Никс Гарт - Утонувшая Среда

Солнечный свет — или свет с потолка Пограничного моря — лился в иллюминатор. Артур сел поудобнее, повернул зеркало к свету и поднес к уху раковину.

Он снова попытался вспомнить Листок. Несколько образов всплыли в его сознании. Тот раз, когда он впервые увидел ее; тогда она вместе со своим братом Эдом отказывалась бегать. Потом у нее дома, когда жгрун прорезал себе дорогу сквозь входную дверь.

Эти образы промелькнули на поверхности зеркала, затем оно потемнело. Артур услышал, как шум в раковине меняется. Шум шагов, затем звук зажигаемой спички. В зеркале зажегся свет, и темнота расступилась.

Артур увидел, как бледная рука поднесла спичку к светильнику. Когда фитиль занялся, стало можно разглядеть небольшое помещение на корабле. Не ту камеру, в которой Листок сидела в прошлый раз. Хотя потолок и здесь был чуть выше метра, это помещение оказалось длинным и узким.

Там была Листок, и она сильно переменилась. Волосы она перехватила синей косынкой, а одета была в тельняшку, черные штаны и высокие сапоги с подвернутыми голенищами. Даже в мерцающем свете Артур разглядел, что ее кожа стала заметно темнее, загорев под солнцем какого-то другого мира.

С ней был мальчишка, одетый точно так же. Это он зажег светильник, и теперь повесил его на крюк в потолке.

— Все равно не понимаю, Альберт, зачем нам драться? — сказала Листок. — По-моему, это глупо. В смысле, мы вроде неплохо ладим…

— Традиция, — мрачно ответил Альберт. — Я сам не хочу драться, но капитан говорит, что так надо. "Корабельные мальчишки всегда дерутся", он говорит, " а мисс Листок тут уже месяц, и без единого тычка. Исправь это, иначе вам обоим достанется двадцать горячих через двенадцать фунтов".

— Это значит, мистер Панникин положит поперек пушки и отвесит двадцать ударов тростью, — пояснил Альберт, закатывая рукава. — Ты мне так больно все равно не сделаешь.

— Ты просто стараешься меня разозлить, — сказала Листок. Она рукава закатывать не стала, а откинулась назад и оперлась спиной о переборку. — Не сработает. Я психологию учила. Я знаю, что у тебя на уме.

— А больше ты ничего не знаешь, — сказал Альберт, но без особого пыла в голосе. — Я упарился тебе объяснять простые вещи, которые ты и так должна была знать.

— Это типа того, какая разница между миззен-гаффом и миззен-топсель-ярдом? — спросила Листок. — Будто мне было это нужно дома.

— Да говорю тебе, домой ты не попадешь. Не будет этого. Прими к сведению — ты теперь одна из детей Дудочника. Ну или все равно что одна.

— Артур меня найдет, — сказала Листок. — Он Хозяин Нижнего Дома и всего остального. Я вернусь домой, рано или поздно.

— Ага, а Панникин угостит нас пудингом за хорошую работу, — фыркнул Альберт, и вдруг рванулся вперед и ткнул Листок кулаком в лицо.

— Ай! Ты что…

Альберт снова кинулся вперед, но в этот раз, когда он ударил, Листок увернулась и зацепила его руку явно хорошо отработанным захватом. Затем короткое движение туловищем, и Альберт кувырком врезался в стенку.

Он ударился довольно крепко, и Листок его отпустила. Но вместо того чтобы упасть или сдаться. Альберт развернулся и снова ударил, на сей раз в живот. Листок отлетела назад, хватая ртом воздух.

— Так сойдет, наверное, — сказал Альберт, вытирая подбитый нос тыльной стороной ладони. — Капитан увидит кровь и будет доволен. А еще если ты походишь вот так, согнувшись, часок-другой…

— Мне придется, идиот, — огрызнулась Листок. — Если тебе нужен был подбитый нос, так бы сразу и сказал.

— Ну я думал, что будет лучше, если он будет подбитый у тебя. Откуда мне было знать, что ты драться умеешь? Что это был вообще за приемчик?

— Дзюдо, — Листок выпрямилась и перевела дыхание. — И я знаю еще много чего, так что берегись.

— Да ладно, будем друзьями, — сказал Альберт, протягивая руку. — Еще месяца на три или типа того. Потом, наверное, капитан решит, что нам опять пора драться. Или пока не появится еще юнга. Или пока нам не промоют голову, и мы все забудем.

— Промоют голову? Звучит не очень-то приятно, — сказала Листок, пожимая руку.

— А так и есть. Вообще странно, на самом деле. Ну то есть, в Пограничном Море полный бардак, Среда стала большой рыбой и все такое, а головы всем нам все равно промывают регулярно. Эти типы всегда заявляются и делают свое дело, каждые лет двадцать. Как-то раньше не думал об этом. И что им неймется? Мы просто пацаны Дудочника, и все тут.

— Нужно будет спросить Артура. Я хочу знать, зачем Дудочник привел вас всех сюда. И Взращенных Крыс тоже.

Альберт пожал плечами.

— Никогда об этом не думал. Слишком много думать придется. И вообще, пошли наверх, пока у меня кровь не перестала.

Он снял светильник и задул его. Артур услышал, как лампу вешают на место, а тихие шаги двух детей затихают вдали. Он уже собирался закончить, но в этот момент в раме появился узкий лучик света, и на его фоне — силуэты Листок и Альберта. Они отодвинули щеколду и вышли, но в этот момент сверху донеслись крики. Только через несколько секунд Артуру удалось выделить из шума отдельные слова.

— Все наверх!

— Это "Трепет"!

Едва Артур это услышал, как зеркало залило странным красным цветом, словно алое масло плеснули на поверхность воды. Темная картинка исчезла, сменившись сиянием зеленого солнца, столь ярким, что Артуру пришлось зажмуриться.

— Может, ты и надел перчатки, — сказал голос из-за света. — Но я все равно вижу мою метку КРАСНОЙ РУКИ!

Глава 19

Артур попытался отвернуться, но незримая сила схватила его голову, заставляя смотреть в зеркало.

— Ты придешь ко мне, — приказал голос из света. Он был чуть громче шепота, но отдавался эхом в голове Артура. — Протяни сквозь зеркало свою запятнанную руку.

Пальцы Артура дернулись. Он почувствовал, как они безо всякой его воли потянулись к поверхности зеркала, и сейчас вся его рука нырнет за посеребренное стекло. Сквозь полуприщуренные глаза он увидел, как из света проступает лицо. Сморщенное лицо, словно утопленник, пролежавший много лет в болоте, а потом обожженный огнем.

— Ты обокрал Лихоманку, теперь пришло время расплаты, — прошептало лицо. Артур с ужасом понял, что это и есть Лихоманка, искаженный и изуродованный соприкосновением с Пустотой. — Пройди через зеркало!

— НЕТ! — закричал Артур. Он не мог закрыть глаза, но сумел повернуть голову, убрав раковину от уха. Однако голос Лихоманки никуда не исчез, продолжая шептать внутри головы.

— Расплата… коснись зеркала… коснись зеркала…

Резкая боль пронзила голову Артура, и голос исчез. Артур пару раз моргнул — и еле успел поднять руки, чтобы остановить Уоткингла, который уже снова замахнулся рукоятью тесака.