Андрей Удовиченко - Охота на судьбу

Подобрав свою поклажу, Раэль направился следом за предводителем, свернув с тропы в лесные заснеженные дебри.

Оказавшись «за кулисами», охотник понял, что, соверши он попытку сопротивления, давно был бы мертвым. Участок лесного массива, проходящего вдоль заметенной снегом тропы, тянущейся на запад, был занят бойцами повстанцев. Не сказать, что их было очень много — человек десять здесь и, видимо, столько же по ту сторону тропы. Еще пять бойцов на дороге заметали следы, ну и командир, конечно. Да, охотнику, реши он все же удрать в самом начале, точно не удалось бы осуществить свой замысел. Одна радость — вся эта «постановка» предназначалась не для него, а для более крупной рыбы, которая вот-вот должна была появиться в поле зрения повстанцев.

Предводитель собрал вокруг себя бойцов и принялся негромко раздавать указания. Несколько стрелков встали неподалеку от нового гостя, чтобы присмотреть за ним. Раэль слышал лишь обрывки фраз, доходивших до его слуха:

— Их больше, чем предполагалось! — повысил голос один из воинов.

— Это рискованно, черт побери! — продолжил второй в том же духе.

— Тихо! От нас ждут результата! Ресурсы заканчиваются, мы сделаем это, иначе и быть не может! — прервал тираду раздосадованных голосов командир. После чего, нацарапав что-то кинжалом на тонкой древесной коре, главарь прикрепил записку к стреле и, позаимствовав у одного из бойцов лук, выстрелом послал сообщение через дорогу засевшим там соратникам.

— Что касается тебя, — протянул главарь, подойдя к Раэлю, — вижу, твой клинок так же остр, как и твой язык. Это хорошо. Как ты мог заметить, сейчас произойдет небольшое сражение, и, — сделав паузу, будто подыскивая подходящее слово, продолжил, — силы будут не совсем равны. Стражи будет больше запланированного, да и вооружена она будет получше нашего. Посему, — он чуть повысил голос, явно для того, чтобы его смогли расслышать стоящие рядом бойцы, — предлагаю тебе принять участие в засаде на нашей стороне. Сам понимаешь, выбор у тебя невелик, но он, несомненно, есть, ведь ты человек свободный, как ты сам недавно сказал, — повстанец натянул на свое суровое лицо подобие улыбки.

— По рукам, — скрепил договоренность рукопожатием охотник.

— Только вот лук тебе свой придется оставить, рисковать мы не можем, — взглянув на свое раненое плечо, продолжил предводитель, — но с твоими перочинными ножами, конечно, тебя в бой не пустим, поэтому на-ка, вот, держи, — и протянул железный одноручный меч.

Раэль молча принял оружие и покорно сложил поклажу рядом с деревом, примостив здесь же свой стальной лук вместе с колчаном стрел. Теперь все стало ясно. Очевидно, вскоре неподалеку в город должен был пройти охраняемый караван. Но, кажется, у повстанцев что-то пошло не так, и караван оказался под охраной большего количества стражи, чем планировали нападавшие. И теперь шанс неудачи увеличился еще больше, поэтому каждый боец был у командира на счету. И все бы ничего, но, помимо того, что Раэлю не позволили воспользоваться своим излюбленным оружием, ему еще придется биться против закованных в доспехи вооруженных стражников.

Охотник, хоть и будучи изгнанником, за чью голову была назначена высокая награда, не имел желания убивать людей. Во всяком случае, без крайней необходимости. Одно дело защищаться от нападения, совсем другое — напасть вместе с этими головорезами на караван стражи.

— Они уже рядом! — негромкая фраза одного из бойцов оборвала мысли Раэля.

