Дракон проклятой королевы (СИ) - Вострова Екатерина

— Они не должны умереть, — Кая чувствовала, как от того, что она собирается сказать, у нее начинают дрожать пальцы. — Не должны умереть, пока не расскажут все, что знают.

Сказав это, она шагнула в сторону.

Глава 16

Ожидал ли Амоа, что Киара каким-то образом узнает о том, где и с кем он был, чем занимался в библиотеке?

Конечно, да, но явно не ожидал, что она узнает так скоро. Каким образом это удалось ей? Какие-то следящие чары?

Это слегка поумерило пыл, заставило чуть успокоиться. А уж когда он понял, на какое же веселье его позвали…

При желании он мог бы уложиться и в пять минут. Но как было устоять перед удовольствием чуть растянуть пытку?

В конце концов, Киара все же не выдержала:

— Они больше ничего не скажут, оставь, — у нее даже голос не дрожал, хотя лицо было бледным.

Он мысленно поаплодировал королеве. Признаться, думал, та остановит его раньше. Не всю информацию можно выманить гипнозом; чтобы залезть глубже, приходится применять куда больше избирательности.

— Ты… вы уверены, Ваше Величество? — скривился он, бросив взгляд на застывшую у дверей охрану.

Когда он был правителем, то распустил почти всю армию Ниана. Это оказалось ошибкой. Не то чтобы ему требовалась защита, но оставшиеся без работы бывшие военные, которые ничего в жизни не умели, кроме как грабить и паразитировать на народе, быстро перешли на сторону его врагов.

— Судя по тому, что они почти ничего не сказали, прислали самых бесполезных. Но в Триленде есть наши представители. Не хотелось бы, чтобы их убили в ответ, — Кая поморщилась. — К тому же, если Ирилу удастся захватить их корабль, тебе еще будет чем заняться.

Амоа не смог сдержать предвкушающей усмешки. Такая Киара ему определенно нравилась больше, чем та, что раздавала еду и прощала врагов. Она была ближе и понятнее. В ней чувствовался огонь, страсть, а в глубине глаз виднелось нечто-то знакомое, то, что он не раз видел в отражении зеркала. Вот только что это было?

Ирил поручения своей королевы выполнить не сумел. Как оказалось, в успех дипломатической миссии ни Ниан, ни Триленд не верили и уплыли, едва высадив этих двоих на берег.

Киара созвала совет, решив обсудить с ними все то, что он для нее выпытал. Амоа это уже было не интересно.

Длинные заседания, разговоры ни о чем. Кажется, ей действительно предлагали сдать его на родину.

Амоа даже задумался. А что бы сделал он на ее месте? Если выбросить из расчетов ритуал, проклятье и все то, что их связывает?

Помечтать было приятно.

Он представлял себя правителем Ниана, Киару — одной из наложниц. Отдал бы он ее, если в противном случае ему угрожали войной?

Ответ был единственно верным. Конечно же нет. Раз какие-то глупцы хотят войны, они просто обязаны ее получить. И тот, кто посмел бы его шантажировать — умер бы самой мучительной смертью.

Приближалась коронация. Аристократы были взбудоражены вестью об ультиматуме. Киара целыми днями где-то пропадала.

А он, впервые за все время, проведенное в Диагоне, задумался о том, что с ним действительно что-то не так.

Были какие-то мелочи, детали, которые не складывались в собственном прошлом. Что-то, что, казалось, лежало на поверхности, не давало покоя.

Сначала он не замечал этого, потому что был подавлен, оказавшись без магии в руках жалких работорговцев, посмевших решать его судьбу.

Затем он слишком сосредоточился на том, чтобы найти лазейку в связавшем его ритуале. А сейчас вдруг со всей ясностью понял, что то, что его сдерживает — это не ритуал. Это что-то другое.

Если амулета подчинения на нем нет… Мысли об этом всегда заканчивались тупой болью в висках, он становился рассеянным, путался в коридорах замка, вдруг осознавая, что пришел совсем не туда, куда собирался.

Подгорный король, что за ерунда с ним происходит? Неужели он действительно забыл нечто важное?

