Дэннис Фун - Ловцы видений

При упоминании этого имени Орин насупил брови.

— «И взошел он на гору, и изменился навеки. Там из тьмы явился ему Друг и даровал ему мир». О, господи! Святой со своими друзьями… Претенциозная, наглая чернь! — Орина аж передернуло.

— Я провел с ними год. Иногда книги им читал из их библиотеки.

— Значит, ты их компанией побрезговал… Не думаю, чтобы ваше расставание было особенно дружеским.

— Это уж точно!

— Пока ты с нами, они для тебя не опасны. — Орин хлопнул Роуна по плечу. — Если хочешь, можешь мне тут помогать в библиотеке.

— Да, мне бы хотелось, — Роун улыбнулся.

При этом он подумал, что для него нет большего счастья, чем находиться в библиотеке.

За ужином на столе были разложены овощное жаркое, салат, сыры, хлеб с хрустящей корочкой и фрукты, а на десерт принесли яблочный пирог и разное печенье. Похожая еда частенько украшала застолья семьи Роуна в Негасимом Свете. Наполнив тарелку, Роун с беспокойством огляделся. Лампи пока не вернулся, и ему вдруг подумалось, не легкомысленно ли он почувствовал себя здесь в безопасности? Он сидел перед тарелкой с едой, о которой мечтал долгие месяцы, но есть не мог.

— Не переживай, никто меня убивать и не думал, — вдруг услышал он голос Лампи за спиной.

Обернувшись, чтобы поприветствовать друга, Роун внимательно осмотрел его кожу.

— Не гляди так на меня — все глаза проглядишь, — сказал Лампи. — Изменения у меня происходят внутри, а не снаружи. Они мне там дали эту мазь, чтобы снять боль.

— Ну и что? Помогает?

Лампи улыбнулся.

— Я впервые за все это время почувствовал облегчение! Они мне сказали, что боль вызывает какая-то инфекция, от которой под шрамами что-то воспаляется. Если я буду мазаться этой мазью следующие шесть месяцев, боль пройдет навсегда.

— Но ведь сами-то шрамы не пройдут?

Лампи покачал головой.

— Поверь мне — я и так получил гораздо больше, чем рассчитывал.

Их новая общая спальня располагалась в небольшой удобной нише в пещере, постели пахли чистотой. Стены ниши были частично закрашены, чтобы приглушить исходящий от камня свет. Роун лежал с закрытыми глазами, но заснуть не мог. Он почувствовал, что по руке его ползет сверчок. Открыв глаза, он увидел, что маленькое белое насекомое скрылось в его сумке. Роун залез в один из карманов и вынул оттуда куклу Стоув, на голове которой угнездился сверчок. Лампи заговорил, и Роун немного успокоился.

— Не можешь заснуть?

— Нет.

— Я тоже. Я уже несколько лет не спал в постели. И забыл, когда засыпал без боли.

— Так ты все еще считаешь, что нам здесь надо остаться на всю зиму? — шепотом спросил друга Роун.

— Конечно, — ответил Лампи. — И знаешь, у меня из головы не идет эта девочка — Лелбит. Никогда раньше мне не доводилось видеть никого, кто, как и я, уцелел бы после лесных клещей. А ты как думаешь?

— Мне бы тоже хотелось здесь остаться. Я тут себя чувствую в безопасности. Хотя…

— Тебе не кажется, что они все здесь какие-то печальные?

— Так оно и есть, — откликнулся Роун. — Тут ни прямого света солнца нет, ни детей.

— Да. И со временем все они вымрут. Трудно, наверное, с этим смириться.

Роун почувствовал жгучую тоску от собственного одиночества и смолк. Во тьме он погладил по соломенным волосам куклу Стоув, раздался такой звук, как будто он царапался или чесался.

— Что это у тебя?

— Одна вещь моей сестры.

— У тебя есть сестра?

— Нам вместе с ней удалось убежать. Но меня избили, а ее похитили.

— Значит, она погибла?

— Думаю, что нет.

— Почему?

— Из-за снов.

— Ты видел ее во сне?

— Да, и она звала меня к себе. Но что-то в ней изменилось, какая-то она стала другая. Я чувствую, что от нее исходит опасность…

— И что ты собираешься делать?

— Не знаю. У меня такое ощущение, что сейчас мне надо быть здесь. Мне кажется, это правильно. Потому что это место каким-то боком связано со всем.

На следующее утро Роун проснулся посвежевшим и отдохнувшим. Как ни странно, ни снов, ни видений у него ночью не было, да и аппетит разгулялся. За завтраком к ним присоединилась Сари, и Роуну стало даже немного неловко, что их с Лампи тарелки были наполнены грудами печенья с вареньем.

Роун посмотрел сначала на Лампи, потом перевел взгляд на Сари.

— Нам хотелось бы принять ваше предложение остаться на зиму в Оазисе. Орин пригласил меня поработать это время в библиотеке. Могли бы мы еще в чем-нибудь быть вам полезны?

На губах Сари заиграла шаловливая улыбка.

— Отлично. Тогда помогите Харону собрать урожай редиски! К обеду у вас разыграется зверский аппетит.

Пока они шли за Сари по переходам лабиринта, она объясняла им, что к чему.

— Харон самый старший из нас — ему уже больше ста лет.

— Он не выглядит на свой возраст, — заметил Роун.

— Больше девяноста ему никак не дашь, — добавил Лампи с глуповатой улыбкой.

Она привела их в сад и терпеливо подождала, пока Харон освободится.

— Роун с Лампи пришли сюда помочь тебе, — сказала Сари старику.

Харон поднялся с корточек, высоко вскинул руки и потянулся. Потом подошел к небольшому чулану, где хранилась всякая всячина, и взял для каждого из них маленькую деревянную лопатку и большую плетеную корзину.

— Идите вон на тот участок и наполните эти корзины, — хрипло велел он им.

— Успеха вам, — сказала Сари с довольной улыбкой и оставила их собирать редиску.

— С чего это она так нам разулыбалась? — спросил Роун Лампи.

— Не знаю, но уверен, что ничего плохого за этим не кроется. По крайней мере, она так не считает.

Ребята начали дергать редиску в дальней части огорода. Когда корзины наполнились еще только наполовину, силы их были почти на исходе, а лица покрыты грязью и потом.

Парни еле доплелись до бочки с водой, с трудом разогнули спины и увидели, что Харон все так же с ленцой собирает урожай.

— Спорим, он и четверти корзины еще не набрал, — сказал Лампи.

— Пойдем, посмотрим.

Налив в кружку воды, Роун направился к неспешно трудившемуся старику. Подойдя поближе, он с удивлением обнаружил, что его корзина была почти полна.

Харон кивком поблагодарил его за принесенную воду и сделал несколько больших глотков.

— Мне довелось знать твоего тезку.

Роун смущенно взглянул на него.

— Твоего прадеда — Роуна, — пояснил Харон. — Мы бились вместе с ним в Последних Битвах. В последний раз я видел его во время Разлуки. Он был исключительным человеком, величайшим из руководителей, которых я знал.