Повстанцы, скрывающиеся за деревьями возле тропы, притихли, ожидая, когда караван появится в поле зрения. И вот, через ветви деревьев, колышущихся от нарастающего ледяного ветра, в вечерней темноте можно было разглядеть первые появившиеся из-за поворота на дороге силуэты едущей верхом на лошадях стражи. За ними следом неспешно выплыли семь груженых доверха повозок, накрытых брезентом. Определить, что находится в них, было затруднительно, но, судя по количеству охраны, приставленной к грузу, было ясно, что товар имел немалую ценность. Около двух десятков стражи, именно столько сумел бегло насчитать Раэль, вытянувшись в две параллельные линии, шли в пешем порядке по обеим сторонам от каравана. Начинали строй четыре всадника, один из которых заметно отличался своим снаряжением от других воинов. Новенькая стальная кираса с узором в виде клинка и темно-синий офицерский плащ явно свидетельствовали о принадлежности воина к руководящему составу городской стражи. Замыкал караван квартет всадников, подобный тому, что двигался в начале строя.

«Интересно, что же погнало их на ночь глядя переправлять груз в город, да еще с усиленной охраной?», — подумал Раэль, — «ведь можно было подождать до утра».

Середина каравана, а именно, четвертая движущаяся в веренице повозка поравнялась с «центральной точкой» обустроенной повстанцами засады на тропе. Бандиты, укрывшись за широкими стволами сосен, отгороженные, словно баррикадой, от чужих взоров густыми зарослями растущего рядом с тропой можжевельника, были готовы к атаке. Раэль ожидал от командира отряда сигнала к началу атаки — боевого клича или чего-нибудь подобного. Но этого не потребовалось. Тот лишь бросил кивок расположившимся рядом лучникам, которые по сигналу отправили стрелы в полет. Поразительно, как слаженно отреагировали на залп своих товарищей стрелки с другой стороны укрытия.

По спине Раэля пробежала холодная дрожь от одной мысли, что вначале он хотел скрыться от этих знатоков своего дела. Атака походила на захлопнувшийся, усеянный изнутри острыми иглами, саркофаг, который применялся как один из многочисленных пыточных инструментов в империи Фашхаран. Каждая выпущенная повстанцами стрела нашла свою цель. Жесткая подготовка стрелков была видна Раэлю невооруженным глазом. Помимо того, что ни один из них не атаковал цель своего соседа, так еще и каждый метил в уязвимое место между соединением доспехов стражи. Нет, не все стрелы причинили вред облаченным в доспехи вооруженным воинам. Около пяти человек, вскрикнув, свалились в снег. Двое всадников, шедших впереди строя, получив стрелу в затылок, уткнулись лбом в конскую гриву, а затем, словно тряпичные куклы, сползли со своих ездовых животных, рухнув в снег. Кони, внезапно потерявшие своих наездников, от неожиданности заржали, встав на дыбы.

— В щиты! — проорал командир стражи, разворачивая своего коня. Как ни странно, смерть обошла его стороной — оперение стрелы выглядывало из прорванной ткани его темно-синего плаща, как раз там, где начиналась шея мужчины. Его воины даже не дрогнули. Достав на ходу щиты, они соорудили вокруг каравана живую стену. Это были не какие-то там трактирные пьяньчуги, которые, простояв в защищенном городе целый день, обобрав при этом проходивших мимо бедных крестьян, шли распивать фроствейн в таверну, чтобы потом без сознания упасть в объятия падших дев. Это были проверенные многими битвами воители, которые уже не раз сталкивались лицом к лицу со смертью, зная, что, может, сегодня, а, может, завтра она одарит их своим всепроникающим холодным взглядом и, нежно приобняв, внезапным уколом кинжала или метко пущенной стрелой, уведет их за собой в иной мир. Эти бойцы не раз сталкивались с прорывом чудовищ, выпущенных из глубин шахт волею случая или непосильным трудом сотен старателей. После такого выживали не все. А те, кто оставался жив, казалось, получали некий иммунитет от страха, превращаясь в бесчувственных механических големов.