Орк. Наёмник (СИ) - Мелешкин Максим

— Боги… Ты понимаешь, что теперь будет?

— Лучше тебя, дружище. Лучше тебя.

— Понимаешь, что нам теперь в империи не жить?

— Нам и так тут не жить. Наш дом — степь.

— Мы уводим царду домой? — поднял брови Жерд.

— Пока нет. Что мы там будем делать?

Глава 20

Нет ничего хуже, чем ждать. Сидеть и ждать, когда наконец-то начнётся реакция. Я больше всего ненавижу ждать! Наверное, поэтому меня всё время куда-то тянет. Я как угорелый с оружием в руках рвусь вперёд хотя мог бы махнуть рукой и многие сотни сделали всё за меня, но это так скучно. И всякий раз находясь на волосок от смерти, видя в очередной раз прекрасное лицо Байры, проклинаешь тот момент, когда ввязался в драку, но при этом в точности знаешь, что вновь вернёшься именно в этот момент, если выживешь, потому что скучно сидеть и просто ждать.

Я не любил играть в шахматы с отцом. В игру, которую он сам придумал, показал нам и заставлял играть в детстве. Сначала было неинтересно, скучно, долго, нудно двигать фигуры. Позднее мы с братом втянулись, выучили правила, ходы, комбинации. Долгое время тренировались, обсуждали, планировали наши партии, временами стали выигрывать у отца. Помню ощущения от первой победы над ним, гордость за себя и свой исключительный интеллект. Честно сказать, я до сих пор не знаю, поддался он тогда или на самом деле я смог придумать нечто новое, удивить Быргама, загнать его в ловушку и поставить свой первый мат. Взвешивать ходы на много шагов вперёд, чтобы победить и удивить его, было увлекательно, но позже мне опять стало скучно. Я понял насколько куцая эта игра, у фигур узкий набор действий, их ограниченное количество, она долгая, доска маленькая. Противник всегда знает, что ты готовишь ему ловушку, поэтому сидит и сомневается, долго думает над каждым своим действием, пытается выстроить в голове картинку твоего замысла, даже если его нет. Те, не многие, с кем я играл, даже не понимали насколько ограничены всеми этими правилами. Просто делали так и никак по-другому. Когда я понял это, перестал играть или делал вид, сидя с отцом за очередной вечерней партией.

То во что я долгие годы играю, называется жизнь, здесь нет правил, нет ограничений, нет сомнений оппонента, они даже не знают, что играют со мной. Зато есть время, игра длится намного дольше, чем любая партия в шахматы. Нет ничего более увлекательного и захватывающего, чем создавать вероятности, просчитывать реакции и ответные действия противников. И вот когда ты всё продумал, всё предугадал, создал вероятности и они исполнились, противники действуют строго в коридорах решений, которые ты им ограничил, остаётся только сидеть и ждать. Но почему-то именно в этот момент всегда найдётся кто-то действующий вне рамок любой логики. Просто по наитию или так захотелось или не с той ноги сегодня встал, может быть просто случайность. Стою и думаю, может быть, на самом деле боги направляют идиотов.

Передо мной сидело, облокотившись на каменную кладку в одной из грязных подворотен за второй стеной, тело Тайрука Шипа. Голова лежала на его знаменитом наплечнике. Одного клыка не было видно, лицо окровавленное, на нём застыла лёгкая улыбка, глаза таращились в пустоту. На кирасе виднелись свежие следы боя. Рядом с правой рукой лежал окровавленный меч. Из груди торчал кинжал, пробивший кирасу, рёбра и пронзивший сердце. Непростой кинжал и очень знакомый. Судя по следам вокруг, старина Тайрук дорого продал свою жизнь. Что он вообще тут делал? Его ведь сюда явно не притащили.

Было очень неприятно видеть его в таком состоянии. Ещё вчера мы шутили, пили, смеясь друг над другом и над суровой Сайратой, теперь его нет. Почувствовал, как в глазах защипало, под нижними веками стала собираться влага, взор затуманился. Глаза забегали по сторонам и уставились вверх, мешая пролиться слезам. И всё равно одинокая слеза нашла себе путь, упала на нижнюю губу. Во рту возник солёный привкус. В груди сжался тугой ком обиды и горя. Немного позже появится пустота потери, после окончательного осознания утраты. Ещё один друг ушёл за реку навсегда. Когда и я туда попаду, надеюсь, они меня встретят шутками и вином. Я хочу увидеть и обнять многих, очень многих.

