Звезда сомнительного счастья (СИ) - Шах Ольга
Моё сердце сжалось от нехорошего предчувствия, я переглянулась с Хьюго, который хмуро оглядывался по сторонам, словно надеясь на то, что увидит мужика со связкой рыбы под мышкой.
- И случилось так – продолжил свой рассказ дедуля – что знакомец это твой, Ричард!
- Чего ты мелешь, старый? – удивился охранник – Никого я тут не знаю! Я родился в Дейтоне, а из Равнин сюда приехал не так давно.
- Вот и он также говорил! – хлопнул себя по ляжкам Гарин – Ну, что я говорил! Знакомец это твой, он тоже сам из скотлингов будет. Да что там говорить! Вот, он даже письмецо тебе оставил!
После чего, порывшись у себя за голенищем сапога, достал изрядно помятый плотный конверт и протянул его нервному Ричарду.
Ричард постарался его спрятать как можно скорее, но я смогла прочесть на конверте надпись отправителя, сделанную витиеватым почерком: «Кейтлин Лейтон». Н-да… поскольку мне известна фамилия моего охранника, то, кем именно является эта Кейтлин, абсолютно не загадка. Так что совершенно не обязательно смотреть в мою сторону таким виноватым взглядом. Впрочем, о чём это я? Если я правильно помню, то мне никто ничего не обещал. Даже не намекал… да и потом, он что-то говорил, что женат…
- Хорошо, если с личной корреспонденцией Ричарда мы закончили, то нам стоит поспешить для того, чтобы вернуться домой до сумерек – сказала я, отвернувшись от потерянного Ричарда.
Письмо из дома явно стало для него сюрпризом.
***
Ричард
Я торопливо скомкал письмо от матери и вскочил на свою лошадь. Мне показалось или Елена рассержена? Чёрт, ну как же так?! Мне не было нужды гадать, что это за «любопытный мужик» меня разыскивал, тот самый, который «скотлинг, из Дейтона». Поверенный папеньки, Бернард Уоллес, как пить дать! Хотя… ещё очень большой вопрос, знает ли вообще отец о том, что мама его послала на мои поиски. Просто… с отцом мы расстались не слишком хорошо, да и с матерью, если честно. И вот уже пять лет я не появлялся в Дейтоне, да и в родном доме тоже.
Так что я ехал, осторожно ощупывая конверт в своём кармане и гадая о причине, по которой я мог бы понадобиться любимым родственникам. Ребята, который были рядом, многозначительно на меня посматривали, но тоже помалкивали, за что я им был благодарен, конечно…
Я задумался о причине, по которой мне пришлось уехать, и невольно поёжился. Хоть и прошло с тех пор достаточно много времени, но не для меня.
Отец, Даниэль Чарльз Лейтон, третий лорд Гленарван, всегда относился ко мне, как к некоей «подушки безопасности». Значение этого выражения я не так давно узнал от Елены. Так вот, у него уже был старший сын и наследник, гордость семьи и предмет родительских забот, но отец полагал, что в таком деле, как наследие, лишних детей не бывает, так что…
Братец Якоб был одним из будущих лордов Равнин, его ожидало место в Палате Лордов Энландии, так что, разумеется, все надежды родительские были направлены на него. Я был, разумеется, не в претензии, поскольку мог заниматься тем, что близко моему духу - меня влекло военное дело, и отец не противился, так что я часто с Хьюго, Эдмундом и другими солдатами своего отца патрулировал границы, вершил правосудие от имени отца, участвовал в небольших стычках с недовольными хуторянами, да и многое другое.
Земли лордов Равнин были обширными, и владения Гленарван – одни из самых значительных. Соперничать с нами по родовитости и богатству могли бы только наши соседи, лорды Харнер. Стоит ли говорить о том, что решение породниться лежало на поверхности? Брат был благополучно женат на дочери одного из лордов горной части Энландии, так что честь взять в жёны Эйлис Харнер выпала мне? Думаю, что нет… я отнёсся к этому с пониманием, ведь мне с детства говорилось о чести, о долге перед семьёй, об обязанностях сына… поэтому я сделал предложение лорду Харнер, которое он благосклонно принял. Лучше бы он тогда плюнул в мою сторону, для моего отца это был бы меньший позор, клянусь честью!
