Сергей Садов - Выбор мага (черновик! ч.4, гл.3)

Мы вышли из конюшни, и ведунья рассмотрела меня уже более внимательно. На всякий случай постаралась с ней взглядами не встречаться. К счастью в этот момент подошел Прох, обрадовался, узнав, что Черныш поел, потом попросил помочь с разгрузкой дров. Конрес убежал домой, приглядывать за больной сестренкой, а я отправилась вместе с лесорубом, почти физически ощущая сверлящий подозрительный взгляд старухи. И чего она ко мне прицепилась? Я безобидный бродяжка, нищий мальчишка без гроша в кармане.

Дрова мы сгрузили в соседнем дворе, как я поняла, это и была обещанная плата за коня, а теперь Прох собирался снова ехать в лес, уже за дровами для себя. Предложила помощь (все подальше от этой слишком уж осторожной ведуньи).

До вечера успели сделать еще два рейса с дровами, вымоталась с непривычки так, что с трудом передвигала ноги. Думала ведь тренировки помогут освоиться, но куда там, крестьянский труд оказался тяжелее тренировок. Ну не совсем крестьянский, но легче от этого не стало. Зато поближе познакомилась с Прохом и стала для него «своим малым». Он хоть и не любил болтать во время работы, познакомил меня заочно с жителями деревни и чем они занимаются. Ну тут как обычно: растят хлеб, недавно вот капусту еще посадили. Сейчас самая горячая пора полевых работ и вся деревня там, дома остаются только совсем маленькие или те, кто должен приглядывать за малышами. Конрес обычно отправляется вместе с матерью в поле, не велика от него помощь, но есть, а тут младшая сестренка заболела, будто коня мало. Потому и понадобилась моя помощь, что Прох не успевает везде и не справляется.

Решили, что раз я смогла заставить коня есть, то мне за ним и ухаживать, заодно за Миррой присмотрю. С ней ничего серьезного, главное отдых и еда, но больную пятилетнюю девочку без присмотра не оставишь.

В деревне первой, кого увидела, оказалась ведунья. Вроде бы и не обращает на меня внимания, но нет–нет, да глянет. Даже Прох удивился, чего она за нами по пятам ходит. А мне уже надоедать это стало. Ну вот чего прицепилась? Может она маг? Да даже если и так, моя маскировка совершенна и никакому магу через нее не пробиться, она ведь рассчитана архимагов обманывать, а не деревенскую ведунью–травницу. Ладно еще в дом Проха не потащилась.

За столом познакомилась с женой лесоруба, оказавшейся невысокой и не очень красивой женщиной лет двадцати пяти. В моем мире это была бы молодость, тут же считается зрелым возрастом. Тридцать – уже старуха. Вот и эта женщина… моя мама старше, но выглядела намного лучше этой уставшей женщины. Чертовы маги! Я видела там женщин, которым было больше двухсот лет, но выглядели они при этом лет на восемнадцать. И их руки не знали тяжелой работы. Я ведь не могла не обратить внимание на руки женщины, когда она положила передо мной деревянную ложку.

—Кто работал, тот и ест.

—Я не лаботала, — высунула голову из‑за стола девчушка. Я улыбнулась.

—Будешь работать, когда выздоровеешь, — серьезно ответил ей отец.

—Буду, — согласилась та.

Рилла, жена Проха, за столом почти не разговаривала и даже присутствие незнакомого человека не вызвало ее интереса, а после еды сразу отправилась спать, видно совсем вымоталась. Но чем я могу ей помочь? Вот разве что хорошо делать то, ради чего меня наняли, это и будет лучшей помощью.

Со следующего утра я и приступила к своим обязанностям. Вся семья Проха, как я уже узнала, фамилий у крестьян нет, и семья называется по имени главы. Прох и Проховы дети. Причем жена Проха тоже была Прохова дочь. Запутано немного и я пока не до конца это поняла, а спрашивать, понятно, не рискнула.

Мирра оказалась непоседливой девчушкой. Вчера ей стало получше, а сегодня вообще носилась по двору не останавливаясь, от недавней болезни и следа не осталось, только и успевала ее отлавливать её то в дровяном сарае, то в конюшне, то на крышу дома заберется, а у меня сердце в пятках, не дай бог свалится. Еще дать сена коню, убраться в конюшне, подмести двор. За всей этой суетой мне было не до ведуньи, хотя иногда я видела ее, то бредущей мимо куда‑то к лесу, то сидевшей на лавочке у дороги.

—Лан! Лан, а мона мне каску?

—Потерпи, — едва успела поймать руку неугомонной, уже было сунувшейся в горшок. Повар, конечно, из меня тот еще, особенно на печи, но кое‑что сделать получилось. Все Рилле меньше работать, когда она вернется. — Скоро отец твой приедет, ему тоже кушать захочется. Вместе поедите.

Несмотря на очень примитивный и бедный быт, особо голодающих я в деревне не видела. Ходят в откровенных лохмотьях, из обуви какие‑то тряпки и кора вместо подошв, дети поголовно босые, а мальчишки порой и без рубашек носятся. В домах грубые скамейки, стол и кровать. Дети обычно спят либо на полатях (зимой), либо на сеновале, где и меня, кстати, поселили вместе с Конресом. Мирра, по причине болезни, спала вместе с родителями. Но при этом запас еды в доме хороший и еда разнообразная, потому и рискнула сварить кашу. Дома‑то я частенько сама себе готовила, только там плита электрическая, всякие специи. А тут прежде, чем что‑то варить, надо костер развести, котелок пристроить. Хорошо я с отцом в походы частенько ходила и сумела справиться. К печи в доме я и подойти не рискнула, на улице все готовила. И вроде бы получилось, мне понравилось. Мирре, которой я дала на пробу, как местному индикатору, тоже. По крайней мере, она тут же попыталась залезть в котелок за добавкой. Не очень, хороший, кстати, котелок. Очень грубая работа и кривая. Да, всем хороша магия, но вот ничего с ее помощью создать не получается. Ни хлеб не вырастить, ни одежду смастерить, ни котелок сковать. Только презирать людей маги и умеют. Ненавижу! Тут разница даже не между дворянами и крестьянами в моем мире, много хуже. Я могу оценивать – видела разницу в жизни магов и обычных людей. И маги еще смеют презирать тех, чьими трудами живут? А что они сами смогли бы сделать, без этих вот обычных людей? Скуликов, как они презрительно их зовут. Ради всей их роскоши Прох и его жена вынуждены горбатиться с утра до вечера, дети с семи лет начинают помогать родителям.

Под рукой хрустнула жердина изгороди. Я вздрогнула, надо быть все же сдержанней в чувствах. Оглянулась и, кто бы сомневался, ведунья тут как тут. Стоит, смотри. Сделала вид, что жердина была уже треснутой, и я подошла ее починить. Эта ведунья уже откровенно начинает меня нервировать. Была даже мысль ночью придушить ее или ненадолго сбросить маскировку и просто остановить ей сердце. Сама испугалась этих мыслей и поспешно занялась работой, пытаясь отвлечься. Проклятый мир и проклятые маги!

Голос хорошо постарался в тренировках, готовя из меня убийцу, но тут уже взбунтовалась я. Не хочу для себя такого! Как в свое время отказывалась признавать себя вещью, упрямо цепляясь за остатки достоинства, так и с ним сопротивлалась изо всех сил превращению в холодного и циничного убийцу. Благо Голос не человек и в некоторых ситуациях до ужаса неуклюж и некомпетентен. При всех объемах его знаний оценивал ситуацию и мою реакцию на его уроки он очень примтивно.