Носитель Искры. Нежелательный элемент (СИ) - Розин Юрий

— Я таких не знаю… — было буквально видно, каких мучений стоит Мирэле произносить эти слова.

— Серьёзно? А как же я? Кто же тогда я?

— Ты…

На щёку Мастера Любви опустилась мощная пощёчина, от которой не способная контролировать своё тело магесса отлетела на пару метров в сторону, выплюнув на землю пару зубов.

— Вы. — Строго поправил её Даат, подойдя и снова присев рядом.

— Вы… мудрый… выдающийся… и великодушный алкарн… — каждое слово Мирэле приходилось из себя выдавливать.

— Великодушный? — глава “Крыльев” усмехнулся. — Наслушалась мою юную подругу и решила, что я могу сохранить тебе жизнь? — Айна, успевшая подойти поближе, опираясь на плечо мужа, нахмурилась, но промолчала. Лаза и его методы она знала достаточно хорошо, чтобы понимать: угрозы сами по себе мало что значат. — Ну, в принципе, я и правда могу сохранить тебе жизнь, в конце концов я и правда сильно задолжал этой девушке, а она не хочет, чтобы ты умирала. Однако ты должна понимать, что просто так помилование ты не получишь.

— Что т… что вы хотите?

— Для начала… — Даат сделал вид, что усиленно размышляет, — умоляй меня. Проси, обещай, клянись, можешь слезу пустить, я знаю, что ты отличная актриса. Если будешь достаточно убедительной, я могу подумать о том, чтобы всего лишь оставить тебя при смерти.

По лицу Мирэлы легко можно было прочитать, что она сделала бы со старым алкарн, если бы могла. Однако также было уже понятно, что у неё не хватит духа и решимости высказать старому алкарн в лицо всё, что она о нём думала или хотя бы пойти поперёк его воли. Мастер Любви, хоть и прожила почти столько же, сколько Даат, лично в боях практически никогда не участвовала, предпочитая использовать либо своих безвольных миньонов, либо различные хитрости и ловушки. К таким понятиям, как воинские честь и гордость она имела мало отношения, вполне резонно считая, что ничто на свете не стоит смерти. И в отличие от главы “Крыльев”, скорее откусившего бы себе язык вместо того, чтобы начать пресмыкаться перед врагом, Мирэла была готова на всё, лишь бы выжить.

И, надо сказать, после того, как Мастер Любви переступила через себя и смирилась со своей участью, её мольбы оказались даже убедительными. Если не знать предысторию и тот факт, что именно Мирэла напала на Даата, уничтожив его базу и чуть не убив самого алкарн, можно было подумать, что злодей тут именно глава “Крыльев”, поймавший ни в чём не повинную магессу и угрожающий ей всеми земными муками. Хотя, на самом деле было практически невозможно сказать, кто тут настоящий злодей. Всё-таки история взаимной вражды этих двоих уходила на сотни лет в прошлое и не приходилось сомневаться, что и у самого Даата рыльце было в пушку.

Убедившись, что глава “Крыльев” пока что не собирался убивать Мирэлу, решив для начала сполна насладиться победой, Лаз решил, что у них с Айной есть куда более важная вещь для обсуждения. Так что, оставив парочку старых врагов под присмотром также пришедшего в себя Ашадина, он поманил Фауста и продолжая поддерживать под руку жену, двинулся в сторону от эпицентра столь неожиданно закончившегося сражения. Перед Даатом Лаз предпочитал делать вид, что прекрасно понимает происходящее и что на самом-то деле всё так и задумывалось, но на самом деле у молодого человека к Айне была тысяча вопросов. Вернувшись на то место, где ещё совсем недавно находился их жилой корпус и позволив Принцессе, до того надёжно спрятавшейся в руинах, вскочить себе на плечо, Лаз усадил девушку на более-менее целый обломок стены и с немного маниакальным блеском в глазах задал первый из них.

— Что это было?

— Да, мне бы тоже хотелось знать, — пёстрый мечник, вернувший себе былые возможности, поглядывал на Айну с некоторой опаской. Понятно, что девушку он не боялся, но тот факт, что она смогла, считай, за мгновение лишить его всей силы, Фауста не мог не напрягать.

И Айна, тяжело вздохнув, начала свой рассказ.

