Вампиры тут голодные (СИ) - Марс Тони

Попаданец вздохнул. Пусть драконий герцог тот еще подонок, но в одном он прав — Степан должен стать сильнее. Иначе ему не выжить.

— Ах, господин, дед просил вам отдать ваш посох. — Маниэр извлекла из пространственного хранилища длинный жезл и, встав, передала лично в руки Степану. Попаданец благодарно кивнул и посмотрел на “родное” оружие вампиров.

И что же тут опасного и эффективного? Деревянная палка с него ростом, оба конца сантиметров на пятьдесят покрыты черненым серебром и украшены драгоценными камнями, в центре деревянного черенка — прозрачная застекленная полость. Ну, эффектная игрушка для утренника или карнавала, но никак не смертоносное оружие Вальдернеских.

Это ж какую силу нужно приложить, чтобы убить монстра этой красивой палкой? А как ее мыть потом? Вычищать кровь и ошметки монстров из резьбы и драгоценных камней?

Собственно, а что тут за камушки, интересно? Может ковырнуть парочку, раз уж посох теперь его, и…

— Маниэр, а из чего сделан мой посох? — уточнил он на всякий случай. Вальдернеские же сейчас небогато живут, тут, наверно, цветное стекло для красоты использовали.

— Сандаловое дерево, со вставками Акации и Бакаута, серебро высшей пробы с напылением из черного золота, красный нефрит, сорок алмазов, более ста тридцати мелких красных апатитов, двадцать шесть рубинов, семь камней граната и четыре чёрных бриллианта. — вот и не говорите ему потом, что вампиры бедные и несчастные, кушать им нечего, прикрыть срам и телеса тоже нечем, и вообще, никто их не любит. Раз уж на такое раскошелились, до бедняков им еще очень далеко.

Попаданец прищурился и с сомнением взглянул на свой посох, да у него в руке целая ювелирная лавка блин. Но видно было всего несколько камней — уж никак не сорок или тридцать.

— Эм, а где они? Мои рубины-бриллианты? — Степан даже специально перевернул посох, чтобы проверить, не спрятались ли его камушки внизу. Но нет.

Маниэр слабо улыбнулась, когда граф возмущенно затряс посох, надеясь, что хоть так драгоценные камни появятся.

— Большая часть камней скрыты, господин. — ответила вампирша. — Они внутри посоха, вы не сможете их увидеть.

— И зачем они тогда вообще нужны? — ну он правда не понимает. Драгоценности на оружии могут быть размещены только с одной целью — для красоты. А если их не видно, то какой в этом вообще смысл? Чтоб были?

У него и так уже есть замок, и слуга, но такие, что держать их только “чтоб были”. Ну зачем ему огромное заброшенное здание и подросток? Тут бы о себе позаботиться, куда уж до остальных?

— Посох — это магическое оружие, господин. — проговорила Маниэр, закрывая книги и складывая записи в ровную стопу, — Драгоценные камни усиливают проводимость манны и уменьшают ее потребление почти в сто раз, а также облегчают и ускоряют создание заклинаний, так как в посох заложено более пятидесяти атакующих и защитных артефактов-камней. — попаданец прямо-таки прифигел от шока. Понятное дело, что он со своим мечом казался всем вокруг полным дураком. С тем же успехом Степан мог сражаться с тварями зубочисткой, впрочем, в глазах остальных всё именно так и выглядело.

— Мгм, ясно. — выдавил вампир. — А что-то еще в нем есть или только магия? — что, если манна закончиться, даже с условием, что посох помогает сокращать расход в сто раз? Так ли он полезен для Степана, если вампир совсем недавно начал осваивать магию?

— Вампирий посох лучшее оружие нашего времени, господин. Уже поздно, вы должны отдохнуть, я расскажу вам всё завтра. — Степан поморщился, но согласно кивнул. Раз уж он провалялся неделю без сознания, то лучше пару дней отдохнуть. Кто знает, когда герцогу в очередной раз в голову ударит мысль потащить с собой на зачистку вампира.

Однако попаданцу было ясно, что ничего нового про посох он больше не узнает — его мать часто говорила “Уже поздно, иди спать, я расскажу тебе всё завтра” или “Вырастешь, расскажу”, но вот ему восемнадцать, двадцать, двадцать пять… а он еще недостаточно взрослый, чтоб познать те вселенские тайны. Степан взглянул на Маниэр и пришел к выводу, что женщина, будь она человеком, эльфом или вампиром, всё еще остается женщиной.

