Надежда Попова - Инквизитор. И аз воздам

– Это очень хорошо, что ваш expertus с вами, Гессе, – без приветствия отметил он. – Ее персона напрямую касается того, для чего я вызвал вас сюда.

– «Вызвали»? – повторил Курт. Помедлив, он почти насильно усадил на табурет Нессель и присел на край стола, нависая над хозяином Официума. – Должен вам напомнить, Нойердорф, что в Бамберг я прислан не под ваше руководство, а учитывая обстоятельства, в связи с коими я нахожусь в этом городе, скорее я мог бы вызвать вас, буде у меня возникнет такая необходимость. Но так или иначе – я здесь и могу выслушать то, что вы намеревались мне сказать.

– Для начала, – хмуро отозвался тот, – я бы хотел сказать, что с вашей стороны было бы крайне любезно поставить меня в известность относительно того, какие служители и в каких количествах присланы вместе с вами. Тем паче, если оные служители – не просто следователи или помощники.

– Вы не выспались? – осведомился Курт так подчеркнуто любезно, что обер-инквизитор поморщился, точно от прострела в пояснице. – Мне сложно подобрать иное объяснение тому, что слышу. Напоминаю снова: в этом душном городке я нахожусь по распоряжению лично Бруно Хоффмайера, ректора академии святого Макария, и Антонио Висконти, папского нунция в нашей благословенной Империи, посему, если вас интересует, кто, когда и с какой целью был направлен сюда, – рекомендую вызвать в Официум этих двоих и требовать отчета от них. Это – понятно?

Несколько мгновений Нойердорф смотрел ему в глаза неотрывно сквозь злой прищур, и помимо раздражения было в этих глазах что-то еще, что-то не то… Испуг?.. Растерянность?..

– Прошу извинить, – наконец выговорил обер-инквизитор, чуть сбавив тон. – Но поймите и вы меня, Гессе. В нашем городе убивают служителя, который de facto прибыл, дабы уличить меня в измене либо халатности, после чего являетесь вы…

– Я уже говорил, что направлен сюда исключительно ради выяснения обстоятельств исчезновения Георга Штаудта, – отозвался Курт, тоже смягчив голос – нарочито и демонстративно, дабы дать понять, что едва не вспыхнувший конфликт отринут, но не исчерпан. – И передо мною не стоит цели во что бы то ни стало прищучить вас singulatim[37] или здешних служителей in universum[38].

– С вами прибыл expertus, – мрачно произнес Нойердорф, выразительно посмотрев на молчаливую ведьму напротив себя. – Коего вы моему подчиненному представили как лекаря.

– Она и есть лекарь, – кивнул Курт. – Чья первоочередная задача – печься о моем здравии. Я надеюсь, вы не станете допытываться от меня, в чем именно это самое здравие претерпевает расстройство?

– Нет, – натянуто и холодно улыбнулся обер-инквизитор. – Думаю, этот вопрос уж точно не является моим делом, Гессе.

– Все остальные вопросы – тоже, – произнес он ровно и поднялся, кивнув: – Если это было единственным, что вынудило меня отнимать у вас время, – с вашего позволения, Нойердорф, я покину вас, дабы продолжить службу.

– Да, – кисло отозвался обер-инквизитор, отведя взгляд в сторону и явно с трудом сдерживая раздражение. – Как я понимаю, о том, что вам удалось выяснить и удалось ли, – вы мне не расскажете… Стало быть, да. Это все.

– Чудно, – широко улыбнулся Курт, взглядом велев Нессель следовать за ним, и развернулся к двери; уже на самом пороге, взявшись за отполированную ладонями ручку, остановился и обернулся к столу: – Да, кстати. С чего вы взяли, что мой лекарь – expertus?

– Я на службе не первый десяток лет, Гессе, – по-прежнему хмуро ответил Нойердорф. – И не все, что юный оболтус вроде Петера может запросто принять на веру, так просто может одурачить меня.

Курт помедлил, глядя на угрюмое лицо хозяина Официума еще мгновение, и, не попрощавшись, вышел в коридор. Нессель шагала рядом с ним, стараясь не отставать, не глядя по сторонам и уставившись перед собою, уже не пряча взгляд в пол, а высоко подняв голову и распрямившись, точно идущая к алтарю наследная принцесса.

– Как я справилась? – шепотом спросила она, когда тяжелые двери закрылись за их спинами, и Курт так же чуть слышно отозвался:

– Превосходно. Судя по твоему лицу, ты мысленно прикидывала, какими способами можно подвергнуть казни двух придурков, отнимающих твое драгоценное время, и вместе с тем решала, не стоит ли пристроиться поспать прямо перед столом обера, пока он несет свою ахинею. Из тебя получится отличный expertus: вести себя, как они, ты уже научилась, а по мнению многих из них, ничего более от их существования и не требуется.

Нессель поджала губы, бросив в его сторону напряженный взгляд, однако ничего не сказала, лишь ускорив шаг, чтобы не отстать, и Курт замедлился, с неприятным чувством отметив, что идет слишком быстро, будто стремясь как можно скорее уйти прочь от здания Официума.

– Как тебе обер? – спросил он уже серьезно. – Есть что сказать? Что-то в нем увидела, что-то особенное?

– Он в беспокойстве, – пожала плечами Нессель, и Курт усмехнулся:

– Это, знаешь ли, я заметил и своими собственными, простыми смертными очами. Ты видишь его… нимб? Какой он? Мне есть смысл его подозревать?

– Я не пророчица, – огрызнулась ведьма недовольно. – И думается мне, я начинаю понимать, почему ваши экспертусы относятся к вам столь досадливо… Я не волшебница, я не могу заглянуть в голову человека и увидеть его мысли или, подобно Господу Богу, прозреть время и узнать его прошлое. Говорю, что вижу, а вижу я только то, что он раздражен, встревожен и не находит себе места.

– Испуган? – уточнил Курт; Нессель снова передернула плечами:

– Скорее насторожен. И да: ты ему не нравишься.

– Ну, для этого, чтобы получить такую информацию, expertus‘ом быть не надо, – хмыкнул он. – Это нормально.

– Ему неуютно подле тебя, и одно твое присутствие раздражает его ужасно. Ему не по душе то, что ты делаешь. Его что-то тревожит и злит – он весь клокочет багрянцем. И он что-то утаивает, что-то такое, что не хочет раскрыть тебе. И… он меня опасается. Не скажу «боится», но я его настораживаю.

– Иными словами, на роль подозреваемого годится, – подытожил Курт. Нессель поморщилась:

– Я этого не говорила. Я сказала, что сказала, но это не означало «он убийца». Имей это в виду – не хочу, чтобы потом ошибку ты свалил на меня.

– За свои ошибки я привык отвечать сам, – возразил Курт и понизил голос, увидев впереди, у мостка, ведущего к Бергштадту, топчущегося на месте Ульмера. – Похоже, ты была права, и парень потащился сюда прямиком из трактира… Я начинаю понимать Нойердорфа.

– Ты ко всем столь презрителен, кто относится к тебе с почтением? Для него ты герой, легенда, а он для тебя всего лишь досадная неприятность только потому, что пытается быть предупредительным?