Владимир Холкин - Авгур

Андрей перевел дыхание и прислушался к своим ощущениям. В обычном мире Пашкина лента была уже не видна, но он каким-то образом ее чувствовал. След уходил на север - примерно в том направлении, куда вела оранжевая ветка метро. Ну, что, поехали в гости? Порадуем дружбана...

Андрей по указателям добрел до входа в подземку. Людская масса перла без остановки. Его буквально вынесло к турникету, и он едва успел вставить карточку в прорезь. Автомат сглотнул, недовольно рыкнул и выплюнул ее через другую щель. Андрей торопливо проскочил дальше, опасаясь, что механизм не сработает, и черные клешни вцепятся ему в ноги. К счастью, все обошлось. На эскалаторе он разглядывал тех, кто едет навстречу, и сразу научился отличать москвичей от 'гостей столицы'. Местные смотрели строго перед собой, в спину тому, кто стоял на ступеньку выше. Приезжие, напротив, вертели во все стороны головами, показывали пальцами, а кто-то уже достал фотоаппарат, как юный натуралист в заповеднике.

Рекламные плакаты висели в ряд. Андрею запомнилась желтая стилизованная пчела с загадочной надписью GSM и девушка в красной шапочке, которая, подняв палец, сообщала с улыбкой, что 'выход есть'. На крайнем плакате была мерзкая осклизлая тварь с клыками. С содроганием сердца Андрей прочел, что это микроб, живущий под ободком унитаза, и рекламируется вообще-то не он, а средство для его умерщвления.

Сойдя с эскалатора, Андрей остановился между платформами, читая подсказки на указателях. 'Переход на кольцевую линию'... Нет, ему на рыжую ветку. 'К поездам до станций Автозаводская, Коломенская, Каширская...' Это в другую сторону... Люди бежали мимо, как в ускоренной съемке. Да уж, не сравнить с тусклым миром, где все двигались вяло и заторможенно, и только Андрей носился как Бэтмен.

Наконец, он втиснулся в поезд. Пошевелиться было нельзя - руки прижаты к туловищу, как у мороженого цыпленка в целлофановой упаковке. Тем не менее, стоящий рядом мужик умудрялся читать газету. Андрей невольно рассмотрел заголовок: 'Внук зарубил топором бабушку и собаку'. Строгая тетка на лавке разгадывала кроссворд. От кого-то из соседей разило потом.

Он сделал пересадку с Новокузнецкой на Третьяковскую. Проехал несколько остановок. По мере удаления от центра, в вагоне становилось свободнее. Но Андрей чувствовал, что ему выходить еще рано. Нить уводила дальше на север. Он прислонился спиной к дверям, читая рукописные объявления, густо налепленные на стенах: 'Дипломы, аттестаты', 'Медкнижки', 'Водительские права. Экстренная помощь лишенникам'. Вошла торговка: 'Шариковые ручки по пять рублей!' Подумала и добавила: 'За десять рублей вы получаете две ручки!' Выгодное предложение, согласился Андрей. Женский голос из динамиков объявил: 'Станция Медведково! Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны'.

Названия улиц на указателях ничего не говорили Андрею, и он поплелся к ближнему выходу. Хотелось есть, пить, спать, но больше всего - помыться под душем.

- Молодой человек!

- А? - он вскинул голову, озираясь. Перед ним стояли двое ментов.

- Ваши документы, пожалуйста.

Вот блин, подумал Андрей, неужели все-таки ловят? Нет, вряд ли это конкретно за ним - иначе докопались бы уже на вокзале. А эти, похоже, просто бабло стригут...

Он со вздохом вытащил паспорт. Мент прочел имя, открыл страницу с пропиской и удовлетворенно сказал: 'Ага'. Он был еще молодой (лет на пять постарше Андрея), с хитрой деревенской физиономией. С такой рожей надо наяривать на гармошке и подмигивать девкам, приглашая на сеновал, а не документы проверять у прохожих...

- С какой целью прибыли в Москву?

Андрей прикинул, что про Эксклав распространяться не надо, и ляпнул:

- В институт поступать.

- И как, поступил?

- Э-э-э... нет.

- А чё домой не уехал? Экзамены в июле закончились.

Какой ты умный, неприязненно подумал Андрей.

- Решил друзей навестить.

- Каких друзей?

- Школьных. Которые поступили.

- Понятно... А ты в курсе, что по распоряжению мэра Глушкова, все, кто находится в столице больше трех дней, обязаны получить регистрацию?

- Нет, - сказал Андрей. - Меня не предупредили.

Менты переглянулись.

- Бывает. Ладно, пошли тогда, - 'гармонист' подтолкнул его в сторону милицейской дежурки.

- А паспорт?

- Иди, иди. Разберемся.

Андрея завели в помещение, где стоял заваленный бумагами стол, а крошечный закуток был отгорожен решеткой. В клетке сидели двое - дочерна загорелый парень с азиатским разрезом глаз и здоровенный хмырь с типично рязанской мордой. Мент постарше повозился замком и кивнул Андрею - заходи, мол. Тот примостился с краю на лавке. Клетку снова закрыли.

Старший мент устроился за столом и начал перебирать паспорта. 'Гармонист' остался возле двери - в другой ситуации Андрей назвал бы это позу 'стоять на стреме'. Минута прошла в молчании. Наконец, из-за стола раздалось:

- Гулько Виталий Семенович?

- Я, - сказал хмырь лениво.

- Протокол будем составлять?

- Не будем, - узник совести ухмыльнулся.

'Гармонист' снова отпер решетку, взял один из паспортов и вывел товарища Гулько в коридор. Вернулся страж закона уже один. Кивнул своему напарнику и снова стал у порога.

- Рашидов Искандер... э-э-э... Абдурашидович?

- Здесь, - сказал азиат с акцентом.

Он тоже вышел за ментом в коридор и больше не возвращался.

- Сорокин Андрей Сергеевич?

- Да.

- Значит, приехал в институт поступать? Почему тогда в паспорте штампа нету?

- Какого штампа? - спросил Андрей, чувствуя, как начинает зудеть предплечье.

- ИСИ. Как бы тебя без печати приняли?

Андрей молчал. Отмазку придумать не получалось. Жжение в руке мешало сосредоточиться. Мент разглядывал его исподлобья, потом пробурчал:

- Врать научись нормально. Дай с двух раз угадаю. Или с одного. На стройке работаешь? Студент, мля... Ладно, в сумке у тебя что?

- Одежда. Личные вещи.

- Открой.

Андрей расстегнул молнию. Мент одной рукой брезгливо покопался внутри. Конверт, лежащий на самом дне, его внимания не привлек.

- Из карманов все вытащи.

Андрей со вздохом достал рубли - две пятихатки, два стольника и бумажки помельче. Доллары он заблаговременно переложил в портмоне. Оно, в свою очередь, сейчас покоилось в сумке, в одном из боковых отделений, куда мент еще не заглядывал.

- Сколько здесь? В руках держи, не клади на стол.

- Тысяча триста двадцать.

- Все? Больше нету?

- Нет.

- А если найду - мое будет?

- Ищите, - буркнул Андрей. Внутри нарастала злость. Он уже видел, как это будет - стол превращается в труху за секунды, прутья решетки ржавеют и осыпаются, стены становятся рыхлыми как халва; а эти скажут ему спасибо, если их вовремя вышвырнет куда-нибудь подальше за МКАД...