось, зато имелось довольно добротное берестяное ведро. Зимородок зачерпнул воды – это была именно вода. Повинуясь наитию, он с размаху окатил дохлую сову.

Дохлая сова мучительно шевельнулась, закряхтела, медленно повернула голову. Затем разжала когти и мешком повалилась на траву. Она была слишком облезлой и слишком долго оставалась мертвой, чтобы сразу взять и упорхнуть. Теперь она лежала на боку и слабо шевелила перьями на шее.

Зимородок предвидел нечто подобное, но тем не менее был поражен.

– Вот так-то, – пробормотал он. – Мы, значит, шевелимся… Ну-ка, а что за пойло у нас во втором колодце?

С этими словами он открыл второй колодец и набрал полное ведро воды оттуда. Лежащая на земле сова, казалось, следила за ним полными ужаса круглыми глазами. Когда Зимородок поднял ведро, сова забилась на месте и несколько раз бессильно всхрапнула.

– А, не нравится! – обрадовался Зимородок. Он щедро полил сову, которая тотчас обмякла и прямо на глазах начала покрываться густыми перьями.

Зимородок поставил ведро на землю и задумался.

– Итак, один колодец оживляет, второй – покрывает перьями. Это уже кое-что. Неплохо бы запастись водичкой из того и другого. Что ж, нет ничего проще. Нужно взять вторую фляжку у Марион… А потом главное – не перепутать фляжки.

Зимородок на прощание оживил сову и отправился за второй фляжкой. Единственное, что не устраивало его во всей этой истории, было то, что все остались без чая.

К вечеру следующего дня путешественники вышли на берег Красной реки. Закат пылал. На востоке, в холодной синеве, горела первая звезда. На противоположном берегу лес слегка отступал от воды, оставляя свободной широкую полосу.

– Переправляемся завтра, – сказал Зимородок. – А сегодня предлагаю как следует отдохнуть и выспаться.

Все засуетились, устраиваясь на ночлег, и вдруг Зимородок заметил силуэт незнакомого человека, который стоял, прислонившись к дереву.

Зимородок осторожно приблизился к незнакомцу, поздоровался и замолчал, разглядывая чужака и ожидая каких-либо разъяснений.

Незнакомец был одет в роскошный бархатный кафтан зеленого цвета. Рукава по старинной моде имели многочисленные разрезы, сквозь которые проглядывала белоснежная рубашка. Узкие штаны, также бархатные и шитые золотом, и щегольские сапожки из мягкой кожи менее всего подходили для прогулок по лесу. На голове незнакомца красовалась шляпа с необъятными полями и огромными перьями.

Не отвечая на приветствие Зимородка, франт невозмутимо щелкал орешки и поглядывал на реку. Потом он неожиданно произнес:

– Красивый закат сегодня.

– Закаты всегда красивы, – отозвался Зимородок.

– Кроме тех, которых мы не видим, – возразил незнакомец.

– Как это?

– А вот так! Сидишь себе в комнате, и вдруг стало темно, пора зажигать свечу – вот тебе и весь закат.

– А, – сказал Зимородок. – Тогда конечно.

– Да много ты понимаешь!.. – Незнакомец выплюнул очередную скорлупку. – Это что у вас там готовится? Ужин?

– Предположим, – хмуро отозвался Зимородок. Ему не нравился тон незнакомца.

– Хочешь орешков? Я, пожалуй, поужинаю с вами. – И легкой, слегка танцующей походкой, будто скользя по паркету, незнакомец направился к костру. Озадаченный Зимородок поплелся следом.

Незнакомец тем временем непринужденно уселся у костра. Поначалу он молчал, с любопытством разглядывая окружающих. Их недоуменные взгляды его ничуть не смущали.

Наконец пришелец как ни в чем не бывало заметил:

– Знатные пряники у вас! Где только вы такие раздобыли здесь, в лесу?

– А вам не все ли равно, господин хороший? – ответила Мэгг Морриган.

– Да уж не все равно, если спрашиваю.

– Можем показать место, там еще много осталось.

– Да уж, там осталось, – согласился незнакомец. – И, кстати, не только пряники. Не так ли, ваше высочество? – обратился он к Марион.

Марион так и ахнула:

– Косорукий Кукольник! Это вы! А я-то сижу и думаю, кого вы мне напоминаете!

– Орешков хотите, ваше высочество?

Марион подошла поближе, и Косорукий Кукольник насыпал ей полную горсть.

– Людвиг еще с вами? – спросил он, понизив голос.

– Конечно. Мне тогда за него так влетело!

Косорукий Кукольник захихикал:

– Без этого нельзя, без этого нельзя… Пожалеешь розгу – испортишь ребенка.

Марион покраснела:

– Какой вы все-таки злой человек!

Косорукий Кукольник захихикал еще громче.

– О, о! Я такой мерзкий, злой старикашка! – с удовольствием подтвердил он. – Кстати, как дела у малыша Людвига? Он не самая удачная моя работа, но все-таки…