Проще говоря, Маниэр уже поведала обо всём, что знала и искала повод спровадить графа в кровать.

Попаданец вернулся в комнату, лег в постель и уставился на потолок. Нет, не спиться.

— Не можете заснуть, господин? — участливо спросила Маниэр, заглянув в комнату. Степан тяжело вздохнул. Почему она так неожиданно перестала трястись при виде него? Может, это она от ненависти тряслась, а теперь смирилась и решила, мол, пусть живет? — Я принесу вам снотворное. — проговорила девушка, так и не дождавшись ответа.

Зелье вырубило его почти сразу, проснулся Степан поздним утром. На столе остывал завтрак, Веце громко сквернословил в лаборатории, случайно рассыпав два мешка капусты, а Маниэр сидела в своем углу и медленно разрезала лакмусовую бумагу на полосочки.

И графа озарило: можно же не только лакмусовую бумагу делать, верно? Что, если выпустить какой-нибудь особенный товар, специально для богачей?

Но какой?

Вампир встал, и тут же обратно упал на кровать, снесенный воздушной волной.

— Вы! Вы-ы-ы! — зло провыл Веце, врываясь в комнату, — Вот как знал, что вам сидеться не будет! Себя не бережете, так хоть обо мне подумайте, господин! Я же по миру пойду, если вы умрете! — Степан скривился от громкого голоса полукровки. — С голоду умру! — добавил пацан, возмущенный безответственным отношением графа к собственному здоровью.

— Если бы всё было так просто, Веце. — ехидно отозвался Степан. — Ты лакмусовую бумагу делать уже умеешь, а значит не пропадешь, не бойся. — полукровка так растерялся, что даже не нашелся, что ответить.

Нормально ли, что почти здоровый вампир говорит подобное? У графа же всё есть: и слуги, и деньги, и замок, и кровь, и связи, и свой ресторан. Чего этому переселенцу еще-то для счастья надо?! Веце правда не понимал.

— Ну и что ты так на меня смотришь? — закатил глаза попаданец, но полукровка продолжил сверлить господина задумчиво мрачным взглядом. — Я не собираюсь прямо сейчас умирать, ясно? — полукровку эти слова не сильно успокоили.

— Но планируете, верно? — скрестил руки Веце, плотно поджав губы. Он слышал о многих переселенцах, которые верили, что если умрут тут, то смогут вернуться в свой родной мир. Так ли это на самом деле выяснить невозможно, но вдруг граф решил попробовать?

— Да с чего ты это вообще взял?

— Вам же тут никогда не нравилось. — обиженно вырвалось у полукровки.

— Мне никогда не нравилось быть вампиром, в остальном меня ваш мир полностью устраивает.

— Но вы же хотели вернуться к этой, как там её… а, к Софии. — недоверчиво прищурился Веце. Степан оставил идею встать с постели, подложил подушку под спину и сел, строго взглянув на полукровку.

Говорить так небрежно о его драгоценной семье попаданец не позволит никому, даже Веце. Граф спустит с рук это пацану только сегодня, потому что полукровка не раз выручал его.

— Она давно умерла, я уже говорил. — пусть телом и мыслями Степан был в этом мире, но сердце его осталось в родном, и с этим он ничего не мог поделать. Попаданец никогда не привязывался к месту или жилью, единственным важным для него всегда оставались мама и сестра. Но чем жить ему теперь?

Когда он только попал в этот мир, то по глупости думал, что сможет начать жизнь сначала, с чистого листа, но жить иначе, по-другому, Степан не умел.

Вся его жизнь, даже выбор профессии, крутились вокруг интересов семьи. Он отказался от своей мечты ради сестры и поступил на обычного учителя химии. А ведь еще с девятого класса подрабатывал, чтобы накопить денег на первый взнос на образование инженера биохимика.

София грезила мечтой поступить в московскую консерваторию им. Чайковского и их семья едва ли была способна потянуть оплату за обучение — почти 800 тысяч в год. Чтобы оплатить её образование, пришлось бы работать и ему и матери, и Степан знал — две платки их семья не потянет. Свою он бы еще как-то вытянул, двести тысяч в год бы наскреб, но почти миллион…