Наталия Ипатова - Цикл: Рохля

- Не беспокойтесь, - сказал тот, и я немного устыдился. - Я не из тех, кто теряет над собой контроль. Я профессионал. Где вы видели, чтобы определять качество вина дозволялось пьянице, да еще с похмелья, когда ему хорошо все, что горит? Никакой физиологии. Никакого, - он взглянул на Дерека, который тоже смотрел недружелюбно, - личного контакта. Могу ли я приступить?

Мы все как будто оцепенели. Я даже подумал потом, задним числом, что Ховански лукавил, называя себя не-магом, иначе как бы такие, как он, обеспечивали непротивление еды? Магия - это не сущность, магия - это процесс. То, что с нами происходило, с чисто филологической точки зрения напоминало утрату активной формы магических глаголов. Наверное, это Альбин мне сказал: потому что откуда бы мне самому додуматься про глаголы?

Альбин выручил нас и сейчас, молча закатав рукав рубашки. В слабом свете я разглядел на его запястье три ровных ниточки старых шрамов и мимолетно задумался: какие такие долги возвращает Ховански нашему эльфу.

В этом действительно физиологии было не больше, чем в откупоривании шампанского: обернутый салфеткой серебряный ланцет только коснулся жилы, и кровь тончайшей рубиновой струйкой побежала по стенке бокала. Надобно большое искусство, чтобы проделать подобную операцию столь аккуратно: без фонтанов и брызг по всем стенам. Ховански наклонил сосуд, добиваясь, чтобы потеки создали на его внутренней поверхности изысканный рисунок, «дамские ножки», если пользоваться жаргоном дегустаторов вин. Потом, чуть оскалившись - ровно настолько, чтобы соблюсти безусловную светскость! - зацепил клыками краешек бокала: то ли искра, то ли сверкающая прозрачная капля выделилась по зубному канальцу.

- Антикоагулят, - пояснил он. - Вкус крови Мяты мне хорошо знаком, однако мы будем соблюдать процедуру в точности.

Дело, как мне показалось, было не в процедуре, а в том, чтобы успокоить Бедфордов. Дескать, ничего особенного. Тут, правда, «гость бледный» изрядно промазал: если Мардж и не давала воли ехидству, то потому только, что была поражена силами, вызванными из тьмы по одному ее капризу. И не в том даже дело, что он вампир - будем называть вещи своими именами. Просто, в этом веке так не говорят и так себя не ведут. Может быть там, где-то, среди своих в бессмертной расе… Но на самом деле это не так. Даже бессмертные меняются: никто из эльфов не хранит старинные кружевные мантильи и веера ручной росписи, поломанные игрушки своих прабабушек, фарфоровые статуэтки с отбитыми носами, театральные программки, сумочки с бисерной вышивкой. Эльфы любят вещи, они наделяют их душой, но они ими не дорожат. Вещь в их понимании есть нечто сравнимое с представителем смертной расы; я бы сказал - чуть лучше, потому что вещь должна быть полезна или красива, иначе ничто не оправдывает ее существования. Согласно этому взгляду, вещи свойственна смерть, а зачем хранить труп в своем доме? Скорее уж свойственно вампирам, кого на их пути не сопровождает ничего, кроме вещей.

В любом случае, отворение ее жилы прошло еще более безболезненно. Жалкие полшажка на пути к удовлетворению любопытства, и вот уже на столе перед Ховански стоят две хрустальные стопки.

- Вы не изменились, друг мой, - сказал он Альбину, пригубив его «сок».

Альбин и бровью не повел в ответ на это - «друг». Едва ли хоть один из прочих чистокровных спустил вампиру подобную вольность.

Глотком «сока» от Марджори Пек мэтр омыл полость рта, взгляд его стал отсутствующим, веки прикрылись. На белую кожу без признаков возраста легли круги теней от платиновых ресниц. Пауза тянулась столь долго, что я подумал даже: не отравился ли театрал и гурман кровью нашей Мардж? Стал бы я сожалеть? Не уверен. В конце концов я полицейский, мое дело охранять овец, а не дружить с волками.

Наконец, понемногу он позволил драгоценному напитку протечь в горло.

- Ну? - спросил Альбин. - Могу я обнять новообретенную сестру, или мне подождать с изъявлениями родственных чувств?

Ховански промокнул губы салфеткой.

- Мне не удалось распознать в этом божественном сидре мятную ноту, - вежливо сказал он.

Мардж энергично ругнулась вполголоса. Дерек склонился к ней: тут же выяснилось, что разочаровала ее вовсе не упущенная возможность заполучить себе доменное имя первого уровня, а «пустое» заклинание из аптечки, которым она пыталась остановить кровь. У Альбина точно такое же сработало безупречно. В одном месте покупали. Пришлось действовать кустарно: перевязывать, одновременно шипя, бранясь и посылая безадресные проклятия.

Все время, пока мы суетились с запястьем Мардж, Ховански сидел тихо и только поводил перед носом бокалом, в котором оставалось еще на полглотка сомнительной крови Марджори Пек. Чем бы она там ни отдавала, вкус ее явно был ему приятен.

- Может ли быть так, что мятная нота потерялась? Эльфийская кровь изрядно разбавлена.

- Вот это вряд ли. Мятный вкус, как бы ни был он слаб, ни с чем не спутаешь.

- Хорошо, - ровным голосом подытожил Альбин. - Но букет описать вы можете?

- О! - шепотом воскликнул Дерек, и я тоже кивнул. Странно, что это не пришло нам в голову раньше.

В самом деле, если эксперт способен разобрать эльфийское разнотравье по нотам, да еще и расположить их по усилению, мы существенно сузим круг подозреваемых. Генеалогические древа Великих Домов - не тайна, и хорошо известно, кто с кем в какой степени родства.

- Сперва я докажу вам свою состоятельность, - медленно сказал мэтр Ховански. - Ваш отец, разумеется, Мята, причем с обеих сторон: дед и бабка по отцовской линии происходили из одного дома. Ваша матушка, Альбин, была урожденная Барбарис, и Терн - по материнской линии. Дед Барбарис родился, соответственно, в доме Барбариса от союза с дамой Каштан…

- С бабушкой - мимо, - заметил Альбин. - Бабушка - Терн только по матери, а по отцу происходит из Дома Дуба. Хотя это как раз тот случай, когда кровь супруги подбирали, чтобы она была сильнее…

Вампир снисходительно усмехнулся.

- Дражайший друг, неужели вы думаете, что я не распознал бы вкуса Дуба, если бы он присутствовал в смеси? В метриках вы можете писать все, что угодно. Допускаю также, что Дом Дуба так и остался в неведении на этот счет, что, возможно, и к лучшему. Дама Дуб, ваша почтенная бабушка, имеет обоих родителей из Дома Терн. Я могу назвать год, если пожелаете.

- Это все, - потрясенно спросила Марджори, - только на вкус?

Ховански поклонился:

- Я не изучал древо моего друга специально, чтобы показывать публике дешевые поддельные фокусы. Впору открывать контору, чтобы идентифицировать ронинов, вы не находите?