Александр Прозоров - Череп епископа

Дерптский епископ презрительно скривил губы: цивилизованные немецкие наемники прибыли на войну с русскими в деревянных туфлях, чулках, набитых ватой кальцонах и вамсах, из-под которых выпирали пышные складки рубашек. Разумеется, готовясь к высадке большинство из них напялили кованные кирасы — но железо плохо спасает и от холода, и от воды.

Епископские же воины предпочитали не очень красивые, но прочные и непромокаемые сапоги из свиной кожи, легкие, но теплые плюдерхозы, спускающиеся от пояса до сапог причудливыми складками, меховые жилетки под кирасы и длинные шерстяные плащи с капюшонами, в которые можно завернуться и улечься спать прямо в снег. Они могли проваливаться в воду до колен, и не обращать на подобный пустяк внимания, могли сутками стоять под проливным дождем — но стекающая по складкам вода все равно не смогла бы добраться до сухих ног.

Сам епископ предпочел кирасе и жилетке войлочный поддоспешник, поверх которого одел бархатную испанскую бриганту, а на бриганту — легкую кольчугу псковской работы.

Правда, одно преимущество у ландскнехтов имелось: почти половина из них несла на плечах крупнокалиберные мушкетоны.

— Быстрее, быстрее, — торопил воинов сын верховного магистра, идя вдоль берега и вглядываясь в лица людей.

Епископ понял, что рыцарь ищет именно его, и распахнул плащ, подставляя массивный золотой крест лунным лучам. Металл блеснул желтизной, привлекая к себе внимание, и кавалер Иван тут же повернул к нему, словно завороженный внезапно открывшимся сокровищем.

— Господин епископ, вы говорили, что вдоль берега идет дорога, — напомнил молодой командующий. — Но я ничего не вижу. Мы не могли заблудиться?

— Вы никогда не бывали на Руси, мой друг, — вздохнул священник. — Вы что, рассчитывали увидеть здесь мощеный тракт шириной в две кареты? Забудьте. То, что русские называют дорогами, чаще всего оказывается узкой непролазной тропой. Здесь, под снегом, вы ее и вовсе не разглядите. Мы высадились именно там, где нужно. Разве только на пару миль ошиблись, не более.

— Язычники, — презрительно фыркнул рыцарь, поворачиваясь лицом к лесу. — Дикарская страна.

— Я бы хотел предупредить вас, мой юный друг, — обратился к Ивану епископ, который, опершись на руку монастырского воина, спускался с носа лоймы на хрустящий промороженный песок. — Чтобы понять Русь, вы должны сразу умножать на десять все, что знаете о Европе. Это избавит вас от некоторых иллюзий. Так, например, расстояния между русскими городами всегда в десять раз длиннее, нежели между такими же в родной нашему сердцу Германии. Потому местные язычники ленятся рубить сухопутные дороги, предпочитая им пути естественные: реки, озера. От Гдова к Пскову и Иван-городу торговцы и рыбаки плавают на лодках, либо ездят по льду на санях. Сухопутный путь используется редко и натоптан очень плохо. Сейчас все лодки во Гдове и окрестных деревнях вытащены на берег, а санный путь еще не проложен. Сие дает нам прекрасную возможность взять селение до того, как оно сможет получить помощь. Вы по-прежнему готовы осуществить сей замысел, или терзаетесь в сомнениях?

— Готов, господин епископ! — решительно отверг любые намеки рыцарь. — В каком направлении нам следует двигаться?

— На юг, — махнул рукой священник. — Там имеется рыбацкая деревня, в которой мы сможем добыть лошадей и несколько повозок. От нее до Гдова останется не более двух миль.

— В городе могут услышать шум… — обеспокоился командующий.

— Так сделайте, чтобы шума не было!

— Господин фон Катсенворд! — отступил, вздрогнув, рыцарь и наконец попытался вести себя, как настоящий командующий: — Проследите за выгрузкой бомбард! Господа фон Гольц и фон Регенбох, следуйте со своими отрядами за мной. Предупредите кнехтов: если они допустят в деревне пожар, я повешу каждого четвертого!

Итак, для своего первого боя кавалер Иван выбрал своих, орденских рыцарей вместе с их латниками, вовсе не имеющих мушкетонов. Стало быть, и опасности громкой стрельбы, поднятой каким-нибудь идиотом, тоже не существовало. Решение не испуганного юноши, а умелого командира. Несколько успокоившись, епископ отвернулся и принялся объяснять рыбаку, что ему, как и остальным следует вернуться к западному берегу, забрать оставшихся там людей и тоже перевезти сюда. Проклятый славянин делал вид, что ничего не понимает, и только вид обнаженного монастырским воином клинка заставил его поспешно закивать.

Увы, туземное население наглело с каждым днем, скрывая доходы, и уклоняясь от служения своим господам. Со всего побережья дерптскому епископу удалось собрать всего шесть с небольшим десятков лодок, а значит перевезти войско можно было только в два захода. Впрочем, все это пустяк по сравнению с главным: лоймы действительно смогли пробиться сквозь первый лед, пусть даже плаванье в тридцать миль заняло почти сутки. Разумеется, мороз потихоньку крепчает. Но даже если оставшиеся пять сотен латников прибудут не через двое суток, а через пять или шесть — это все равно уже ничего не изменит.

Выгруженные под высокими соснами четыре бомбарды, две пищали, груду ядер и кули пороха пришлось пока оставить на месте под охраной ливонского рыцаря и нескольких латников, остальные же люди, не торопясь, двинулись вдоль берега, вслед ушедшему вперед командующему.

Между тем отряд из двух сотен закованных в железо, сжимающих в руках мечи и копья воинов окружил мирно спящую деревушку. Смирившись с наступившим ледоставом, рыбаки уже успели высушить и убрать в сараи сети, вытащить на берег длинные плоскодонные лодки. Теперь еще пару недель, пока не окрепнет лед, и по нему нельзя будет без опаски доехать до рыбных мест, чтобы спустить в прорубь высокую путанку, мужики могли с полным своим удовольствием пить застоявшиеся в погребах мед и вино, играть свадьбы или просто веселиться по поводу прихода краснощекого и красноносого деда Мороза.

Занялись истошным лаем собаки, скача возле будок на длинных веревках, жалобно скрипнула опрокинутая изгородь. Разделившись натрое, темные людские потоки врезались в двери и ворота домов. Под ударами боевых молотов доски разлетелись в течение нескольких минут. Вскочили с полатей ничего спросонок не понимающие люди. Кто-то впотьмах кинулся к топору, кто-то к одежде — вломившиеся в дома чужаки рубили, не разбирая, всех.

Латники, разглядев пробивающийся сквозь щели свет, принялись выбивать ставни, и только после этого в избы проникло хоть немного лунного света. Разглядев стоящего в одной рубахе бородатого мужика, ливонец немедленно выбросил вперед копье, пронзив хозяина дома насквозь и накрепко прибив к стене, второй ухватил за волосы попытавшуюся выскочить бабу. Та подняла истошный визг, вызвавший у захватчиков приступ веселья.