Апокалипсис для избранных - Ян Сикоревич
Женщина-мотылёк возбудилась настолько, что холод переборки корабля, впитавший туман, стал обжигать. С трудом женщина взяла себя в руки. Она даже не подозревала, что это сказалась природа атлантки — у неё сохранились гены, подавившие возбуждение. Стресс прошёл, и что-то подсказывало, что надо удалиться. Юпитер решила покинуть общество, сославшись на головную боль и усталость, вспомнила, что людей нужно помечать в спокойном состоянии.
Ну, а где же тестер? И теперь, превратившись на несколько часов в человека, робот вовсе пропал из виду. Какая рассеянная…
— Господа, я немного устала, пойду ка я спать! — произнесла Юпитер.
— Но мы ведь только познакомились, мотылёк! — произнёс Ни-Зги и вдруг все взглянули на него.
— Мотылёк?! — улыбнувшись, переспросила Даджара, — прикольно ты её назвал. А с чего бы это?
— Да с того, — вмешалась Ута, и посмотрела на женщину-юпитера.
Когда, краснокожая женщина скрылась из виду, на палубу поднимались Джессика, Кир-Ки и вслед за парочкой, хвостиком шёл Плинтон и пытался прикурить сигарету. Женщина-мотылёк запомнила всех и осталась только главное, пометить чипом смерти достойных этого.
Люди долго обсуждали разные темы. Кто говорил о себе, а кто о друге, кто о любви, ну, а некоторые просто молчали. Ута поглядывала на Эйрика, Ни-Зги на гордо оттопыренную грудь Даджары, а Хьяльти с семьей гулял по палубе. Вагни наскучила вся эта болтовня, и он решил нырнуть в воспоминания. Пройдя на другой конец корабля, облокотился на перила и смотрел вдаль на бегущую за кораблем в желтой воде Амазонки дорожкой…
***
Говорят, что ночь проявление искренних чувств, что ночью даже фея плачет. Именно сейчас, среди шумных голосов и смеха, вспомнил любовь, которая не давала себя забыть.
…Это было ранним утром! Они собирались пойти с Милой на рынок, накупить обновок к осени. Вот уже три года как они вместе. И так хотелось, чтобы это продлилось на всю оставшуюся жизнь.
— Вагни, не упрямься. Я выберу тебе суперские вещи. Избавься наконец от этого хлама.
— Мил, может, не пойдём. Воскресный день. Полежим, отдохнём.
— Нет, решили, значит пойдём.
— Ну, хорошо, хорошо…. А позавтракать то мы успеем?
— Тоже нет. Позавтракаем в универмаге. Там делают классный кофе.
Пока мы собирались, раздался телефонный звонок — это был Эйрик. Голос друга звучал «убитым», а может, просто сонным. Он говорил, что попал в больницу и что нужна помощь. У меня наступило раздвоение личности. Одна половинки рвалась к Эйрику, вторая не могла отказать Миле. Беда еще в том, что Мила Эйрика не выносила на дух. Ситуация меня поставила «к стенке». Всячески пытался объяснить другу (а у самого кошки скребли на душе), что занят и обещал Миле пойти на рынок. Но с моей стороны было бы подло не оказаться рядом с Эйриком в трудную минуту. Так можно и друга потерять.
С трудом уговорил Милу подождать один час. Поцеловав и вдохнув аромат её волос, я тут же сорвался с места как антилопа в студенческую больницу…
Этот запах больницы сводит с ума, «фу», пахнет: то ли жизнью, то ли смертью. Хотя, может где-то там, на другом свете и есть другой незнакомый мир, такой белый и светлый, как больница…
Эйрик сидел возле регистратуры с рукой в гипсе и что-то бурчал под нос, рассматривая бегущую строку на экране телевизора…
— Ты, балда. Как ты здесь оказался? — возмущенно спросил я, заслонив телевизор перед его взором.
Эйрик оправдывался:
— Зараза, скользкая дорога. Представляешь, упал, а теперь жду, когда гипс засохнет.
— И сколько тебе ходить с этой «искусственной» рукой?
— Не знаю. Может месяц, а может и три, — ответил расстроенный друг.
— Ну, хорошо, допустим, ты сломал руку, наложили гипс. Ходить то ты можешь! Зачем я тебе? — постукивая пальцем по груди, спросил Вагни, с яростью.
— Да, на рынок надо сходить! — расстроенно ответил светловолосый парень, будто планировал — продуктов накупить. — В холодильнике ветер свищет, вакуум полный. А тут с рукой беда!
Вагни ещё больше взбесился на друга…
— Я же давал тебе деньги три дня назад. Попросил тебя сходить и купить продуктов, — произнёс кареглазый астроном.
— Ну, как видишь, сходить я захотел сегодня. Теперь то не унесу сам, однорукий и нужна будет помощь. А ты что, сильно был занят?
— Да… с Милой в универмаг собирались. Хотели приодеться, — на выдохе, ответил парень, понимая, что гневаться на скользкую дорогу бессмысленно.
— Во, как раз тебе и обновки купим, как в старые добрые времена — с радостью на лице сказал Эйрик.
И так, ждали полчаса, пока засохнет гипс, а потом направились на рынок, находившийся неподалёку от общежития, примерно в двух кварталах. Теперь, осталось самое сложное — объяснить ситуацию Миле. И стоило подумать о возлюбленной, как тут же раздался телефонный звонок, симфония номер шесть Моцарта.
… Мои разъяснения не волновали её и, конечно же, её не волновал Эйрик. Но, что мне делать? Взять, и бросить человека, который непременно обидится и раздует мой отказ в помощи, как преступление. Ведь на самом то деле, насколько бы не был Эйрик плохим для других, он мой друг, а друзей не бросают в беде…
С тех пор, как швырнула трубку Мила, прошёл час, а может и два, а мы ещё выбирали на рынке репчатый лук. А Мила?… А что Мила?!… Она сказала, чтобы больше не появлялся у порога. И теперь, придётся покупать не обновки к осени, а хороший подарок и в придачу букетом красных роз для отмаливания грехов. «Ну Эйрик, ну друг». А ему то что, для него отношения с девушкой, это просто отношения.
Внезапно стрелка времени качнулась вперед на несколько лет и из тумана воспоминаний парня вывел Хьяльти.
— О чём думаешь Вагни? — спросил он, держа за руку Йодиса.
Астроном молча обернулся…
— Да так, задумался, кое-что вспомнил, — грустно ответил он.