Присел на корточки, провёл ладонью по лицу друга, закрывая его мёртвые глаза. Посмотрел на кровь, оставшуюся на моих пальцах. Растёр жидкость круговым движением между указательным и большим. Как жаль, друг, я наделся привить тебе любовь к стройным грудастым девушкам, не судьба. Передай привет нашим от меня. Мы ещё встретимся, там. Провёл пальцами по своему лицу наискось, от левого виска до правого клыка, оставляя кровавый след. Поднялся.

— Мы его любили. — пробасила Сайрата, положив лапищу на моё плечо.

— Мне его будет не хватать. Шрам, что со «свином»?

— Окружён, подступы зачищены, готовы штурмовать. — сказал ферт откуда-то из-за плеча.

— Заберите тело в таверну. Никого не выпускать, штурм не начинать. Сай, пойдёшь со мной?

— Конечно, берт.

— Дрыг, вы с дуба упали? Там около тридцати змей..

— Было скучно, теперь ещё и больно. Каждый раз больно терять друзей, Шрам. Тебе ли не знать?

Орк промолчал.

— Я не хотел, чтобы они сюда шли за мной. Только я мог здесь изображать… Но Айзара распорядилась так, он и Сай решили так. — развернулся, взял протянутый Сайратой щит и шлем. — Это дело нашей отдельной бирты.

— Хорошо. — проскрипел ферт. — Что с остальными?

— Пока не трогайте. Когда побегут… В степи всякое может случиться… Только главари нужны живыми.

— Не сдохни там, дард.

В просторном закоулке перед трактиром «свин», лежало семь трупов. Часть с перерезанными глоткам, часть с торчащими стрелами в разных местах. На входе стояло пару титр лиговцев, которые расступились, пропуская нас. В окнах соседних зданий, напротив входа в трактир, заметил несколько стрелков, так же, как и на крышах. В двери «свина» торчало четыре стрелы. Парочку сломанных лежали рядом в траве, видимо, отскочили от каменной кладки. Порог трактира был бурый от крови. Приближаясь к входу, прикрылись щитами. Два маленьких окошка, больше похожих на бойницы, по бокам от двери внушали опасения. Подтверждая мысли, из глубины левого вылетел болт и стукнулся в мой щит. Из правого — с металлическим скрежетом чиркнул по защите Сайраты.

— Нормально, по ногам стреляют. — сказала наёмница.

Мы бросились к стене трактира и прижались к ней спинами. С крыши нас поддержали лиговцы. Стрелы и болты ударились вокруг окошек, несколько влетело внутрь, послышался болезненный вскрик кого-то. Отскочил от стены и с силой пнул ногой дверь, она распахнулась, я опять прилип к камню в то же место, сбоку от неё. Из трактира вылетело несколько болтов, два чиркнули по щиту, подставленному углом. Наши опять отстрелялись, в этот раз целясь в проём двери. Опять послышался чавкающий звук, болезненный вскрик и заковыристая брань.

Кивнул Сайрате, она сжалась за своим большим щитом и ломанулась в проход, повторил её манёвр. Послышались глухие удары, в мой щит что-то несколько раз сильно стукнулось. Сайрата отскочила влево, послышался звон клинков, удар, ругань, хрипы, падение чего-то тяжёлого. Я отскочил вправо, сшиб кого-то щитом, увёл в сторону выпад меча, пнул ногой стоящего впереди орка, увернулся от тычка копьём в голову, рубанул фальшионом по руке, которая его держала. В шлем прилетел удар, почти не почувствовал его, ткнул в ту сторону своим оружием, вроде бы попал. Прежде чем прыгнуть вперёд, увидел передо мной трёх лысых орков, у двоих были раны. Один был с копьём и опасен, две других змеюки игрались своими ножечками. Сейчас посмотрим, что вы будете делать против латника.

Копейщик сделал выпад в ноги, вполне ожидаемо, куда ему ещё бить, всё прикрыто щитом или латами? Убрал ногу и постарался наступить на копьё, но орк успел его вернуть. Впрочем, даже хорошо, он сильно отвлёкся на это и получил фальшионом в голову. Почувствовал, как щит принял несколько выпадов на себя. Правый змей постарался достать мою руку, держащую щит, своим оружием, но слишком приблизился и рухнул с перечерченной моим клинком рожей. Второй понял, что дело дрянь и попятился прочь, споткнулся о труп и растянулся на полу. Прыгнул на него, фальшион опустился на его голову, брызнула кровь. Краем зрения заметил стрелков, стоящих у дальней стены за перевёрнутым столом и вскидывающих в моём направлении арбали. Поднял щит, в который тут же застучали болты. Два острых наконечника выросли перед моим лицом, пробив дерево и высунувшись на этой стороне.