Людмила Астахова - Злое счастье

Хеф убедительно рассуждал о благоразумии, свойственном всем женщинам из семьи Гвварин испокон веков, о высокой чести быть приглашенной ко двору Верховного Короля, и, вероятно, ему бы удалось убедить прежнюю Хелит. Но на новую алаттскую владетельницу его глуховатый голос и серьезный тон действовал еще менее убедительно, нежели рассуждения соплячки Бессет о преимуществах сладких пирожков над овсяным киселем с пенкой. Упрямая, как тысяча вьючных мулов, благородная леди Хелит не столько прислушивалась к доводам воеводы, сколько елозила наслюнявленным пальцем по оконному стеклу, прекрасно зная, что производимый ею звук доводит столичного легата до тихого помешательства. Еще немного, еще пару дней подобных издевательств — и обаятельнейший ветт Риадд ир'Брайн скинет притворную маску воплощенной любезности, являя свое истинное обличье.

— Дырку протрешь, — укорил мадд Хефейд госпожу. — Ведешь себя, словно дитя капризное, честное слово.

— Я веду себя как капризный ребенок?

— И к тому же невоспитанный, — ядовито добавил вполголоса Риадд.

Вместо ответа добрейшая леди извлекла из стекла омерзительный по высоте и тональности звук, резанувший по ушам не только ир'Брайна, но и воеводу.

— Ты что вытворяешь?

— Что именно?

— Всё! — рыкнул, вышедший из себя Хефейд.

Под этим словом он понимал не только игру на нервах столичного щеголя-посла. Лойс бы с ним, с посланником Альмара, ему не привыкать. А вот собрание городских старшин — дело непростое и совершенно иного свойства. И оно, по мнению воеводы, не женского ума, если уж на то пошло.

— Что ты им скажешь? Да они тебя на смех подымут!

— А вот это мы поглядим! — самоуверенно заявила Хелит.

Глядеть в принципе было особенно некуда. Она и сама пока не слишком отчетливо представляла себе, как выйдет из положения, в которое попала по своей же воле. Оно, конечно, проще всего было бы покорно следовать рекомендациям в'етта ир'Брайна: отбыть в Лот-Алхави знакомиться с королем, предоставив мужчинам выполнять их мужской долг защитников отечества. Но что-то внутри усиленно противилось такому простому решению проблем, порождая неуемное желание действовать по-своему. Едва узнав о начале войны, Хелит приказала разослать городским старшинам и всем мало-мальски влиятельным жителям Алатта, а так же землевладельцам, срочное приглашение во дворец.

Хелит обозрела собрание и окончательно убедилась, что переоценила свои силы. Это для эр-ирринцев её мнение что-то значило, это Мэй завел себе странную привычку прислушиваться к её словам, а для алаттцев она лишь дочка Оллеса, и даже не его бледная копия, а так… пустое место с толстой косой. Эти красивые, нарядно одетые мужчины и женщины, которые вдохновенно сплетничали меж собой, пришли сюда с твердым намерением пропустить все пожелания владетельницы мимо ушей, отягощенных серьгами.

— Доброго вам дня, благородные униэн! — громко поздоровалась Хелит.

Надо было видеть этот небрежный, чуть-чуть снисходительный поклон, которым приветствовали владетельницу алаттцы. «Ну, расскажи нам что-нибудь забавное, девочка», — говорили их насмешливые взгляды. — «А еще повернись-ка бочком и дай рассмотреть твой забавный наряд».

Бесспорно, затея облачиться в кольчужную рубашку была изначально сомнительной. Но Хелит решила ненавязчиво напомнить своим подданным, что их страна находится в состоянии войны. На фоне ярких платьев и драгоценностей, пестрых вееров и церемониальных кинжальчиков её простое белое платье и холодный блеск кольчужного полотна смотрелось, если не вызовом, то скрытой угрозой. Так, по крайней мере, утверждал воевода Хефейд, которому ничего не осталось, как снабдить госпожу фамильным мечом. Хелит опиралась на огромный двуручник, точно на палицу. Она и поднять-то его как следует не могла, но внутреннее убеждение, что женщина с мечом должна вызвать у зрителей прилив патриотизма, заставило девушку пойти против обычая.

— В Тир-Луниэн пришла война, господа. У Чардэйка огромная армия, опытные полководцы и неистовое желание поквитаться с униэн за поражение в Мор-Хъерике. Никто не знает, сколько сможет сдерживать наступление дэйном князь Мэйтианн'илли. Никто не гарантирует Алатту безопасность. Поэтому нам надо приложить все усилия, чтобы подготовить наш город к длительной осаде. Для начала, надо срочно отремонтировать стены, запастись продовольствием, а также вооружить ополчение.

Хелит старалась говорить громко, четко, чтобы никому не дать вставить в свою речь даже крошечного словечка, не дать себя перебить, а тем более сбить с мысли.

— Мы должны защитить наш город и нашу землю от захватчиков. Перво-наперво, придется уделить внимание полуразрушенной крепостной стене. Ее потребно не только подлатать, но и оборудовать хотя бы парочкой катапульт. И поэтому я сначала хочу услышать от вас дельные предложения, прежде чем выскажу собственные требования к каждому, — нагло заявила Хелит.

Народ, как водится, безмолвствовал. Риадд ир'Брайн, само собой, откровенно злорадствовал. А мадд Хефейд уставился на девушку, будто увидел по-настоящему впервые. Если раньше он списывал фокусы Хелит на влияние Рыжего — ну, насмотрелась девчонка на настоящего властелина, который в своем праве! Мэй мог творить, что душа пожелает, и не нашелся еще тот смельчак, который посмел бы дать ему отпор. Попроси Рыжий у своих фиани что угодно: хоть отстроить еще одну крепость подобную Эр-Иррину, пустив на это дело кладку собственных домов, хоть отдать на нужды армии все средства и сбережения, никто бы и не пикнул супротив. А тут какая-то… При всем хорошем и добром отношении воеводы к Хелит, она оставалась для него скорее символом, чем живым существом со своими желаниями. Символу он присягал на верность, символу клялись дружинники, на чело символа лег венец властительницы. Кто же мог предположить, что у девочки, более всего любившей наряжать кукол, окажется душа воина. И откровенно говоря, мадд Хефейд не знал: радоваться ему или горевать. Оллес бы гордился наследницей, а воеводу ТАКАЯ Хелит страшила. Бывший алаттскому владыке проще, он давно присягнул иному господину, заняв свое место в строю Небесного Воинства. А что делать Хефейду…

— Я не слышу ответа, — неожиданно резко отчеканила Хелит.

Посланник Риадд вздрогнул и воззрился на леди Гвварин, словно на восставшее из могилы подобие Ридвен-Ястребицы. Такой тон он слышал лишь у одного единственного человека — от покойного Финигаса, упокой его Тэном.

Из толпы подданных вперед вышел заносчивый в'етт Алгерт — самый богатый человек в Алатте, с чьими дерзкими прихотями приходилось считаться даже Оллесу. На его тонких губах змеилась весьма ехидная усмешечка, а уж за поклон, который он отвесил Хелит, можно было смело вызывать на поединок чести. Мэй бы такого наглеца просто-напросто зарубил бы на месте, чтоб другим неповадно было.