Андрей Вербицкий - Домен

— И что здесь происходит? — я постарался добавить в голос как можно больше удивления.

В ответ гробовое молчание. Один Лазго, что-то там задергался. Задумал пакость, козел?

— Я обвиняю тебя, барон Грав Ласкон в сговоре с мутантами против рода человеческого и вызываю тебя на честный бой! — сказал капитан и выступил на шаг вперед.

Все устремили взоры в мою сторону. Ожидают ответного благородного хода? Да щас, разбежались!

— Вот ты, — я ткнул мечом в ближайшего селянина, совершенно не обращая внимания на капитана, — чего пришел?

— Говори! — подстегнул к ответу окриком растерявшегося мужика.

— Так это, вашмилсть, сказали нам что вы, значит, продались мутантам, значит. И теперича они тут будут за главных.

— Вот как тебя зовут и сколько тебе лет? — поинтересовался я.

— Так Никрим. Пахарь я. Все меня знают. А годов мне… сорок пятый пошел.

— Посмотри, Никрим, на этого колдуна. Видишь его нож у моего горла? Отвечай!

— Нет, вашмилсть.

— Поверх доспехов сюрко с чьим гербом?

— С вашим, вашмилсть, — мужик после каждого ответа становился все бледнее и бледнее. Видно по нему, что раньше вообще не задавал себе подобные вопросы. Все пошли, и он пошел. Может даже, надеялся утащить что-нибудь ценное во время неразберихи. Мысли читать не умею, но в этом необходимости собственно нет. И так все с ним ясно. Смена власти частенько оплачивается, в том числе разрешением помародерствовать.

— Вот именно! С МОИМ ГЕРБОМ! — заорал и тут же спокойным голосом продолжил. — А теперь скажи. Как называют тех, кто поднимает руку с оружием, на господина и его дружинников?

— Не слушайте его! Вы что не видите! Барон околдован этим гнусным мутантом! — встрял капитан.

— Так я околдован? — тут же перебил я Лазго, перехватывая инициативу. — Если околдован, то, как могу быть предателем? Ведь тогда за свои действия и слова, не могу нести ответственность? Получается, ты, капитан, не имеешь право вызывать меня на поединок! Верный вассал обязан был позвать на помощь опытного мага и помочь сюзерену освободиться от магических оков. А ты что делаешь!? — я с интересом уставился на Лазго. Любопытно, как он выкрутится?

Капитан после моих слов покраснел и только рот открывал и закрывал. Ладно, не хочет отвечать, не надо. Собственно я больше для публики старался, а не для него. Пора заканчивать, а то уже надоело тут торчать.

— Капитан Лазго. Вы потеряли честь, став на путь измены. Ваша душа черна, мысли пропитаны ядом. Настолько подлые, как вы, люди никому не нужны. Прощайте. Надеюсь, Боги будут милостивы к вам.

Сказав это, я повернул голову к Брану Хитрецу и спросил:

— Прикончить их одним ударом сможешь?

Вместо ответа воздух вокруг запах озоном и в рядах мятежных дружинников с громким хлопком вспух белый шар, разродившийся десятком молний. Одна, особо длинная, попыталась дотянуться и до нас. От неожиданности я попятился и едва не навернулся, запнувшись о ступеньку. Но пронесло. Защита, поставленная Браном, мигнула, срабатывая. Разряд погас в каком-то метре, одарив неприятным покалыванием на открытых участках кожи.

Взглянув на то, что осталось от бунтовщиков, чуть не блеванул. Хорошо прожаренные трупы в оплавленных латах и кольчугах.

Хочу так уметь!

Слава Богу, кроме солдат никого не задело. Не хотелось бы прослыть чудовищем.

— С ними что делать? — зашептал Фиш, имея в виду застывших в ужасе крестьян.

— Пусть по домам расходятся. Не рубить же им головы? Работать в поле кто будет?

— Мудрое решение, ваша милость, — сказал десятник и во всю силу легких гаркнул.

— Чего застыли!? Бросайте оружие на землю и расходитесь! Его милость дарует прощение.

Люди не заставили себя упрашивать. Побросав колюще-режущие предметы, в том числе принесенный сельхозинвентарь, словно очнувшись, толкаясь и ругаясь, ринулись за ворота замка. Никому не хотелось оставаться после произошедшего. Рубль за сто даю. Теперь долго даже помышлять не будут о мятежах. Это конечно здорово, только как бы народ не побег из баронства. Надо их заинтересовать. От налога, что ли освободить на год? Толку от него… А так… Увидели какой может быть кнут и сразу пряник на вкус попробуют. Да. Так и сделаю.

— С этим как быть? — прервал мои несвоевременные размышления Фиш.

Корн очухался. Живым его оставлять нельзя. Однако убивать вот так вот тоже не годится. Будет ему суд. Пускай знают. Господин справедлив. Не умер в бою? Будь добр повиснуть в петле по приговору.

— Корна в темницу. Поставить охрану. Раненным оказать помощь. Этим займется наш лекарь, — тут я обратил свое внимание на Корниса, который тут же сделался будто бы ниже ростом.

— Господин маг. Вы теперь служите мне. До тех пор пока я не посчитаю, что вы полностью расплатились по долгам. И не вздумайте возражать, — уловив намерение оспорить решение, предупреждающе поднял руку и продолжил, — вы выступили на стороне предателей и были готовы убить меня в моем собственном доме. Я же предлагаю Вам жизнь в обмен на временную службу. Более чем щедрое предложение.

— Да, да. Конечно. Всецело в вашем распоряжении.

Еще бы он отказался, когда поблизости стоит Бран и лыбится.

Отвернувшись от лекаря, приказал:

— Виновным слугам по выздоровлению двадцать плетей каждому, — добрый я сегодня.

— Дальнейшую их судьбу решу потом. Мертвых похоронить согласно обычаю. Распорядись выставить охрану на стенах. Так как дружина практически перестала существовать, временно организуй лояльных слуг.

— Будет исполнено, — Фиш стукнул кулаком в грудь и склонил голову.

Дверь мастерской открылась, стылый осенний воздух не замедлил ворваться и заявить права на помещение. Зурим и осунувшийся от магического истощения Бран Хитрец, повернулись к вошедшему молодому барону.

— Плохо выглядишь, Бран, — констатировал Грав Ласкон, разглядывая измененного.

— Бран запитал кристалл силы, — вместо колдуна ответил Зурим.

— Прости, что вынудил тебя поделиться магическими запасами, — барон немного виновато посмотрел на колдуна. — Сам понимаешь, отправляясь по нашим делам, я не могу оставить замок без защиты. Корнис, как маг слаб и его резерв невелик. Он наполнял бы один кристалл целую неделю. Не меньше.

— Я в порядке, господин барон, — Бран криво улыбнулся.

— Мы тебе за вредную работу каждое утро молоко выдавать будем.

— Разве молоко восполняет магические потери организма? — опешил Зурим.

— Господин барон изволит шутить, — пояснил, более понятливый Бран.

Грав Ласкон коротко хохотнул и тут же посерьезнел. Зурима такие резкие перемены иногда выбивали из колеи. Все-таки сильно изменился после травмы головы товарищ по детским шалостям. Порой механику казалось, будто перед ним совершенно другой человек. Не тот, которого он знавал всю жизнь.