Юлия Фирсанова - Работа для рыжих

Красивый такой вышел рисуночек, яркий, я полюбовалась им, чувствуя завершенность и силу рун, приложила ладони к сухой земле и живому жару рунного свечения, потом шепнула, призывая руну ветра ансуз, и свечение взметнулось вверх, поднимая рунную вязь с земли, растягивая ее все больше и больше — на метр, два, три, десять, пятьдесят…

Все небо уже полыхало живительной рунной вязью, а я, запрокинув голову, оглядела свое творение и резко уронила руки, отпуская узор на землю, сливая его с ней, пропитывая животворящей целительной силой. А потом кто-то выключил свет.

Мне снилось, что Гиз держит меня на руках и мы вдвоем, как Кейр с Алльзой, летим над зелеными просторами Артаксара туда, где земля встречается с морем и неумолчно шумит прибой. И его брызги уже попадают на лицо.

— Оса! — Взволнованный голосок сильфа назойливо звенел прямо в ухо.

Я распахнула глаза. Из баклаги, похожей на сушеную тыкву, на меня брызгал водой озабоченный и какой-то разом постаревший Гиз.

Остальные, судя по сопению, бухтению и нечленораздельным восклицаниям, топтались неподалеку. Я уютненько лежала на травке у межи. Ничего не болело, мышцы расслабились жидким кисельком.

— Что стряслось-то? — Довольна собой я не была.

За один день два раза кряду выпасть из реальности настолько, чтобы тебя откачивали друзья — оплеухами там или водой не суть важно, — это не есть хорошо. Сроду в обмороки не грохалась, а тут на, получи и распишись, веду себя как кисейная барышня, перетянутая корсетом. Так, отставить лежать, команда — подъем! Кисельные мышцы, подчиняясь строгому наказу сознания, вяло затрепыхались и сделали попытку напрячься. С грехом пополам, уцепившись за подставленную руку Гиза, кое-как приняла сидячее положение.

Объясниться и что-то объяснить очевидцам происшедшего мне не дали. Троица из леса, едва уяснив для себя, что я «скорее жив, чем мертв», рванула вперед и, захлебываясь восторгом, начала благодарить. Кажется, порывались даже получить доступ и потискать мое немощное тело, спасибо телохранителям, нанесения травм, несовместимых с жизнью, не допустили.

Нечленораздельные восторги и поблескивающие на глазах слезы бородачей мне ни о чем, кроме того, что чего-то там произошло хорошее, не говорили. Наверное, на моей физиономии отразилось явственное непонимание ситуации. Потому как Гиз бережно поставил меня на ноги и указал кивком на зеленеющие нивы в обрамлении фиолетовых бордюрчиков.

И что? Я их уже видела. Симпатичный пейзаж. А где наша пустынька, манипуляции над которой стоили мне кратковременного, надеюсь, помутнения сознания? Надо бы отследить, там теперь хоть что-нибудь в лучшую сторону изменилось или я зря на чертежи выкладывалась?

— Макуша-то как кустится, вереика в полный рост стоит, будто не за миг выросла, а как посеянная в зельцаре росла, свет дневной и тень лунную вбирала! — причитал Пегий, теребя свою бороденку так, будто собрался прямо сейчас стать безбородым вследствие радикального ощипа.

«Эй, секундочку, что он сказал? За миг выросла?» — Я недоуменно зажмурилась, а потом шепотом уточнила у Гиза:

— Вся эта зеленка только что вымахала?

— Вымахала. Как только ты перестала скакать и упала на землю, трава в рост пошла, — мрачно ответил мой киллер.

— А чего так скорбно? — удивилась я. — Получилось же все!

— Получилось? — Кажется, Гиз рассердился по-настоящему, едва не тряхнул меня на руках, но в результате притиснул на миг так, что едва кости не затрещали. — Ты думаешь, что говоришь? Никакая трава, цена которой пригоршня монет, не стоит жизни служительницы! Твоей жизни, Оса!

— Да ладно, фигня вопрос… — Стало неловко от таких беспокойства и заботы. Да еще и Фаль, весело порхавший вокруг и тоже считавший, что все под контролем, в том числе и мои падения в траву, заволновался, нервно затрепетал крыльями, нарушая плавность полета. А глазищи зеленые расширились почти в панике. — Просто магия рун не способна напрямую воздействовать на Артаксар, а моя энергия, как оказалось, очень даже да. Потому пришлось ее задействовать для активации заклинания, вот и перетрудилась маленько. Раньше в моем мире, когда получалось удачно применить рунную вязь, я тоже небольшую слабость чувствовала. Наверное, они и на Земле сами активироваться не могли. И не надо на меня рычать, трава и пригоршня монет ни жизни, ни плевка моего, кем бы я ни была, не стоят, зато за радость этих троих, — мотнула головой в сторону крестьян, продолжавших бурно восторгаться густотой да толщиной стеблей зеленых насаждений и исследовать их в буквальном смысле этого слова на карачках, оглаживать и пробовать на зубок, — я вполне готова расплатиться минутной слабостью!

— Дура, — меланхолично отметил Киз, и лицо его, так похожее на лицо брата, мгновенно изменилось, приобретя уже знакомые очертания морды копытного.

«Ох, только этого нам не хватало! Шума и сплетен на селе о том, что в компании людей путешествует ручной двуногий ослик! А стоит сельчанам отвлечься на мгновение от поклонения флоре, молвы не избежать!..» — Я лихорадочно зашевелила извилинами и спустила на киллера две руны: дагаз и манназ, нарисованные пальцем прямо в воздухе. В одну завернула ослиную составляющую Киза, другую, как знак человека, нацепила сверху, от всей души надеясь на эффективность экспромта. Уф, сработало! На миг голова мужчины исчезла вовсе, превратив его в ходячую рекламу фильма ужасов, но манназ заполнила пустоту иллюзорным образом нормальной, человекоподобной головы киллера. Если не смотреть через «бинокль» из волшебной древесины, то никто и не подумает, что Киз натуральный осел на одну восьмую (или сколько там от длины тела составляет голова?).

Хотя… не очень справедливо получается, вот Гиз тоже на меня ругался, а расплачиваться братцу Кизу в индивидуальном порядке. Нет, я вовсе не хотела бы, чтобы мой киллер превратился в осла, целоваться, опять же, с такой мордой неудобно. Или ключевая разница в том, что первый сердился потому, что испугался за меня, а второй огреб эксклюзивную пластику внешности исключительно из-за мыслей, не соответствующих моральному облику настоящего человека. И тогда уже даже интересно, что на самом деле он подумал обо мне, прикрывшись коротеньким словом «дура»?

— Зачем ты опять колдовала? На ногах же еще не стоишь! — с тихой укоризной спросил Гиз, от которого не укрылись мои манипуляции с рунами.

— А может, я специально выбиваюсь из сил, чтобы меня такой мужчина на руках подольше поносил? — улыбнулась я лукаво и тут же исправилась, чтобы не повышать выше критического уровень упрека в глазах дорогого человека и не понижать его небось и без того невысокое мнение обо мне. — Я просто нашего ослика маскировала, это руны и без моего энергетического вклада влегкую творят, такая магия от Артаксара не зависит и силы не откачивает.