Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт

Это сопровождалось проникновенными, вкрадчивыми пассажами силонофона. Бегущая по нижней кромке забора рекламная строка извещала, что любой желающий может за умеренную плату посоревноваться с компьютером, в согласии с логикой игры возводящим бесконечно-нерушимую стену, – и попытаться её разрушить. Но это, предупреждала та же бегущая строка, означает состязание с гениальным умом Главного фанфаролога, под руководством которого в "Лулиании" модернизировали старый добрый тетрис. Правда, позабыли сказать, к кому желающий поиграть в Кобуй-тетрис может обратиться, где он будет играть и каким образом. И даже неясно было, кому можно задать все эти вопросы. Не к рекламной же бегущей строке обращаться: слишком быстро она мелькает по нижней кромке Забора, давая недвусмысленно понять, что на вопросы она не отвечает…

Рядовым эранийцам рановато было знать, что такое – новейшая наука фанфарология, и кто такой таинственный Главный фанфаролог. В данный период массы просто приучались к очередному термину. Честно говоря, массы меньше всего интересовались, кому они обязаны всеми этими замысловатостями. Так или иначе, но скоро массы привыкли к многократно повторяемым застывшим словесным блокам, воспринимая их как бы между прочим. "Струя подобающей цветовой гаммы", "силонокулл",

"Великая Реконструкция", "Бесконечно-великий Забор", "закон окривевшего кольца",

"долой фиолетовых антистримеров!", "наука фанфарология", "Главный фанфаролог"…

С раннего утра и до позднего вечера в том или ином сочетании и контексте по радио, телевидению, в прессе и даже в лаконичных сообщениях официальных Интернет-сайтов звучали эти выражения. Как будто ничего иного с детства никому и слышать не приходилось.

Следует заметить, что не только Моти, но и многие лулианичи, и прежде всего Миней Мезимотес, прекрасно знали, что на самом деле эта модификация тетриса, представленная массам под названием Кобуй-тетрис, была задолго до начала работы над угишотрией, разработана в бытность молодым Моти Блохом. Конечно, тогда и музыкальное сопровождение было совершенно иным: ведь в те, седой древностью поросшие, времена никто и понятия не имел о силонокулле, о струе подобающей цветовой гаммы!

У Моти давно уже пропало всякое желание качать права. Поезд ушёл – не догонишь, были бы силы понять, что с ним ныне происходит, что его ждёт в будущем… И… как случилось, почему внезапно на излёте рухнула такими трудами и жертвами выстроенная карьера?..

Отцы города, и прежде всего рош-ирия Эрании адон Ашлай Рошкатанкер, торжественно обещали эранийцам, что после Великой Реконструкции их любимый Парк станет ещё краше и привлекательней, и все-все-все их любимые Лужайки (это рош-ирия подчёркивал особо) снова начнут собирать своих постоянных посетителей. Но в то же время из публикаций геверет Офелии в "Silonocool-News" и интервью, взятых ею у Мезимотеса, становилось ясно, что в новом Парке после Реконструкции будут функционировать Лужайки, на которых будут выступать те, и только те ансамбли, которым народ окажет предпочтение, избрав их на Турнире. Остальным Лужайкам придётся исчезнуть. Но в смутный период Великой Реконструкции среднему эранийцу как-то недосуг было задуматься над этим несоответствием.

Если же находились отдельные дотошные умники и нудники, которые не только задумывались, но и вслух задавали странные и неудобные вопросы, их никто и слушать не хотел. Шутка ли! – круглые сутки на Бесконечно-великом Заборе, охватывающем зону Великой Реконструкции окривевшим кольцом, под звуки силонокулла, показывают такую сногсшибательную игру! У нормального эранийца нет ни времеми, ни желания слушать бурчание всяких жёлчных пессимистов!.. Рядового эранийца это мало занимает: "Отвалят зрелищ – хорошо, не отвалят – ограничимся хлебом с маслом, и на сытый желудок сами себе зрелища сотворим! А степень их виртуальности – это вопрос создателей Бесконечно-великого Забора, а не простого среднего потребителя зрелищ…" Офелия Тишкер, во всеоружии своего остро-отточенного язычка и новенького репортёрского та-фона, представляющего собой сложный комплекс, состоящий из телефона, диктофона, видеокамеры и микрокомпьютера с факс-модемом (и системы цакцакон, настроенной исключительно на пронзительный голос своей владелицы), как всегда, первой оказалась на пике самых главных событий, происходящих в Эрании.

Эти события, как мы уже видели, вертелись исключительно вокруг Забора и того, что на его поверхности демонстрировалось.

В это время Офелия Тишкер начала усиленно рекламировать группу "Шавшевет", как бы случайно перестав упоминать две другие группы. Интерес к этой группе в массах подпитывался с определённой периодичностью. Захлёбываясь от восторга, она красочно описывала не только творческие поиски групп далетарного рэппа не только оригинальные аранжировки группы "Петек Лаван", их одинаковые лица и манеры и (непонятно почему) их бордовые галстуки. Она уделяла особое внимание развёрнутому во всю ширь Забора Кобуй-тетрису, правилам его постижения и построения, а главное – глобальной роли силонокулла в процессе формирования фигур и их подобающей цветовой гаммы… Рядовому эранийцу хватало цвето-звуковых элементов Кобуй-тетриса, и он уже не вникал в словесные пассажи народной любимицы Офелии, которыми она обильно уснащала свои статьи, посвящённые Великой Реконструкции.

Эранийские скептики понимали, что словесные пассажи Офелии несут ту же информацию, что и вкрадчивые, винтообразные силонокулл-пассажи. Но об этом предпочитали говорить исключительно в своём узком кругу, по выражению Максима – на своих кухнях. Не иначе, как им уже в доступной форме растолковали: "проявление такого дремучего недопонимания недостойно современного цивилизованного человека.

А порой граничит с клеветой и подстрекательством…" СЕГОДНЯ. Второй виток

1. Сюита на заре

Снова с друзьями По прошествии некоторого времени Ширли поправилась, и это позволило ей не только выйти из дома, но и съездить к друзьям, острую потребность общения с которыми она ощущала с первого дня возвращения в Арцену. Тут не только и не столько личное общение с подругой, но и тайная тоска по Ноаму, по его ласковым взорам, которые он ей когда-то дарил украдкой. Ну, и, конечно, Ширли хотелось познакомиться с новым братиком подруги.

Ренана училась в меирийской ульпене и жила в общежитии, а братья – в общежитиях при йешивах в Неве-Меирии. По случаю осенних праздников вся семья собралась в новом доме в Неве-Меирии, куда и направилась Ширли.

Более часа добиралась Ширли до Неве-Меирии. Это нисколько не утомило её, наоборот – оказалось интересным путешествием. Она никогда ранее не бывала в тех местах, зато много слышала о красоте тамошних пейзажей: горный посёлок, живописно раскинувшийся на склонах двух-трёх холмов, много зелени в самом посёлке, а вокруг высокие холмы в тоне сепия. Ренана рассказывала: её братья-близнецы считают, что посёлок окружён кольцом настоящих марсианских пейзажей.