Что же до самой невесты, то сама она интересовала меня постольку-поскольку… я смутно припоминал, что видел её когда-то, в бытность нас детьми, потом её отвезли в одно из поместий лордов Харнер, так что я и думать забыл о маленькой тихой девочке, которую я видел когда-то, жмущуюся к стене. А потом, я увидел Эйлис издалека, во время нашей помолвки, когда она стояла возле своего отца, испуганно и любопытно смотря на всё, что происходит возле неё. Я был очарован, околдован, влюблён. Сейчас, конечно, горько об этом думать, но юная Эйлис Харнер, моя невеста, с которой я даже словом не перемолвился, она казалась мне верхом совершенства. Я грезил о ней всё то время, когда мы были помолвлены, старался приезжать в дом лордов Харнер якобы к её брату, Марку, но на самом деле мечтая только лишь увидеть её силуэт в окне собственных покоев или же заметить нежную улыбку, когда она ухаживала за цветами в саду под присмотром строгой кормилицы.
Мне казалось тогда, что Великий наградил меня за всё, как же я ошибался…
Я невольно закрыл глаза, краска подступила к лицу, когда я вспоминал о своём недостойном поведении в храме Великого. В день нашей свадьбы я был не в себе от волнения, и тогда я решился на невозможное. Я просто пробрался в храм заранее. Я отлично знал, где будет отведено место для того, чтобы Эйлис привела себя в порядок перед церемонией венчания.
Одним словом, только тогда я смог застать её одну и подойти к ней. Она не испугалась, ведь она уже видела меня ранее, просто подняла на меня прекрасные глаза, улыбнулась, и… Но, дело в том, что моя невеста… она осталась тем же ребёнком, что и тогда, в шесть лет, когда я видел её в последний раз. Нет, внешне она выросла и превратилась в милую девушку, но… только внешне. Я знаю, что болезни души неизлечимы, их даёт нам Великий для того, чтобы мы были сильнее духом, но… очевидно, что я был недостаточно крепок для того, чтобы связать себя узами брака с ребёнком. Поэтому и заявил, что расторгаю эту помолвку.
Она всё так же играла с куклами, не умела писать и не понимала того, что с ней происходит. А потом… прибежавшая на мой вопль нянька была в панике, скандал был таким, что… отец тогда сказал, что такого позора, что я отказался от невесты в день венчания, не смоет ничто. Даже мать, и та, отвернулась от меня.
Мы уже въезжали в ворота Нейтона, а в моих ушах звенел яростный вопль Марка Харнера: «Я уничтожу тебя, Ричард Лейтон, клянусь, ты ещё пожалеешь о том, что опозорил мою семью»!
И вот теперь, спустя пять лет, мать прислала мне письмо. Я прекрасно понимал, как они смогли выяснить о месте моего нахождения – ведь это я тогда купил лесопилку, которую идиот-сосед отказывался сдавать в аренду. Тогда мне ничего не оставалось сделать, как выписать чек на предъявителя на пятьсот гольденов. Думаю, что наш поверенный, господин Уоллес, был изрядно удивлён, ведь я с момента моего изгнания из дома ни разу не воспользовался личным счётом.
Я не брал свои деньги сознательно, не желал давать о себе знать, привык рассчитывать только на себя да на своих солдат. Но в тот момент не мог поступить иначе. Этот мальчишка упёрся рогом в землю и требовал денег. И что мне было делать? Ведь эта бандура была нужна Елене.
Впрочем, что уж теперь… как только я останусь один, я вскрою конверт и узнаю, что от меня понадобилось семье. Я спрыгнул с лошади возле крыльца и поспешил к Елене. Я чувствовал, что происходит что-то не то, но что именно? Когда она заметила меня, подходившего к ней, то сделала неприступное и высокомерное лицо.
Да уж… я никак не мог взять в толк, отчего я раскатал губу и решил, что теперь, когда у неё нет больше никаких обязательств перед лордом Хартли, что тогда мы могли бы… что я мог бы быть счастлив с ней… Она была по-прежнему задумчива и, мне показалось, что она крайне рассержена. Пожалуй, стоит повесить табличку: «Зол и опасен»!
***
Елена
Наше путешествие проходило в гробовом молчании. Я видела из окна возка, что Ричард иногда хмурится и прижимает руку к тому месту, куда он спрятал письмо из дома. Не знаю, что за мысли бродили в его голове, но он был ими полностью поглощён, иначе бы заметил, что ребята смотрят на него со значением и перемигиваются между собой. Очевидно, что они догадываются о том, кто написал это письмо.
