Александр Тув - Новобранец. Служба контрмагии (СИ)

— Ну что, — бесстрастно поинтересовался Денис у Шэфа, — как обычно? Разрежем живот, привяжем кишки к забору и пусть разматывает? — Верховный главнокомандующий немного помолчал, прежде чем ответить, чутко вслушиваясь в гробовую — в полном смысле этого слова, тишину, воцарившуюся в кабинете.

— Долго, — скривился он, — пока он размотает, пока навоз ему туда затолкаем, пока он сдохнет… а я спать хочу! Вторую ночь из-за этого скунса валандаемся, вместо того, чтобы отдыхать!

— Ну, и что ты предлагаешь? — холодно осведомился Денис. — Кстати, а с этими что делать? — он кивнул в сторону оцепеневшей от ужаса челяди. — Пособники, как никак. Надо бы и их… отблагодарить. — В ледяных глазах командора на мгновение как будто открылась шторка и там мелькнуло: «Браво, Киса!» В слух же Шэф задумчиво произнес:

— Давай не будем с кишками связываться… Посадим на кол, или повесим на воротах… — он сделал крохотную паузу, как бы обдумывая варианты и предложил: — или на рее «Арлекина»… Опять же сжечь можно, но пока костер приготовят… — После последних слов командора, в воздухе ощутимо потянуло дерьмецом — кто-то обкакался. Предположительно — Дож. Хотя не исключено, что и еще кто-то — за компанию.

— А — а! Делай, что хочешь! — махнул рукой Денис. — Мне уже все равно. Лишь бы побыстрей — действительно спать хочется.

Получив карт — бланш, Шэф вытащил из своего бездонного кармана шнур, самого зловещего вида, споро завязал петлю и ловко накинул ее на шею пребывающего в прострации Дожа. Последнее действие и вывело его из ступора.

— Пощады! — неожиданным басом взревел Эмидус и после того, как в комнате воцарилась настороженная тишина, фальцетом добавил: — И справедливости!

Все присутствующие в комнате бывшие сторонники Дожа, бывшие потому, что они всеми, доступными им, невербальными способами: выражением лиц, дистанцированностью от кресла низложенного и низвергнутого предводителя, верноподданническими взглядами, бросаемыми на компаньонов и прочими незаметными глазу, но очень заметными подсознанию способами, давали понять, что не имеют ничего общего с этим мерзавцем, умудрившимся навлечь на себя гнев таких уважаемых людей, как Лорд Атос и Лорд Арамис — мир и благополучие с ними обоими! — а в комнате оказались по несчастливому стечению обстоятельств и готовы покинуть помещение по первому же знаку, поданному Высокими Лордами!

Так вот, в ответ на наглое заявление Дожа, с требованием пощады и справедливости, они закатили глаза, зацокали языками и начали оживленно перешептываться, поражаясь наглости Эмидуса, посмевшего открыть рот в присутствии, можно смело сказать — коронованных особ, да еще и не постеснявшегося выдвигать какие-то смехотворные требования! Все присутствующие единогласно осудили такое поведение Дожа, примерно как Евросоюз и Штаты возвращение Крыма на историческую родину, то есть очень горячо и эмоционально.

— Так. Всем заткнуться! — прервал это фиглярство Шэф, а после мгновенно наступившей тишины, обратился к непосредственному виновнику торжества: — Дык, милый! Вот насчет чего — чего, а насчет справедливости можешь не сомневаться ни единой секунды. Справедливость восторжествует! — Слово Северного Лорда! Мы сюда, собственно, за этим и явились! — Недоверия во взгляде Дожа не заметил бы только кот Базилио и то только, будучи в своих темных очках, и при условии, что ему за это заплатили. Эмидуса гложили самые темные подозрения, что справедливость, в его случае, не будет проявлена, а если и будет, то окажется не такой справедливой, как бы ему хотелось. И нужно честно отдать долг его прозорливости — тяжелые предчувствия его не обманули. — Ты послал боевого мага и своего каменного истукана, — возобновил свое обличительное выступление Шэф, словно прокурор Руденко на Нюренбергском процессе, — чтобы они нас убили и забрали меч… Так? — Видимо, отвечать на риторические вопросы, Дож считал ниже своего достоинства, потому что никакого ответа главком не получил и был вынужден продолжать свой монолог, так и не ставший диалогом. — Мы, как добрые люди, даже не стали убивать тебя на месте, а предложили разумный компромисс — выплатить виру. Всего-то пятьдесят тысяч золотых… — Прозвучавшая цифра подействовала на присутствующих по — разному. Лицо Дожа приняло какое-то грустное и даже — скорбное выражение. И что характерно, в этой грусти присутствовала даже какая-то значительность, монументальность и можно сказать — величавость! Примерно с такой миной мог бы наблюдать шведский король Густав Второй Адольф, как при первом выходе в море тонет военный корабль «Ваза», в проект которого он лично внес множество дуболомных изменений, которые и привели к катастрофе, но, к сожалению, он в это время находился в Пруссии, а жаль… На лицах же челяди появился нездоровый румянец, а глаза лихорадочно заблестели — они представляли себя на месте Эмидуса и были уверены, что уж они-то такой глупости, как сначала связаться с со страшными северными варварами, а потом отвергнуть их по — царски щедрое предложение — откупится, и решить дело миром, никогда бы не сделали! Что тут можно сказать? Только одно — «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». — И что мы получили в ответ? — скорбно поджал губы командор. — А в ответ, вместо денег, мы получили следующую попытку нас убить… — Все присутствующие, кроме Дениса и Дожа, тоже поджали губы и принялись кидать на Эмидуса осуждающие взгляды, солидаризируясь с основным докладчиком. Подобные картины можно было раньше наблюдать на закрытых партсобраниях, а нынче на съездах «Единой России». — Поэтому, мы тебя, голуба, даже мучить не будем. Времени нет — очень спать хочется, — доверительно сообщил Шэф.

— Атос! Кончай бодягу! — подал голос молчавший до этого Денис. — Вздернем его на балконе и домой! Ни к воротам не надо тащить, ни на «Арлекин»! — очень удобно.

— Это мысль… — задумчиво потер подбородок Шэф.

— И останетесь без денег! — неожиданно твердо заявил Эмидус. Сложившаяся ситуация ярко иллюстрировала тезис: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих!» Рассчитывать ни на кого, кроме как на себя, Дожу не приходилось и он, закатав рукава, рьяно взялся за дело спасения утопающих. В данном конкретном случае — себя, любимого.

— Почему? — пожал плечами командор. — Наследники заплатят. Вряд ли, при виде тебя, — он неприятно усмехнулся, — они будут сильно торговаться.

— НИ — ФИ — ГА! — отчеканил все так же спокойно Эмидус.

… интересно… что он сказал на самом деле?..

— Поясни! — приказал Шэф.