Ричард Байерс - Нечисть

С его балкона, расположенного на одной из выгодных позиций, открывался прекрасный вид на раскинувшееся внизу подземелье. Несмотря на то, что для его исследовательской работы нужно было много места, он приказал соединить балконы узкими переходами. Ксингакс лишь в случаях крайней необходимости спускался вниз, к своим смертным помощникам. Даже некроманты не могли постоянно поддерживать защиту от его вредоносной ауры. И, конечно, и речи не могло идти о нормальной работе, если его помощники содрогались в пароксизмах рвоты, страдали от жесточайших головных болей или бились в конвульсиях.

Мертвый носильщик неуклюже ковылял впереди, за ним по пятам следовали Мутот и Со-Кехур. Ксингакс с удовлетворением окинул взглядом кипящую в лаборатории работу. Слуги, живые и мертвые, были заняты своими делами, и лаборатория работала как единый отлаженный механизм. Отлично, так и должно быть. Только так ему удастся успешно завершить исследования и добиться желаемого.

Когда они оказались на месте, один из Красных Волшебников вызвал облако тьмы, окутавшее все окружающее пространство, за исключением большого подвала, в котором разместили свежую партию рабов. Взгляды пленников не могли проникнуть через мрак, но их самих снаружи было превосходно видно. Это давало Ксингаксу возможность разглядывать рабов, не пугая их своим внешним видом.

Он ни на ком не задерживал взгляд дольше, чем было необходимо. Несмотря на близорукость, Ксингакс привык доверять первому впечатлению.

— Корм, — говорил он, указывая пальцем. — Основной. Основной. Продвинутый. Корм. — Затем он заметил, что волшебники просто стояли и слушали. — Почему вы не записываете?

— Незачем, — объяснил Мутот. — Со-Кехур все запомнит.

— Я уж надеюсь, — сказал Ксингакс. Он продолжил распределять рабов по соответствующим категориям, пока не остались только две забившиеся в угол молодые женщины. Длинноволосая, похоже, была слишком ошеломлена тем, что увидела в пути, и теперь полностью ушла в себя. Её подруга уговаривала её попробовать принесенную тюремщиками кашу.

— Корм и корм, — решил Ксингакс. Его с новой силой охватило желание вернуться к проблеме несовершенного ритуала. — Что-нибудь ещё?

Невыносимо, но да.

— Моя ладонь, — произнес Мутот, поднимая забинтованную руку. — Говорят, ты мастерски умеешь пересаживать ткани. Я думал, ты сможешь что-нибудь с ней сделать.

— Конечно, почему бы и нет, — ответил Ксингакс. — У меня сотня жизненно важных дел, но я, без сомнения, отложу их все, чтобы помочь магу, который был настолько некомпетентен, что даже с помощью толпы охранников и своего коллеги не смог отбиться от одинокого безумца. Мне именно такого должника и не хватало.

Мутот с яростью уставился на него, и Ксингакс подумал, что некромант вот-вот потеряет над собой контроль. Со-Кехур, по-видимому, разделял его опасения. Он сделал шаг назад, чтобы случайно не попасть под магическую атаку.

Обратившись к своей смертоносной сущности, Ксингакс уставился Мутоту в глаза и высвободил малую часть своей силы. Он хотел, чтобы это напомнило некроманту о её разрушительной мощи — так щелканье кнута напоминает рабам о сокрушительной силе удара, наносимого плетью.

Вздрогнув, Мутот отвел глаза.

— Хорошо! Если ты слишком занят, я понимаю.

— Принято, — произнес Ксингакс. Он приказал было слуге унести его прочь, но заметил, что во время их стычки внизу, кажется, назревала ещё одна маленькая драма.

Во временный загон зашел кровавый орк. С его стороны было довольно неосмотрительно сунуться туда в одиночку, но воин, очевидно, надеялся, что запуганные рабы не осмелятся на него напасть. По всему выходило, что его расчет оправдался. Рабы спешили убраться с его пути.

Взгляд орка упал на двух сидящих в углу женщин. Искоса посмотрев на них, воин начал расстегивать свои кожаные штаны, жестом велев женщине с короткими волосами отойти от своей товарки.

Волшебники и охранники имели право развлекаться с рабами так, как они пожелают, с единственным условием — не причинять своим жертвам существенного вреда, так что в действиях орка не было ничего противозаконного или необычного. И все же Ксингакс, несмотря на страстное желание вернуться к работе, решил задержаться и пронаблюдать за дальнейшим развитием событий. Порой он находил чуждое ему чувство сексуальности столь же интригующим, сколь и отвратительным, пусть никогда и не признал бы этого вслух.

К его удивлению, коротковолосая рабыня встала между орком и своей подругой.

— Найди себе кого-нибудь ещё, — произнесла она.

Орк схватил её, намереваясь отшвырнуть в сторону, и тогда женщина врезала ему по голове миской с кашей. Глиняная посудина разбилась, а воин, споткнувшись, отступил. Бросившись к нему, рабыня попыталась ударить его ещё раз, но орк быстро выровнялся и тыльной стороной ладони отвесил ей пощечину. Рабыня замешкалась, и орк успел вытащить саблю из ножен.

Воин двинулся на неё, и женщина отступила.

— Помогите мне! — крикнула она. — Если мы все навалимся на него, то сумеем его прикончить! Он всего лишь охранник, но и это лучше, чем ничего!

Но остальные рабы, похоже, совсем пали духом. Ни один из них и с места не двинулся, чтобы помочь ей. Женщина поняла, что ей придется встречать опасность в одиночестве. Она побледнела от страха, но, преисполненная решимости, перехватила оставшийся у неё в руках осколок миски острым концом.

— Она храбрая, — отметил Ксингакс.

— Это та самая, которую хотел купить бард, — произнес Со-Кехур.

— Правда? Тогда, возможно, его одержимость имеет кое-какое разумное основание. Я ошибался насчет неё, — Чтобы орк смог его увидеть, Ксингакс, махнув рукой, уничтожил магическую темноту. — Отстань от неё!

Удивленный воин задрал голову, чтобы выяснить, кто на него кричит. Он помедлил с ответом, разрываясь между настойчивым зовом гнева и благоразумием, велящим ему подчиниться, не задавая лишних вопросов, а затем взревел:

— Но она меня ударила!

— И она сполна за это расплатится, не бойся. — Ксингакс повернулся к Со-Кехуру. — Я забираю эту женщину.

После того, как отряд Аота уничтожил засевшую в Дулосе нежить, он решил остановиться в поселке на ночь. Измученным воинам, как и ему самому, был необходим отдых.

Но как бы наездник ни пытался расслабиться, сон не шел к нему. Не в силах усидеть на месте, он вскоре отказался от бесплодных попыток отдохнуть. Аот вышел из хижины, в которой остановился на ночь, и принялся обходить границы поселка.

Бессмысленное занятие. Перед самым закатом он и Яркокрылая облетели все окрестности и не обнаружили ни одного признака присутствия врагов. Вдобавок он все равно приказал расставить часовых.