И раз за разом все его мысли возвращались к Киаре. В какой-то момент он со всей ясностью понял, что она — действительно ответ на тот вопрос, который он все никак не может сформулировать.

В вечер перед коронацией, когда они оба готовились ко сну, он заметил лежащую на туалетном столике книгу; последнее время Кая часто утыкалась в нее, очень медленно листая страницы. Талмуд выглядел до боли знакомо. Почему то казалось, что он уже видел его раньше. Возможно даже читал.

— Это и есть та книга, по которой ты готовила свой ритуал?

— Что? — Киара, стоявшая у окна, встрепенулась, глаза девушки выглядели покрасневшими, распущенные волосы пушились во все стороны.

Амоа нахмурился. Она что, не высыпается? Или просто слишком нервничает перед завтрашним днем?

Глупая серая птица в клетке вдруг начала стучать клювом о прутья, привлекая к себе внимание. Он считал, что будет милосерднее свернуть ей шею, но Киара все равно продолжала ее подкармливать и пытаться вылечить.

— Я спросил, откуда ты брала описание ритуала, которым связала нас. Отсюда? — он потряс фолиантом, на что Кая рассеянно кивнула. — А тут не написано, каковы критерии выбора? Ты ведь говорила, что пробовала многих.

— Ауры должны совпадать. Вернее, наоборот. Не совпадать. То есть, совпадать, но быть с разнонаправленны… — она запустила пальцы в волосы и снова отвернулась. — Я сделала кольцо-определитель, находила тех, на кого оно указывала. Но все было мимо. Отклик от кольца шел слабый. А потом увидела тебя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Киара вдруг потянулась к оконной раме, открывая ее. В комнату ворвался холодный ветер.

— Совпадать, но быть с разнонаправленны… — он открыл наугад несколько страниц, полистал их. Ему на глаза попались силуэты мужчины и женщины.

«Мужское и женское начало имеют разные направления», — гласила подпись под рисунком.

Он действительно уже читал это, хоть и не помнил толколм. Вот только где же он мог это читать?

Амоа отложил книгу в сторону и шагнул к Киаре.

— Переживаешь насчет завтра? — он положил ей руки на плечи, слегка сжал, разминая затекшие мышцы.

От прикосновения кончики пальцев слегка закололо, он невольно облизнулся, вдыхая тонкий аромат ее волос. Сегодня это был ментол.

Ему нравилось, как она реагирует на его прикосновения, как начинает путаться в словах, ластиться, словно дикая кошка. Если бы эта проклятая связь не действовала таким же образом и на него, он, пожалуй, бы и не думал о том, чтобы ее расторгнуть.

— Это так очевидно? — невесело усмехнулась Киара, по-прежнему глядя в распахнутое окно.

Под окнами кто-то затянул заунывную песню о бравом рыцаре, который ушел на войну и оставил свою возлюбленную на попечение лучшего друга.

Королева при первых же фальшивых нотах вздрогнула всем телом и потянулась закрыть раму.

— Отлично ж поют, что ты, — усмехнулся он и, чуть прокашлявшись, протянул. — «Бравый рыцарь возвращался, друг и с невестой кувыркался…»

— И ты туда же, — не удержалась от смешка она, подходя к кровати. — Но голос у тебя поставлен отменно, надо признаться. Лучше спой мне что-нибудь на вашем родном языке, чтобы я не понимала смысла.

Почему бы нет? Амоа задумался, а затем выдал ей два куплета самой скабрёзной песни, которую только знал.

Киара залезла на кровать с ногами и, обхватив себя за колени, слушала его, полуприкрыв глаза.

— Красиво… — прошептала она, когда он пропел последнюю строчку. — И о чем эта песня?

— О любителе свиней. «Любителе» во всех смыслах, — ехидно усмехнулся он.

— Фу… — Киара сморщилась, как будто проглотила жука, и вдруг, подхватив подушку, запустила ей прямо в него. — Лучше бы я не спрашивала!

— Я еще перевести могу, — он поймал на лету подушку. — Там есть такая строчка: «И он, спустив штаны, вошел в свинарник, чтоб выбрать там себе невесту попикантней…»

— Фу! И ты туда же… — подхватив вторую подушку, она просто упала в нее лицом.