Степан Мазур - Игры Смерти

Несколько сотен бешеных фанатиков, вооруженных одними мечами, лишенные доспехов, строя, командиров и всего того, что обычно приносит победу, просто ПРОХОДИЛИ сквозь гигантскую массу бесов и чертей как каток сквозь цветочную лавку — насквозь, почти не встречая препятствий, не останавливаясь и даже не замедляясь.

Покров тел оставался за их ногами — ни одного живого, даже ни одного целого, не рассеченного пополам или разрубленного на куски и обрубки.

— Безумие… — тихо обронила Эльфийка, разглядывая неистовствую битву и смерть Игроков-фанатиков.

Наконец, она выдвинулась вперёд, расталкивая замерших, словно окоченевших от шока товарищей. И пошла по направлению к битве. По ковру из тел демонов она шагала уверенно и спокойно.

«Нужно остановить это безумие. Не знаю, спасу ли всех, но Дементора вытащу!»

Поглощенный схваткой, Дема едва услышал голос подруги сквозь гущу битвы. Пробившись в передовые ряды, Эльфийка, отважно схватила его за плечо, рискуя быть разрезанной на куски неистовым вращением святого меча. В отличие от прочих бьющихся инквизиторов она чувствовала боль, не обладала и тысячной долей их силы и скорости. Лицо ее было окровавлено, руки и грудь украшали жестокие порезы. Вероятно, чтобы пройти к напарнику, в первый ряд, ей пришлось биться по-настоящему — без святого экстаза.

Дементор на мгновение остановился, прервав кровавую жатву. Медленно повернул голову к девушке и воткнул в неё взгляд как в пустое место.

— Все, хватит. Идем со мной! — с напором произнесла та.

— Зачем? — ответил холодный голос.

— Затем, что хватит! Оставь это сумасшествие. Ты ведь понимаешь, Игра воздействует на тебя. Я не знаю, в чём заключается дело, но если бы все происходило по настоящему, я решила бы что вас всех одурманили, накачали наркотиками по горло!

Дема выдернул плечо из ее ладони и, забыв о сражении, развернулся к Эльфийке всем телом. Похоже, она привлекла его интерес.

— А может ты предала нашу веру?! — громко зарычал он. — Ты предала нас?! Да ты играешь за проклятых! — мантия Демы пропиталась нечеловеческой кровью, но и сам он уже человека не напоминал. — Тот, кто явиться в час Суда, отчистит землю от скверны!!!

Но упрямая Эльфийка снова приблизилась и схватила напарника за окровавленный плащ.

— Одумайся! — закричала она. — Я не позволю тебе стать марионеткой Игры. Да я сама тебя проткну этим поганым мечом, если ты станешь прежним, ты слышишь?!

Но Дема не очнулся. Медленно опустив меч к бедру, он резко ткнул им вперед.

Вокруг бушевала битва. Фанатики не заметили, как меч одного из них пронзил послушницу в серой рясе.

Зрачки Эльфийки широко расширились. По побелевшему лицу с губ поползли жирные алые капли. Дрожащая рука сильнее схватилась за пропитанный кровью плащ. Тело девушки скользнуло на землю.

В то же мгновение с глаз Дементора словно спала кровавая пелена, и рассудок его очнулся! Глаза, горевшие фанатичной страстью к сражению, вдруг вспыхнули снова, но уже вполне человеческим огнем! Из горла вырвались вопль и тяжелый стон.

— Не-е-е-ет!!!

Эльфийка лежала на трупах бесов, холмами возвышающимися по всему полю. Схватка подходила к концу. Несколько сотен послушников, зараженных чудовищной силой веры, разделали в прах — до последнего существа — свыше двадцати тысяч бесов. Остальные, «не зараженные» Игроки стояли на месте неподвижно, пораженные случившимся до глубины души. На этом уровне почти никто не погиб. Но не погиб ли? Фанатики, стали медленно растворяться в воздухе. Ставшие ботами, очевидно, уже не могли оставаться людьми…

Огромный тупой меч, без острого наконечника пронзал девушку насквозь — она висела на нем как сломанная игрушка. Было невозможно представить какой силой нужно обладать, чтобы проткнуть таким оружием человеческое тело. Было невозможно представить боль, которую мог испытать пронзаемый тупым мечом человек. Эльфийка еще дышала.

— Я всё-таки освободила тебя, — прохрипела она, глядя на растворяющихся в воздухе фанатиков. Голос её был ужасен. Она захлебывалась в крови. — Ты будешь жить, Дементор!

Сердце напарника сжалось. Лицо Эльфийки бледнело, кровь покидала его вместе с остатками жизни. Серая ряса, пропитываясь липкой влагой, быстро окрашивалась в тёмно-бордовый цвет, а смуглое лицо, вдруг ставшее бледным, осветилось неярким голубым светом.

Глаза Дементора поползли вверх. Он вдруг ясно и отчетливо понял, что Эльфийка уходит по-настоящему, а не просто покидает геймплей. С голубым светом истекала её душа, а где-то за пределами виртуальности, в стерильном белом зале Дворца Игр медленно умирало настоящее тело школьницы Эли. Ее сознание принимало Игру за явь! Проклятые разработчики допустили ужаснейшую ошибку. Или… сознательно убивали Игроков одного за другим.

В мозгу Дементора словно грянул взрыв — он убил боевую подругу, верную и преданную, спасшую его самого, лучшую из всех, кого он когда-либо знал. Убил собственными руками.

Пространство вокруг замерцало, в преддверии перезагрузки нового уровня. Оставшиеся в живых спутники Эльфийки — те, кто выдержал атаку Игры и не превратился в фанатика-бота — радостно закричали в предвкушении следующего победного перехода.

Но Дема ждать не стал. Подняв меч с тупым лезвием, он вонзил его в свой живот.

Третий уровень завершился!

Яркое солнце било в глаза. В настоящие, человеческие глаза, а не в пылающие алые угольки внутри пустых черепов. В облике скелетов, подумала Ведьма, было довольно приятно смотреть на солнце, не моргая, говорить не дыша, не есть, не пить, не уставать и ощущать, таким образом, почти полную свободу от привязок к жизни.

После трёх истребительных «скелетных» уровней, Веда оценивала человеческое тело не более, как мешок с кишками и прочей грубой требухой. Возвращаться в плоть, было неудобно, — словно в старую одежду, порядком помятую временем, изношенную и забытую, ставшую тесной и жмущей в разных местах. «Вроде бы помнишь, как было в ней привычно, — усмехнулась она своим мыслям, — ан нет, вырос, маловат размер. Надо покупать другую — старая тесновата…»

— Чего ты бормочешь? — на удивление невнятно прошамкал Зевс, бредущий рядом и шаркающий подошвами по земле.

Ведьмочка посмотрела на напарника выразительно. «Как за руку держаться, ожидая щелчка по носу от пустынного джинна, так запросто, — подумала она, — а как без ехидства разговаривать с боевой подругой, так вроде уже и не получается. Прошлое забывается быстро, это да».

— Вспомнилось кое-чего, — ответила она. — Уж и не помню чего.