Новая жизнь (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— О чем вы говорите? — уточнил Рома.

Судя по выражению лица мужчины Рома окончательно запутался. Захотелось спросить о том, когда состоялся этот самый разговор и что так обеспокоило капитана, но мысли так и остались мыслями, не обратившись в слова.

— Ты не готов идти дальше, — пожал плечами капитан, не подымая глаз.

— Не понимаю вас!

— Знаешь… для того, чтобы люди пришли к чему-то новому и поняли новые правила, для того чтобы искоренить сомнения, иногда приходиться кое-что скрыть. Ты можешь казаться крепким телом, но быть слабым духом. Дух, вот что нельзя тревожить…

Капитан явно говорил какую-то чушь, но Рома не рискнул его перебивать и задавать какие-либо вопросы.

— Рома, ты знаешь, что Библия переписывалась не один раз?

— Мне сейчас не хочется думать об этом!

Капитан поднес к себе спящее дитя и нежно поцеловал его в лоб, затем для чего-то снял с себя куртку и расстелил на земле.

— Мы все не без греха разве что это маленькое чудо на моих руках, — он нагнулся и аккуратно положил ребенка.

На глазах удивленного Ромы, капитан достал нож из-за пояса и ни секунды не сомневаясь, вонзил его себе под ребро. Послышался глухой стон, из-под лезвия потекла тоненькая струйка крови. Борис медленно вытащил лезвие и глубоко вздохнул полной грудью прохладный воздух.

— Что вы творите, вам помочь? — Рома бросился к капитану…

Капитан не слышал этих слов. Он смотрел на мужчину который стоял вдалеке, почти у самой линии горизонта, но не смотря на отдаленность и почти размытый силуэт, Борис отчетливо видел старый заношенный плащ и полую шляпу.

— Как же дитя? — спросил Борис.

Он отчетливо услышал ответ этого странного мужчины.

— Разве ты не видишь, что это человек не остановиться ни перед чем? Он попытался убить тебя, Борис, посмотри на кровь, посмотри на свою рану и скажи — готов ли ты ждать, пока он убьет твоего сына?

Капитан смотрел на Рому пустым невидящим взглядом. Лезвие ножа блестело в его руках. Рома сделал несколько шагов назад и собрался бежать, но было поздно.

3

— Поэтому я и говорю, нет у нас больше зерна батюшка, как и нет коров, еще скажите спасибо, что Витя вас не тронул, — Тимур сидел на прослойке сена, обхватив колени у подбородка.

Роберт горько улыбнулся. Дела действительно обстояли крайне паршиво. Хлынувший ливень намочил мешки с зерном, коровы в загонах оказались заражены… А радовало, да несомненно радовало, что Витя не тронул его. Он забрал у него оружие, но не лишил свободы передвижения. Когда как Артем, с огромным синяком под глазом сейчас лежал связанный в дальнем углу коровника. То, что назревало давно, наконец, случилось. В лагере произошел переворот. Только вот от перемены мест слагаемых сумма не менялась. Теперь уже Вите пришлось объяснять отряду неудачу, но мужчина все благополучно валил на Артема, который теперь не мог поспорить или что-то возразить.

Давно закончился провиант, последние силы оказались на исходе и Витей, как ему казалось было принято одно единственно верное решение — ждать прихода капитана. Люди, памятуя о судьбе Артема не возражали и не жаловались на свою судьбу. Только вот вирус, а теперь-то Роберт прекрасно знал, что это никакой не грипп, как бы горько и больно не было воспринимать эту весть, продолжал пожирать людей изнутри.

— Ты-то сам, что думаешь, Тимур? — спросил Роберт.

— О том, что мы застряли в одном неприличном месте? Вот так и думаю, — хохотнул Тимур. — Но я в отличии от Вити не обвиняю в этом Артема. Если слова о том, что здесь нет главных, а есть только первый среди равных правда, а я, между прочим, в это искренне верю, то каждый здесь сам дурак как говориться. Никто не заставлял делать так как говорит Артем. У каждого своя голова на плечах. Артем направлял, а не управлял, поэтому претензий к нему должно быть ноль в минусе. Если есть голова на плечах, то ты должен понимать разницу между человеком, который составляет список и зачитывает его.

