Наталья Якобсон - Император-дракон

-- Но, ведь это...жестоко.

-- Смотря для кого. Для тебя это могло бы быть всего лишь игрой. Ты бы проверил на ком-нибудь свое обаяние. Если заметишь в толпе такую красоту, которую хотелось бы увековечить в камне, то действуй. Пригласи ее в свой замок на ужин, разыграй из себя учтивого кавалера, а напоследок пусть она займет место в нише. Ты ведь не боишься, что окаменевшее лицо взглянет на тебя с обвинением.

-- Чего мне бояться? - я вырвал из книги нужную страницу, свернул ее и засунул в карман. Я уже хотел выпрыгнуть в раскрытое окно, чтобы зря не тревожить привратников, но у подоконника задержался и сказал:

-- Спасибо, вы мне очень помогли. Теперь я с нетерпением буду ждать следующего раза и полагаться на ваш безупречный вкус. Осужденная должна быть прекрасна, иначе ее ждет колодец или обрыв, а не почетное место в моей галерее.

Он не успел отреагировать на столь наглое заявление, а если и ответил что-то, то я этого уже не слышал. Страница с необходимыми инструкциями теперь была у меня, я мог бы попробовать осуществить свою безумную затею. На этот раз меня, действительно, мучил вопрос: кто следующая? Будет ли она достаточно хороша, чтобы занять место в одной из пустующих ниш? Я даже не стал возвращаться в поместье, а просто присел на булыжник, ожидая, может аметист снова призовет меня. Впереди простиралось ровное поле, за ним на горизонте чернела скалистая гряда. Под талым снегом уже были заметны пучки жухлой травы. Наверное, мне только показалось, что на темно-синем небе вдруг разлился багровый просвет. Я широко раскрыл слипающиеся от желания спать глаза, и передо мной предстала уже совсем другая картина. Я как будто переступил через черту, отделяющую внешнюю сторону от зазеркалья. Раньше передо мной лежал спокойный, хоть и довольно убогий ландшафт. Теперь от тишины осталось одно воспоминание. Откуда-то долетали боевые кличи, глухие крики, приказы, стоны. Даже слышался звон картечи и отдаленный грохот канонады. Смутные тени приобрели красочные очертания. Стали видны сражающиеся пехотинцы и дальние ряды конницы, готовой вступить в бой. Я заметил, как канонир подносит факел к пушечному фитилю. Где-то беспорядочно поблескивали сабли и окровавленные штыки. Надо было закрыть глаза и заткнуть уши, чтобы не видеть один сплошной красный цвет и не слышать крики раненых, тогда, может быть, этот сон наяву пройдет. Однако я почему-то не мог пошевелиться. Тело налилось свинцовой тяжестью. Раньше меня никогда бы не испугали звуки битвы, наоборот, проснулся бы азарт, надо было только выбрать, на чьей стороне сражаться, но у этого призрачного сражения была какая-то неприсущая реальности одержимость. Казалось, артиллерийские залпы и голоса не рождаются в тишине, а долетают из приоткрытых врат преисподней и это только жалкий отголосок. Я следил за разворачивающимся действием, не отрываясь вплоть до того момента, когда на поле брани остались одни трупы, но и тогда зловещее представление не окончилось. Меж хаотичного нагромождения брошенного оружия и трупов грациозно двигалась закутанная в белую накидку фигура. Длинные светлые волосы кольцами струились до талии. Лицо издалека выглядело таким же белым пятном, как и одеяние. Казалось, у нее вообще нет никаких черт, только чистый овал, на котором можно нарисовать все, что угодно. Женщина останавливалась у каждого трупа и подолгу прислушивалась, не раздастся ли стон или приглушенное дыхание. Где-то шевельнулся раненый, и она тут же направилась туда. Белая фигура, будто и не ступала, а скользила над окровавленной травой. Раненый снова попытался двинуться, левая рука конвульсивно сжималась и разжималась. На безымянном пальце что-то блеснуло. Женщина быстро склонилась над ним и приникла к горлу. Вьющиеся пряди волос закрывали от меня ее лик, но я был почему-то уверен, что у нет лица. Только, когда раненый издал последний предсмертный вздох, белокурая голова поднялась, и я узнал изящные черты Франчески. Но это не могла быть она, просто бесплотная двойница, которая наклонилась и сняла с руки умершего тонкое обручальное кольцо. Картина поблекла, я сидел на том же месте, но передо мной простиралось пустое поле, никаких признаков кровопролития.

Когда я рассказал Винсенту об увиденном, он лишь коротко рассмеялся и объяснил, что такое случается.

-- Вы разве ничего не слышали о театрах теней? Там, где когда-то произошло что-то особенное, в полнолуние эти события повторяются, даже спустя сотни лет.

-- Возможно, на этот раз все произошло не по расписанию?

-- Возможно, скоро снова начнутся войны, - предположил Винсент. - Правители мира сего опять могут чего-то не поделить.

Он придвинулся ближе и шепнул:

-- Скорее бы вы решились назваться кронпринцем, тогда если кто-то станет угрожать вашему наследству, то вы сможете принять свои обычные меры в укрощение таких нахалов.

-- А кто та женщина? - не слушая, спросил я у Винсента.

-- Скорее всего, леди смерть, - беспечно отозвался он. - Поэтому у нее чистое лицо, она принимает облик того, за кем явится в следующий раз.

-- Но это значит...- я не стал говорить Винсенту о том, что передо мной промелькнул светлый лик графини. Зачем ему знать такие подробности? К тому же, Винсент мог и ошибиться. Он ведь не всеведущ и несмотря на его познания в магии везет ему крайне редко.

-- Границы с королевством Одиль, действительно очень сомнительны. Скоро могут начаться бои, - пробормотал я, нервно вертя в руках бокал с вином.

-- И на чью сторону вы тогда встанете? - Винсент умел задавать каверзные вопросы. Даже сейчас по его губам блуждала лукавая улыбка.

-- Разве трудно догадаться?

-- Про вас ничего нельзя сказать определенно, - отшутился Винсент. - Вдруг вы решите защищать собственных врагов. Такое тоже может случиться.

-- Сомневаюсь, - вспомнив об отвратительных поступках княжны, я решил, что пальцем не пошевелю, чтобы ей хоть в чем-то помочь. Если конечно ей будет нужна помощь. С ее опытом и далеко немалыми познаниями в колдовстве ей вряд ли понадобится звать кого-то на подмогу. Скорее можно сказать, храни господь тех, кто хоть однажды вызовет ее недовольство. Я часто убеждался, что всякий сказавший или подумавший о ней дурно, не остается безнаказанным. Она - опасный противник, но мне больше нет дела до нее. У нее есть ее земли, у меня моя империя. Однако от такого города, как Лары не отказался бы даже я. Что если вернуться туда, купить дом или небольшой особняк и установить на улицах свои законы. Это была бы лучшая месть Одиль - забрать себе жемчужину из ее страны. Она бы скорее рассталась с алмазом из своей короны, чем с этим городом, по которому она так любила бродить, заглядываясь на площади, фонтаны и места казней. Ее там привлекало все, но больше она туда не попадет.