Карамазов. Книга 1 (СИ) - MeXXaniK Гоблин "Гоблин - MeXXanik"

— Почему нет? Менять плетения — дело нужное. Потому что, если связка ударов долго будет одной и той же…

Отчего-то вспомнился папа Легбэ, который читал меня как открытую книгу. Может быть, пора тоже заняться изменением плетений? А то не ровен час, после одного такого неудачного боя меня понесут вперед ногами веселые гробовщики.

Кристина же нахмурилась, глядя на медитирующую во дворе парочку. Затем удивленно приподняла брови, а ротик девушки приоткрылся. Губы сложились в букву «О». Она толкнула меня локтем и указала двоих.

— Что? — не понял я.

— Между ними есть какая-то связь, — удивленно прошептала девушка. — Причем, довольно сильная.

— Еще скажи, что Феникс влюбился, — фыркнул я.

Кристина задумалась:

— Не влюбился. Прирожденные на такое неспособны. Это сильная привязанность. А еще они похожи. Только вот в чем…

Я недоверчиво покосился на Юсупову:

— А ты откуда знаешь про привязанность?

— Может быть, я привязалась к тебе, — хитро ответила девушка.

— Не шути так, — осторожно ответил я. Но Кристина лишь неопределенно пожала плечами.

Подобные отношения между аристократами никогда не приводила к чему-то хорошему. Мы не умели любить посторонних, но были способны на некую форму одержимости другим человеком.

— Как Михаил Александрович и Ольга? — увел я разговор от неловкой темы.

— Долго приходила в себя. Но ее потрепало куда меньше, чем вас.

— А как они попали в плен? — попробовал было я разузнать подробности. Но Кристина только улыбнулась:

— Хорошая попытка. Отец сам тебе расскажет. Он хочет позвать тебя на чай. На днях.

— Скоро я стану частым гостем в вашем доме.

— Ну, мы с сестрой будем только рады. К тому же, после нашего спасения ты стал почти членом нашей семьи. В общем — быстро нашел друзей на острове. Что удивительно, с твоим-то скверным характером. Хотя любят тебя не все Юсуповы.

— И кому же я успел перейти дорогу? — осторожно уточнил я, прекрасно понимая, кого имела в виду девушка. Слишком уж хорошо мне запомнился полный ненависти взгляд Сергея.

— Братцу, — вздохнула Кристина. — Видимо, он ревнует Ольгу. Даже ко мне приставал с вопросами, что мы делали в тот вечер.

— И ты все рассказала?

Кристина внимательно посмотрела на меня. Поднялась на носочки и поцеловала в лоб:

— Странно. Температуры вроде нет. Но ты определенно бредишь. Я похожа на выжившую из ума, Карамазов?

Я вздохнул:

— Твоя правда. Ты очень умна, милая. А Сергей и Ольга… ну, между ними…

Кристина покачала головой:

— Вряд ли. Ты ведь знаешь, что Ольга была взята из другой семьи.

— Знаю.

— Отец забрал ее вместе с матерью, когда убил ее родителя, — в голосе девушке не слышалось эмоций. — Но братец неровно дышит к Ольге. Так было всегда. Это заметно. И не только мне. Вот только папенька не позволит такому союзу состояться. У него другие планы на каждого из нас.

Мне стало не по себе от подобных откровений. Невольно сравнил свою семью с Юсуповыми и понял, что не променял бы склочного деда на папеньку Кристины.

— Ладно, я пойду. Раз ты встал на ноги и чувствуешь себя лучше…

Я тепло обнял девушку:

— Спасибо. Пойдем.

Мы пересекли двор, обогнули медитирующих Виктора и Настю, и вошли в особняк.

— Я хотел бы поговорить с вами, мастер Алексей, — послышался за спиной голос Мейхэма.

Я обернулся. Дворецкий стоял у лестницы и, опираясь на трость, ожидал моего ответа.

— Сейчас. Провожу гостью, — ответил я.

— Буду ждать вас у кабинета покойного Федора Ивановича, — склонил голову дворецкий. И, тяжело хромая, направился к двери хранилища. Я же повел Кристину к выходу из особняка.

Глава 20 Вредный дед

Я приложил ладонь к сканеру, панель сменила цвет и дверь открылась.

