Лучший из худших (СИ) - Дашко Дмитрий

- И, тем не менее, никакой магии?

- Никакой, — подтвердила Василиса.

- Тогда пусть сдаёт экзамены, становится солдатом. Его ум — не направлен империи во вред. Надеюсь, мозги пригодятся Ланскому, чтобы выжить в ближайшей командировке и вернуться.

- Вы удивитесь, господин штабс-капитан, но я буду молиться за него и ждать, — тихо произнесла Шереметева.

Глава 29

Пулемётная очередь пронеслась прямо над головой, едва не зацепив успевшие немного отрасти, но всё равно короткие волосы.

Почему?! Почему нас не предупредили, что полосу препятствий придётся проходить под обстрелом?!

И пусть по нам лупят пластиковыми пулями, тем, кому она прилетела, точно не позавидуешь. Бьёт этот пластик гораздо мощнее и больнее полицейского варианта. Попадание в руку, к примеру, сушит всерьёз и надолго, дело доходит даже до госпиталей, куда уже отправилась половина новобранцев.

И у нас в отделении первые потери — Ушана красиво сняли на бегу, так что остальные, вдохновившись его примером, ползли на пузе, стараясь слиться с матушкой-землёй в одно целое.

Несмотря на индивидуальные занятия, выпускной экзамен на солдата я сдаю в общем потоке, никто для меня не будет устраивать персональный «цирк с конями», как смеясь, заметил Санников.

Так же нас не предупредили о многочисленных подлянках. Кто бы мог подумать, что поручни глубокого колодца окажутся смазанными машинным маслом, и карабкаться наверх приходится ценой неимоверных усилий.

А ведь впереди ждёт тридцатисекундный рукопашный бой сразу с тремя опытными солдатами, которые мало что прошли огонь и воду Объекта-13, они ещё и умудрились там выжить.

Никогда бы не поверил, что можно настолько устать, мышцы превратились в сплошную болевую зону, ноги гудят, в башке до сих пор стоит металлический звон — это я неудачно поскользнулся и протаранил головой кирпичную стену. Стена, в отличие от тыквы на моих плечах, устояла.

И всё-таки, я молодец, в другое время гордился собой — беременной улиткой вылез из подземного перехода и предстал пред далеко не светлы очи сразу трёх мордоворотов.

Вот, блин, повезло как утопленнику: предыдущая тройка «экзаменаторов» сменилась аккуратно до моего появления, на смену им, подуставшим, пришли свежие, не успевшие вспотеть бойцы.

Перед глазами отчаянно замигала красная лампочка. Бахыт, твой, компот! Среди них сам Арнольд Кострикин — чемпион округа по боевым искусствам. Не человек, а легенда батальона, его гордость…

Невысокий, поджарый и быстрый как молния. С виду, особенно, когда он в одежде, не скажешь, что это опытный и опасный боец. А потом приходит запоздалое понимание, как же всё-таки обманчива внешность!

Многие схватки выигрывал ещё в первом раунде, нанося идеально отточенные и выверенные удары. Я столько о нём слышал от других, что казалось, будто это обычные армейские байки и потому не верил, но когда увидел в спортзале как он дерётся, то понял — вот она, идеальная машина для убийства.

Всё, Лан! Твоя песенка спета… Сейчас мне переломают все кости и скажут, что так и было.

Арнольд никогда даёт пощады, дерётся на полную катушку даже с желторотиками вроде меня. Да и напарники его — тоже бойцы не из последних. Однако Арнольд — есть Арнольд. Этим всё сказано…

Какие тридцать секунд! До первого удара бы продержаться!

Одно хорошо, в отличие от экзаменов на краповые береты из моего мира, мне не нужно проявлять активность и именно что драться, причём не менее четырёх раз, каждые три минуты меняя спарринг-партнёра.

Тут одновременно и проще и сложнее. Проще в том смысле, что на испытание уходит полминуты, а не двенадцать. А вот сложность в том, что атакуют все трое одновременно, а парни умеют действовать единым слаженным механизмом. Это тебе не кино, где злодеи, прежде чем получить люлей от главного геройского героя, встают в очередь. Тут герой выхватил бы в первые же секунды.