Роберт задумался над его словами. Возможно в чем-то этот паренек и был прав, вот только Артем в реале принимал самые настоящие решения и отдавал самые настоящие приказы… С этим было сложно поспорить. Роберт как никто другой помнил, что Артем угрожал расправой Вити в случае неповиновения. Разве в таком случае, речь может идти о каком то равенстве? Скорее это подчинение, скорее всего именно так. Он потер чесавшееся и набухшее место укола на предплечье.

— А кто же отдал приказ провести вакцинацию спящего священника?

— Неприятно получить удар в спину от бывших прихожан, да батюшка?

— Если знаешь вопрос, то ответь, мне действительно важно это знать, — попросил Роберт.

— Не знаю, это происходило еще тогда, когда мы садились в автобус у центра. Возможно отдал приказ сам капитан, потому что он еще был там. Другое дело, что не все проявили желание его исполнять. Я в том числе.

Роберт тяжело вздохнул. Он вдруг поймал себя на мысли, что не испытывает никакого негатива по отношению к этому пареньку. Совсем. Тимур был ни в чем не виноват. Не стоило забывать, что в тот момент они еще не были знакомы.

«Не стоит забывать, что в этом мире каждый сам за себя, Роб, теперь это так…», — пронеслась в голове мысль.

Да и вряд ли вакцину в предплечье батюшки ставил сам Тимур. Конечно, нет. Как же все получалось дрянно, мелочно и недостойно. Эти люди прикрываясь верой в Говорящего вершили как им казалось великие дела, которые должны были привести к прорыву, к созданию нечто большего чем просто новый мир и новая реальность. На поверку это все оказалось пшиком. Пустышкой и пустым звуком, потому что они все сами же нарушали основные пастулаты за которые так крепко держались и в которые веровали.

— И никто из вас не думал, что сняв браслет, вы попадете на радар властям? — спросил Роберт.

— Не-а, — покачал головой Тимур. — Вы уж извините за черный юмор, но по мне лучше ходить под радаром, чем гнить заживо, — он рассмеялся.

Роберту стало не по себе. От мысли, что Тимур имеет ввиду и от мысли, что их каждый шаг возможно отслеживается властями.

— А вообще мне плевать батюшка, как только придет капитан, все сразу станет по другому, — заверил Тимур. — К тому же правильно говорит мой прапорщик, далеко не факт, что в той суматохе у центра федералы начали слежку, а браслетики то уже тю-тю.

Звучало не очень убедительно.

— Ты думаешь с приходом капитана что-то измениться? — неуверенно спросил Роберт.

— Я знаю, — мечтательно протянул Тимур. — И вам советую не вешать нос.

Роберт улыбнулся кончиками губ. Хотелось сейчас иметь такую же веру. Чистую и безосновательную. Часто такую веру называли слепой. Но что если действительно так, капитан придет и сможет многое, если не все изменить? Тогда ему следовало поторопиться. Потому что потяни он еще немного и тогда по прибытию в лагерь, менять здесь уже будет нечего. Одна половина лагеря обратиться, вторая, если останется цела после схватки с обратившимися, вымрет от голода и недомогания. Если копнуть глубже, то только приход капитана и мог как-то оживить лагерь по сути обреченный на гибель. Изначальная задумка трещала по швам, оказавшись плохо склеенным муляжом.

— Знаете батюшка, я когда смотрю, что им приходиться возится с этими гнилыми тушами, так мне наоборот на душе тепло становиться, что у меня автомат забрали и велели сидеть здесь, — заявил Тимур. — Все лучше, ковыряться в этом инфицированном дерьме, правда?

«Правда, если учесть, что ты сам скоро станешь таким инфицированным дерьмом, Роб», — подумал батюшка.

В остальном, Роберт не мог не согласиться. Витя, Саша, Гена, Семен и другие мужчины некоторое время назад перестрелявшие инфицированных коров, теперь выносили из коровника трупы тварей. Возможно, затем Роберту, Тимуру и еще одному мужчине имени которого батюшка не знал, но которого Витя счел опасным и также лишил оружия, прикажут вычистить коровник от навоза. Но сейчас все трое они получили прекрасную возможность на отдых. А там, если этого не произойдет… Батюшка смотрел на несчастных женщин, державших на руках своих детей, на троих, совершенно чудеснейшим образом выживших стариков. Там, немного позже, Роберт уже знал, чем он займется и чему посвятит все свое время без остатка… Оставалось молиться, чтобы на задумку, которая грела и лелеяла его душу, хватило сил. Чувствовал себя Роберт отвратительно. Вирус с каждым часом все крепче затягивал свои узлы.