Алексей Переяславцев - Попытка контакта (СИ)

Мичман Шёбёрг чуть заметно качнул головой:

— Осмелюсь возразить, Владимир Николаевич. Сейчас идут бакштагом, да только ветер слабоват; даже когда пар дадут — и то в двенадцати сомневаюсь.

И поскольку именно второй помощник исполнял обязанности штурмана, то он добавил:

— По счислению: не более сорока миль от входа в Босфор.

Казалось, Семаков был всецело поглощен зрелищем идущей навстречу эскадры и потому никак не отреагировал на слова мичмана. Но тут командир отвел глаз от подзорной трубы, и на лице его появилась улыбка, в которой начисто отсутствовала доброжелательность.

— А наш-то — зубастый, — несколько двусмысленно шепнул младший унтер Зябков стоявшему рядом боцману. Тот согласился:

— Точно, зубастый.

С этого момента прозвище прилипло.

Характер улыбки подтвердился:

— Корабль к бою!

Эта команда была хорошо усвоена экипажем. На учениях командир был достаточно требователен (хотя в зубы не совал), и нижние чины затвердили порядок действий накрепко. Матросы довольно быстро сняли рамы со стеклами, отнесли их в трюм, а другая группа поставила тяжеленные броневые заслонки. На самом деле эта броня, конечно, таковой не являлась (обычная низкоуглеродистая сталь без термообработки), но и для капитана Риммера, и для российских моряков сама концепция бронирования боевого корабля с помощью специально подготовленного металла была в новинку. Дверь до особой команды оставили открытой.

Несомненно, на вражеской эскадре заметили «Морского дракона». Последовал интенсивный обмен сигналами. Из трубы «Юридис»10 повалил черный дым.

Капитан Мерсье отсигналил англичанам, что сам займется преследованием. Француз радовался, что победу не придется ни с кем делить. Победу при Синопе он считал не успехом русских, а провалом турок. Зная о превосходном состоянии машины и котлов на своем корабле, он не сомневался в исходе боя — конечно, если русскому не удастся каким-то чудом удрать. Вероятно, не последнюю роль сыграло подсознательное стремление утереть нос гордецам-англичанам.

Английские капитаны дисциплинированно и даже охотно подчинилсь командору. Надобно заметить, что командир «Донтлесса» не страдал отсутствием честолюбия. Но он не был знатного происхождения, поэтому не заканчивал элитную школу и, хотя ухитрился дослужиться до капитана боевого корабля, но большее ему не светило. Мистер (не сэр, тем более не лорд) Скотт опирался в своей морской работе на силу ума, а не характера. А еще он наблюдал битву при Синопе (издали), и это зрелище навсегда излечило его от недооценки русских. Как раз в данном случае недооценка прямо напрашивалась. Крохотный кораблик, водоизмещение которого на глаз не составляло и двухсот тонн, заведомо не мог быть серьезным противником. На его юте в хорошую подзорную трубу просматривалась пушечка (одна!) мизерного калибра — и ни единого пушечного порта по бортам. Парусов и быть не могло: некуда ставить. То есть этот корабль приводила в ход только паровая машина. Правда, не было дыма, но англичанин знал, что земляное масло, будучи употреблено вместо угля, практически бездымно. Полностью беззащитное суденышко. Но капитан Скотт не поверил в глупость капитана этой скорлупки. И предположил, что защита явно разведывательного кораблика в его скорости. Почти наверняка гоняться за ним бесполезно, а вот навести на огонь замаскированных русских батарей этот якобы безобидный корабль в состоянии.

Командир «Одина» видел то же самое, но у него была другая позиция. Сразу же после выхода в море механик доложил о возможных проблемах с обоими котлами, и капитан Райдер втихую обрадовался приказу не ввязываться в погоню. Еще не хватало, чтобы машина стала мертвым грузом аккурат во время похода или, того хуже, в бою.

Командир «Морского дракона» не давал команд типа «Право на борт» — ни к чему. Легкий штурвал и без того делал дело.

Пока длился разворот, противник приблизился на пару миль. Пароходофрегат под французским флагом явно прибавил в скорости, поскольку опередил англичан не меньше, чем на полмили. Погоня началась.

Котлы «Юридис» разогревались; скорость, соответственно, росла, но пока что расстояние между беглецом и преследователем сократилось незначительно. А вот от английских кораблей тот и другой оторвались.

Когда мачты двух пароходофрегатов скрылись за горизонтом, русский капитан совершил явный промах: принял на румб к югу. Капитан «Юридис» с легкостью раскусил намерения хитрого русского. Тот с очевидностью рассчитывал, что среди прибрежных мелей, имея меньшую осадку, сумеет уйти от погони. Но Мерсье знал, что у береговой черты можно налететь на рифы, а вот на мель — нет. У противника день, похоже, выдался не из удачных. К тому же на этом кораблике явно обнаружились проблемы с машиной: скорость заметно упала. «Юридис», сохраняя курс, начал отжимать противника к берегу, который уже завиднелся на горизонте.

Нельзя сказать, что ситуация осталась без комментариев со стороны экипажа «Морского дракона».

— Да ведь запрут они нас в ловушку, как чижика в клетку. Чего ж командир ждет? — очень негромко (избави бог, услышит начальство) заметил палубный матрос, переминаясь с ноги на ногу. Его можно было понять: команды на построение в цепочку еще не поступало.

Кондуктор Зябликов, очевидно, отличался превосходным слухом, поскольку не замедлился с ответом:

— Чижик-то хоть и мал, да нос востер. Клюнет — не обрадуются. Так что не каркай, как ворон на погосте.

Для придания пущей убедительности словам кондуктор продемонстрировал увесистый кулак.

Офицеры тоже комментировали.

— Сейчас пойдет на сближение, — индифферентно заметил второй помощник.

— Того и хочу. Лишь бы не спугнуть… — ответил Семаков; при этом его правая рука лежала на рычагах «секторов газа».

— Нашему теляти да волка испугати, — слегка переиначил пословицу Мешков.

— Поглядим… Михаил Григорьевич, давай своим команду о готовности. Но без приказа не палить!

— Гранатоме-о-о-от… к бою-у-у… — звонким и страшным голосом пропел начарт, — товсь!!!

Учения пошли впрок. Максимушкин первым подбежал к трубе, Патрушев был вторым, держа наготове гранату. Та скользнула в лоток. Через пятнадцать секунд после команды лоток оказался полон, а цепочка матросов застыла в неподвижности. Каждый держал в руках в руке темно-серую гранату, с виду совершенно безобидную.

Пока экипаж «Морского дракона» готовился к сражению, на сигнальных фалах «Юридис» появилось разноцветное предложение спустить флаг. Сигнальщик «Морского дракона» со всей старательностью перевел на русский содержание сигнала.