А ещё — на мне куча всякой снаряги, я завьючен как мул. Разве что каску не разрешали надеть, и она болтается за спиной. Ну хоть какое-то прикрытие с тыла. Правда, когда вспомнишь, сколько кирпичей ломает Арнольд ребром ладони, понимаешь — ему превратить мой шлем в мятую консервную банку — всё равно, что сжать кусок разогретого пластилина.

Мелькает и тут же пропадает идея воспользоваться магией. За мной пристально наблюдают не только троица противников, но и офицеров экзаменационной комиссии. Среди них вижу поручика Шереметеву. Она с напряжением и явным интересом смотрит на меня. Кажется, в её взгляде промелькнуло живое участие и это после всего, что я натворил.

Она-то меня быстро выведет на чистую воду, вздумай я «жечь» ману, устанавливая вокруг себя непробиваемое поле или какой-то иной, не менее эффективный трюк.

Да и нечестно будет перед другими парнями, которые уже прошли этот этап испытаний.

И всё-таки присутствие девушки приободряет меня. Испуг и тоска, едва не овладевшие мной при виде Арнольда, уступают место деловитой сосредоточенности.

Я готовлюсь к бою, настраиваюсь на него. Тридцать секунд… Целых тридцать секунд!

Дальше мозг отключается, тело начинает работать абсолютно автономно. Я превращаюсь в робота, который за доли миллисекунд пытается обработать всю возможную информацию: как дышит противник, куда смотрят его глаза, какие мышцы напряжены… А дальше, исходя из предполагаемой тактики спарринг-партнёра, начинаю действовать.

Пока что меня хватает на уходы, увёртывания и блоки. Последнее, пожалуй, напрасно — кулак у Арнольда всё равно что железный. После одного конкретного такого попадания, я понимаю, что ещё удар и моя рука безвольно упадёт вдоль тела, и долго ещё не подымется. Да по ней словно молотом по наковальне долбанули.

Что со мной будет, если пропущу такой хук, и Арнольд зарядит мне в голову? Череп на кучу осколков развалится…

А ведь кроме чемпиона есть и другие бойцы.

Под градом ударов начинаю вертеться как уж на сковородке. И только сейчас понимаю, насколько продумана моя поклажа и что её реально использовать в качестве защиты. Например, ранец мягко пружинит маваши Арнольда. А сапёрная лопатка (доставать её категорически запрещено) заставляет одного из бойцов выйти из боя. Уж больно удачно я подставил её под его выпад.

Бам, бах, бум! Больно, но я способен терпеть эту боль и стараюсь не отвлекаться.

И вдруг ты-дыщ! По мне будто врезали ковшом экскаватора. Я сразу потерял всякую волю к сопротивлению и закачался.

Спасением стал звук гонга. Тридцать секунд схватки истекли, я остался на ногах.

Арнольд, похоже, действует по инерции, замахивается для нового удара, хотя правилами это запрещено. Даже опытному бойцу тяжело переключиться из боевого режима в мирный, а я, походу, порядком его достал за сегодня.

Сил сопротивляться нет, а замах руки Арнольда не говорит — кричит, что со мной сейчас сделают нечто невообразимо больное.

Парни рассказывали, что во время испытаний случались смертельные случаи, некоторых рекрутов серьёзно покалечило.

Неужто именно это и произойдёт сейчас со мной? Я настолько иссяк морально и физически, что даже магический щит поставить не смогу, хотя готов уже плюнуть на всё и раскрыться!

На моё счастье, напарники чемпиона отошли от горячки экзаменационного боя намного быстрее, и в последний момент успели перехватить кулак Арнольда.

Так что я всё ещё был на ногах… Только совсем недолго, потому что потом перед глазами всё перевернулось, и я рухнул мордой в траву, забыв сгруппироваться или хотя бы выставить перед собой руки.

Очнулся от одуряющего в своей омерзительности запаха. Кто-то в белом халате поднёс к моему носу пузырёк нашатыря.

Ужасно не хотелось выплывать из тёмного забытья навстречу пронзительному свету и боли. Но меня подхватили с двух сторон, поставили на ноги.

Сквозь мутную пелену в глазах я увидел фигуру взводного. Вернее, две фигуры — у меня всё двоилось и плыло.

- Ланской, поздравляю вас с успешным прохождением экзамена и переходом в солдаты. Отныне вы заслужили право носить эти погоны! — Он протянул мне две узких зелёных полоски.