Дэвид Геммел - Призраки грядущего

— Долго ли нам ехать?

— Недели три. Или месяц. Дорога трудная, и ехать придется с оглядкой. Надирские племена, разбойники, надрены. И не только они.

— Кто еще?

— Демоны, — сказал Окас.

Бельцер осенил лоб и грудь знаком Хранящего Рога, и Финн последовал его примеру.

— Какие еще демоны? — спросил Чареос. — Какой колдун захочет помешать нам?

Окас, не поднимая глаз, пожал плечами и принялся чертить круги в пыли. Чареос опустился рядом с ним на колени.

— Скажи, друг, при чем тут демоны? Окас посмотрел ему в глаза:

— Ты попросил меня помочь тебе — и я помогаю. А что, если я попрошу о помощи тебя?

— Ты мой друг, — без колебаний ответил Чареос. — Если ты нуждаешься во мне или в любом из нас, тебе стоит только сказать. Эти демоны охотятся за тобой?

— Нет. За одним стариком, врагом Джунгир-хана. Он живет один в горах, далеко отсюда. Он попросил о помощи меня — но если я отправлюсь туда один, то погибну. И все же я должен помочь.

— Тогда я пойду с тобой, — сказал Чареос.

— И я, — отозвался Бельцер, стиснув своей ручищей плечо Окаса.

Окас кивнул и снова начал рисовать в пыли. Чареос, видя, что старик молчит, оставил его в покое.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал Киалл, и Чареос отошел с ним под сень развесистого вяза. — Поможет ли нам это в поисках Равенны?

— Нет, Киалл. Мы можем погибнуть там.

— Тогда зачем? Неужели все, что мы делали до сих пор, было напрасно?

— А дружба, по-твоему, ничего не стоит? Старику без нас не выжить. Что тебе сказать? В этом мире не так много хорошего, но дружба принадлежит к тому немногому, что я ценю. Если же тебе нужна менее высокая причина, подумай: как мы найдем Равенну без Окаса? — Чареос сгреб Киалла за плечо. — Нет у меня выбора, дружище.

— Ладно. Я с вами.

Маггриг вернулся с провизией: вяленым мясом, овсом, солью и заваркой из сухого меда и куркумы. Отряд выехал на юг: Окас и Чареос впереди, Киалл, Бельцер и Маггриг следом. Финн рыскал вокруг, следя, не покажутся ли где разбойники.

— Мысль о сражении с демонами ужасает меня, — признался Киалл Маггригу.

— Меня тоже. Однажды в Новом Гульготире я видел чучело полулюда. Человек-волк футов десяти ростом — его убил Ананаис, дренайский герой, во время войны с Цеской. Но демоны... Финн рассказывал, как они убили его друга. Они преследовали его во сне, и он каждый раз просыпался с криком. Однажды ночью он закричал, но больше не проснулся. На нем не нашли ни единой царапины.

Киалл содрогнулся. Бельцер придержал коня, пока они с ним не поравнялись.

— Надирские шаманы умеют заклинать их, — сказал он. — Я знал одного парня, который встретился с ними, но остался жив. Он ограбил надирское святилище, и его стали мучить страшные сны: будто бежит он, безоружный, по темному лесу, а чудовища гонятся за ним. С каждой ночью они становились все ближе.

— И что же он сделал? — спросил Маггриг.

— Отправился в Храм Тридцати близ Машрапура. Они заставили его отдать то, что он украл, — кубок, что ли. И двое воинов-священников сидели около него, пока он спал. Ему снова приснился лес — но на этот раз священники были с ним, одетые в серебряные доспехи и с мечами, светившими ярче факелов. Они отогнали демонов и доставили дух того человека к надирскому шаману, который этих демонов наслал. Кубок пообещали вернуть, и сны прекратились.

— Повезло ему, — сказал Маггриг.

— Да как сказать. Вскоре его пришибли в драке из-за трактирной шлюхи.

Бельцер, пришпорив коня, нагнал Чареоса и Окаса. Перед ними лежала длинная долина, а за ней начинались продуваемые ветром, бесплодные на вид надирские степи.

Танаки встала с постели, потянулась и подошла к окну. Открыв ставни, она посмотрела на пустую площадь.

На шорох сзади она обернулась и с улыбкой сказала вошедшему — мужчине с ястребиным лицом:

— Когда входишь, полагается стучать, Гарокас.

— Только не при моем ремесле, — ухмыльнулся он.

— Я ожидала тебя лишь через пару недель. Ты ехал день и ночь, чтобы насладиться моей красотой? Скажи.

— Рад бы, принцесса, да не могу. Зато я привез тебе любопытные новости. Сюда едут люди, которые намерены освободить одну из рабынь. Они могут быть опасны.

— Сколько их?

— Шестеро.

— Ох, напугал. С шестерыми я в удачный день и сама справлюсь.

— Это особые люди, принцесса. Ведет их Чареос, Мастер Меча. В их числе Бельцер со своим топором и два легендарных лучника, Финн и Маггриг.

— Герои Бел-Азара? На что им какая-то крестьянка?

— В самом деле — на что?

— Откуда ты узнал о них?

— Они разболтали в одной деревне, куда едут, и теперь об этом говорят повсюду.

— Однако ты сказал мне не все, — с полуулыбкой заметила она.

— Верно, принцесса. — Он раскрыл ей объятия. Она позволила поцеловать себя и отстранилась.

— После. Сначала расскажи все до конца.

— Ну нет. — Он поднял ее на руки и понес в спальню. Больше часа они предавались любви — наконец он откинулся на подушки и закрыл глаза.

— Ну, рассказывай, — сказала она, приподнявшись на локте.

— Знаешь, будь я способен влюбиться, я влюбился бы в тебя, принцесса. Ты сильная, умная, отважная. А уж в постели...

— Да-да. То же самое я могу сказать о тебе. Рассказывай.

— И хватка у тебя стальная — меня это восхищает. — Ее лицо омрачилось. — Ладно, ладно, — улыбнулся он. — Князь поручил мне убить Чареоса.

— И ты хочешь, чтобы я это сделала вместо тебя?

— Ну да. Я становлюсь не тот — старею, видно.

— Я заметила, — сказала она и села. — Пора, однако, и делом заняться.

— Зачем приезжал Цудай? — спросил он.

Она повернулась к нему, стараясь разгадать, в самом ли деле это его беспокоит. Решив, что нет, она пожала плечами и встала.

— И откуда ты всё узнаёшь, Гарокас? Ты не ясновидец ли, часом?

— Нет, яснослышец. И когда воевода Джунгир-хана едет сюда через всю степь, я знаю, что это неспроста.

— Он приезжал купить женщин, только и всего.

— Теперь ты о чем-то умалчиваешь. Ты хотела бы его смерти, принцесса?

— Нет! — отрезала она.

— Как знаешь. Он тебя ненавидит — известно это тебе?

— Он говорит, что любит меня.

Гарокас, проворчав что-то, слез с постели.

— Он не понимает, что значит это слово.

— А ты понимаешь? — набросив тунику, спросила она.

— Порой мне кажется, что да. Что ты предпримешь относительно Чареоса?

— Нынче же вышлю конных навстречу.

— Выбери лучших, принцесса.

— К концу недели героев Бел-Азара не будет в живых.

— Возможно, — промолвил Гарокас.

Преддверие степей, несмотря на унылый вид, изобиловало жизнью, и Киалл стал находить некое очарование в этом диком краю. Он всю жизнь провел в горной долине и хорошо изучил привычки оленей и диких баранов, но здешние обитатели отличались редкой красотой, а их поведение было таинственным и вместе с тем забавным.