— Поразительно… — несмотря на то, что ему очень хотелось, Лаз ни разу не перебил жену, дослушав её историю до самого конца. Но потом бывшая принцесса всё-таки ощутила себя практически на настоящем допросе.

Молодого человека интересовало всё, от новой структуры души девушки до того, повлияли ли изменения на её сон. Однако, конечно же, больше всего его занимала та самая энергия, что смогла лишить Мастеров магии. Ничего подобного Лаз ещё не встречал. Да, существовали способы лишить мага возможности творить заклинания. К примеру, можно было напитать пространство вокруг него таким количеством энергии, что создание основы заклинаний становилось невозможным, так как сами по себе они были довольно хрупкими и не выдерживали. Можно было поступать тоньше, дестабилизируя эти основы точечными воздействиями. А можно было блокировать сами концепции магии, в принципе не давая определённым типам заклинаний возможности быть созданными. Грибы-небоскрёбы подавления магии Мастеров, кстати, работали именно по такому принципу.

Однако у всех этих способов были большие недостатки. Первый невозможно было применить в прямом столкновении, когда противник начеку и ожидает нападения, второй требовал невероятных навыков и понимания магии врага, чего в реальном бою также достигнуть было практически невозможно, а третий нуждался в огромном количестве энергии для поддержания и постоянного пополнения “базы данных” новых типов магии, без которой вся эта энергия становилась бесполезна.

Но магия Айны была лишена всех этих недостатков. За одно-единственное заклинание, да, сильно её вымотавшее, но по энергозатратам явно даже близко не стоявшее к подавителям, она смогла полностью лишить магии три десятка Мастеров самых разных специализаций. Важность существования такой магии невозможно было переоценить. И у Даата, когда он закончит наслаждаться мучениями Мирэлы, точно появится немало вопросов, на которые нужно было знать, что отвечать, и отвечать всем одинаково.

— Ты можешь как-то взаимодействовать с этой энергией сейчас? — Айна объяснила, что та вспышка произошла не по её воле, а скорее в ответ на “не понравившиеся” странной энергии эмоции. Так что в первую очередь следовало понять, сможет ли девушка ей управлять или хотя бы ощутить.

Мастер Эмпатии на минуту прикрыла глаза, похоже, исследуя глубины своей души.

— Я её чувствую и теперь это даже кажется чем-то само собой разумеющимся. Сложно представить, что раньше я не могла понять, что было причиной всех этих изменений. Однако большая её часть словно запечатана внутри структуры моей души и, сколько бы я не пыталась, моих приказов она не слушается.

— Большая часть?

— Да, есть и свободная энергия, но от общего объёма её лишь несколько процентов. Возможно, когда мои силы восстановятся, что-то и изменится, но вряд ли сильно.

— Понятно… — Лаз кивнул и задумался. — Попробуй вывести немного этой энергии в реальность, мне хочется проверить одну догадку.

Айна кивнула и спустя пару секунд на её ладони зажглось небольшое белоснежное солнышко, в котором, словно застывшие звёздочки, виднелись зелёные искорки. Той величественной ауры, что появилась перед вспышкой, больше не было. Но при взгляде на это солнышко на душе становилось как-то спокойнее и тише, мысли успокаивались, а напряжение уходило.

— Что ты хочешь проверить? — Фауст, понимающий в магии примерно столько же, сколько в пекарском ремесле, то есть практически ничего, с любопытством повернулся к своему юному другу. А вот Айна, похоже, уже догадалась, что Лаз собрался сделать.

Осторожно, словно в его пустой ладони на самом деле лежало яйцо последнего в мире дракона, Мастер Метаморфоз протянул руку так, чтобы она оказалась совсем рядом с рукой девушки. А потом сделал ровно то же, что и она.

Над ладонью молодого человека появился колышущийся и бурлящий, одним своим видом сигнализирующий об опасности сгусток чернильно-чёрного тумана. Внутри, словно амёбы в первичном бульоне, плавали постоянно видоизменяющиеся и перетекающие из одной формы в другую кроваво-алые капельки. Как и в случае Айны, Лаз не создавал такой вид специально, это была лишь частичка его души, не воплощённый ни в какое заклинание предельный образ. По своей сути такое использование энергии было бесполезно и потому о нём вспоминали чрезвычайно редко, но сейчас молодого человека интересовала вовсе не эффективность.