Валерий Вайнин - Убить Змея

— О списке ни слова.

— Все время обижаешь, — вздохнула Даша, захлопывая дверцу.

Комната, занимаемая главным редактором, была крохотной: в ней с трудом помещались два стола, на каждом из которых, однако, было по компьютеру. Редактор, плотно сбитый мужчина лет сорока в джинсах и свитере, церемонно поцеловал Даше руку.

— Николавна, ты прекрасна до неприличия.

— Я знаю, — сказала Даша.

Девушка за вторым столом подняла веснушчатую мордашку и рассеянно произнесла:

— Привет, Дашуль!

— Здравствуй, Зоя, — более чем холодно отозвалась Даша и представила присутствующим Глеба.

Редактор протянул Глебу руку.

— Федор. Ребята, даже не раздевайтесь. — Он постучал пальцем по стеклу своих часов. — Жизнь собачья, так что раз, два — и разбежались! — Он придвинул Даше стул, а Глебу указал на подоконник: — Уютное местечко, если не боитесь радикулита. Валяйте свои вопросы. Зойка, надеюсь, не помешает?

— Нисколько, — отозвался с подоконника Глеб. — Над чем работала Самарская перед гибелью?

Редактор развел руками:

— Кто об этом только не спрашивал. И милиция в том числе. Ольга интересовалась чем-то вроде магических ритуалов… Ничего более определенного, увы, сообщить не могу. Самарская была у нас как бы на особом положении: звезда. Она часто позволяла себе партизанские действия.

— С неоправданным риском, — ввернула из-за компьютера веснушчатая Зоя. — Чтобы славой ни с кем не делиться.

— Ну, ты-то, — парировала Даша, — и без дележа себе оттяпаешь. Так сказать, от имени коллектива.

Повисло неловкое молчание.

— Федор, — обратился к редактору Глеб, — неужели она даже не намекнула?

Редактор задумчиво кивнул:

— Намеков было достаточно. Держитесь, мол, готовлю вам бомбу. Что же это за бомба? Да вот, мол, собираются люди от министра до уголовника и еще черт знает кого и занимаются черт знает чем. Ладно, Оля, допустим. И чем же они занимаются? А вот это, говорит, и есть бомба. Кстати, — обернулся редактор к Даше, — нечто подобное я слышал и от твоего отца. Примерно за неделю до его гибели.

Даша побелела. Глеб съехал с подоконника.

— То есть? — спросили они дуэтом.

— Какая слаженность! — улыбнулся редактор. — Николай Петрович, кажется, тоже носился с чем-то прохожим. Представьте, говорил он, в одной комнате собираются люди столь разных слоев общества, что уравнять их не в силах даже кладбище. Как по-вашему, спрашивал он, что их может объединять?.. Черт! Или у меня с головой плохо, или именно он увлек Ольку этой бредятиной. Что-то я смутно припоминаю…

— Железно, Федь! — поддержала из-за компьютера Зоя. — Я тоже вспомнила. Николай Петрович умел зажигать. И он говорил о ритуалах.

Редактор озабоченно взглянул на свои часы.

— Не знаю, ребята, зачем вам все это. Может, для семейного альбома… Но я вроде все вам сказал. И время, простите, вышло.

А Зоя задумчиво проговорила:

— Где-то около месяца назад Олечкин бой-френд, капитан уголовного розыска, поделился с ней какими-то оперативными данными. После чего прима наша расцвела в предвкушении сенсации…

— Какая же ты дрянь! — бросила ей Даша. Зоя, будто и не слыша, спокойно продолжила:

— Бой-френда из милиции сразу поперли, а звезда нашей журналистики…

— Заткнись, — оборвал ее редактор. — Самарская имела право даже на бредятину.

Глеб застегнул «молнию» на куртке.

— Почему же бредятина? — возразил он. — Могла бы получиться проблемная статья: «Значение ритуалов в жизни человечества». С подзаголовком: «От плясок африканского шамана до инаугурации президента России».

Редактор посмотрел на него с интересом.

— Вот и написали бы.

Глеб вздохнул:

— Рад бы, да не умею.

Глядя на редактора, Даша ядовито произнесла:

— Спасибо, Федор Данилович, за предложение. И за ценную информацию спасибо.

Они с Глебом направились к двери. Зоя вдогонку бросила:

— Насчет статьи, Глеб… Не отмахивайтесь, у вас получится. В крайнем случае — звоните, я помогу.

— Она поможет! — буркнула Даша. Глеб обернулся:

— Может, я и воспользуюсь. А вы, случаем, не знаете этого бой-френда из милиции?

— Она все знает, — пробормотала Даша. Зоя обворожительно улыбнулась Глебу.

— Виктор Малхасянц. Хотите достану его домашний телефон?

— Не трудись, у меня записан, — ответила Даша и утянула Глеба за дверь.

Редактор в тревоге посмотрел на часы.

— Как думаешь, — спросил он, — доеду я до Преображенки минут за двадцать?

— За пятнадцать доедешь. — Встав из-за стола, Зоя подошла к редактору сзади. Юбчонка на ней была куцая, и ножки выглядели соблазнительно. — Расслабься, Федюня, — промурлыкала она и принялась массировать начальству плечи.

Редактор блаженно зажмурился.

— Заяц, я опаздываю… Рекламодатели — народ капризный…

— Успеешь. Расслабься.

Постанывая, редактор спросил:

— Зачем ты ее провоцировала?

— Терпеть не могу балованных папиных дочек. — Зоя запустила руки ему под рубашку и начала растирать грудь. — Следовало ей намекнуть, что ее дорогой папочка был любовником ее школьной подруги. Думаю, это откровение помогло бы ей тверже стоять на земле.

— А ты, ей-богу, дрянь, — проговорил редактор, постанывая от массажа.

Снегопад не прекращался, и на сей раз Глеб вел машину медленно и осторожно. Он размышлял.

— Я этой крысе волосенки повыдергиваю! — в сердцах пообещала Даша.

— Ты знакома с Ольгиным Виктором Малхасянцем? — спросил Глеб.

— Угу, мы Новый год вместе встречали. Она всегда Ольке завидовала, вечно распускала сплетни…

— Мы можем срочно с ним связаться?

— Легко. Сейчас позвоним из дома… Теперь еще лезет с услугами! Ах, вы пишите! Ах, я помогу!..

— Дашка! — прикрикнул Глеб. — Похоже, твоего отца убила та же рука, что и Ольгу! Только способы разные!

Даша будто прикусила язык. И после паузы уточнила:

— Думаешь, из-за этой темы… связанной со списком?

— Не ходи к гадалке.

— А маму?.. Просто за компанию, да?

Глеб молча вздохнул.

Даша тихо спросила:

— А мы отыщем доказательства? Ведь прежде чем кого-то обвинять…

— Я никого не собираюсь обвинять, — резко проговорил Глеб. — Я должен их найти и стереть в порошок. Эти силы, родная, не подлежат суду.

После продолжительного молчания Даша сказала:

— Ты уже в третий раз называешь меня «родная». За это я поверю тебе без объяснений.

Глеб посмотрел на нее с грустью.

— И все же объясниться с тобой мне придется. Очень скоро. Во-первых, я обещал. А во-вторых… кажется, у меня уже нет выбора. — Ведя машину, Глеб напряженно вглядывался в пургу. — Мы оказались нечаянно в одном клубке. И должен тебе признаться, без этого пресловутого списка я б долго еще тыкался, как слепой щенок.