— Прошу, — дворецкий склонил голову и показал в сторону кабинета, приглашая меня войти первым.

Усевшись в кресло, задумчиво осмотрел хранилище. Указал на стенд:

— Как я понимаю, это объекты. Такие же, которые должен буду искать я. Но, что они умеют?

— Каждый артефакт индивидуален. Взять, например, тот, что под номером двадцать один.

Дворецкий указал на ржавую цепь, которая висела под стеклом.

— С виду ничего примечательного, не правда ли? На такой вполне можно держать во дворе собаку. Но если скрепить два предмета концами цепи — они прилипнут к звеньям намертво. Разъединить скованные вещи сможет только хозяин объекта.

— Или этот, — дворецкий указал на вещицу, подозрительно напоминающую перышко, — с номером десять. На первый взгляд, обычное перо, но стоит бросить объект на человека и тот не сдвинется с места, пока владелец не заберет безделицу.

— Интересная вещь, — оценил я. — И сколько таких объектов?

— Покойный Иван Федорович установил, что их было около двух с половиной тысяч.

— И сколько удалось найти?

— Сорок шесть.

Я кивнул, понимая, что в ближайшие два столетия без работы уж точно не останусь.

— Всю жизнь Федор Иванович собирал информацию о таких вещах. Основным источником были слухи и старые байки.

— Надежные, — усмехнулся я. Но Мейхэм не оценил моего сарказма.

— Легенды не рождаются на пустом месте, — ответил он. — В основе каждой истории, которая прошла сквозь века, чаще всего есть реальное событие. С годами люди приукрашивали и перевирали ее, превращая в байки и истории дошли до нас искаженными. Однако, если отбросить шелуху…

Он недоговорил, но я и без объяснений понял, к чему ведет этот философ.

— И кто их создал?

— Поговаривают, что некоторые предметы принадлежали — самому Спасителю. Какие-то изготовили ангелы-отступники, которые возжелали стать равными Богу. Но авторство многих не установлено. Может быть их создали демоны. Или еще какие-то силы из иных миров.

— Скажи еще из других реальностей, — хмыкнул я.

Мейхэм пожал плечами, словно этот вопрос никогда старика не интересовал.

— А если их уничтожить? — глупо уточнил я. — Зачем хранить в одном месте столь опасные вещи?

— Разрушить объекты невозможно, — просто ответил дворецкий. — Ваш дед перепробовал множество способов. От жерла вулкана до современного пресса. Объект всегда возвращается на свое место. И…

Дворецкий задумался, словно бы подбирая нужное слово:

— Мстит хранителю за то, что владелец им пренебрег.

Я решил выяснить подробности этого свойства артефактов позже.

— А Федор Иванович использовал какие-нибудь очень полезные объекты в работе?

— Нет. Он говорил, что эти вещи, неважно благие ли или созданные во зло, извращают душу, превращая обладателя в монстра.

Вот, значит, как.

— Иван знает о профессии деда?

Дворецкий кивнул:

— Мы с ним помогали князю в поисках объектов. Поэтому и остались с вами, когда другие ушли.

— Вы убивали хранителей? — твердо спросил я, глядя в глаза Мейхэму.

— Было дело, — подтвердил дворецкий без тени смущения. — И сдается мне, Оболенский — один из хранителей.

— То есть…

— Мне нужно обсудить с вами важный вопрос.

Он поставил на стол проектор. Включил его и на стене появилось изображение. Я нахмурился. Уточнил:

— Ты считаешь, что я не выдержу вида этого урода вживую? Нужна именно запись.

— К нашей удаче он мертв, — поправил меня дворецкий. — Но дело не в этом. Я присяду?

— Конечно, — мне стало неловко оттого, что я заставил хромого старика стоять.

Мейхем тяжело опустился в кресло.

— Когда мы поместил тело в прозекторскую и пригласили мастера Круглова, чтобы он помог со вскрытием, я не мог не заметить, что ваш друг начал вести себя странно.

— Только не говори, что он стал вежливый, — фыркнул я.

— Не время для шуток, — строго одернул меня дворецкий. — Когда дверь закрылась и мы принялись за работу, Виктор стал… нервничать.