Юрий Белов - Четвертый вектор триады

Натерпевшаяся страху девушка буквально свалилась на руки друга. Она обхватила его за шею и явно не хотела отпускать.

— Там что, восстание порчей? — косясь на окно, вопросил юноша. — Проем достаточно мал, и они сюда не пролезут.

— Издеваешься? Я чуть с ума не сошла! Ты ушел и пропал, а на лестнице кто-то ходит… Думаешь, легко третью ночь бояться?

— Прости, Лу, по правде говоря, мне и самому не по себе!

— Ладно, опускай меня, нечего таскать, как маленькую! — проворчала Харма, становясь на ноги.

— Постой, так это ты со страху вчера во Двор Зрелищ сбежала?

— Ну да. Ты только не подумай чего, ты мне давно нравишься. Просто, так совпало…

— Совпадение, значит. Ну-ну. Пошли, посмотришь, от чего бегала.

Зазрак за руку ввел подругу в лабораторию. Там, за нагромождением сосудов из мутного стекла, возле громадного, мерзкого на вид сооружения, увешанного какими-то костями и каменными амулетами, на массивной металлической подставке еле заметно светился крупный красный кристалл. Гудение издавал он. Над черной плитой пола курился сиреневым дымом непонятный светящийся знак. Линии рисунка явственно подрагивали в такт с напряженным гудением, наполнявшим комнату.

— Вчера гудело по-другому! — прошептала Харма, глядя на знак как на личного врага.

Дым имел неприятный запах и рождался прямо внутри световой линии. Как будто проникал из другого пространства. «Как в щель под дверью», — подумалось Зазраку.

— Будешь должна мне сотню поцелуев за то, что вчера позволила проводить себя только до дверей, а сегодня весь день не могла позвонить! — бросил он, надевая плащ. — Одевайся! Нужно спешить! Эйнджел его знает, как эта штука работает, но, думаю, со временем Проход станет неустойчивым. Если уже не стал.

— Заз, может, не пойдем? — Харма вцепилась ему в руку холодными, как ночь, пальцами.

— И всю жизнь будем клясть себя последними словами? Отступить сейчас — значит струсить. Контракт подписан, как любит повторять мой отец!

— Почему ты не уговариваешь меня остаться? В подобной ситуации большинство мужчин не упустили бы случая выпятить свою мужественность и подчеркнуть женскую слабость!

— Ну, вдвоем совать голову в пасть колоссеусу как-то приятнее. Тем более нам не повредят еще несколько совместных переживаний. Будет что вспомнить в беззубой старости! Короче, входишь в Проход вместе со мной. Ноги проноси поверху, чтобы не задеть линий. Дальше стараешься не оглушить меня визгом и не забыть, где верх, где низ. И вообще — не делай ничего без моего приказа!

— А падать в обморок без приказа можно?

— В уставе об этом ясно сказано! Несанкционированная потеря сознания расценивается как дезертирство и карается дополнительной сотней поцелуев. Еще вопросы имеются?

— Последний вопрос. Как к вам обращаться, господин офицер?

— Ага, тебе полегчало? Я жутко рад! Если мы протопчемся здесь еще минуту, мне придется в голос проорать Марш Спецкоманды!

— Тебе так страшно?

— Нет, я просто испытываю боевое возбуждение.

— Испытание проходит успешно?

— Вполне! Если серьезно, то я почему-то уверен, что все будет в порядке.

— А я уверена, что вчерашняя роса встанет нам поперек горла…

— Ладно, не плачь. Сколько мы там съели за семнадцать кредиток? А сегодня я питался только маминой зеленой преснятиной.

— А я от страха и вовсе ничего не ела. Ну как бы там ни было, а идти надо. В армии шагают с левой ноги?

— Ага, по команде «марш!». Но у меня появилась идея Получше. Мы применим испытанный боевой прием!

Зазрак подхватил подругу на руки и шагнул через линию.

Гудение кристалла сразу изменилось. На потолке лаборатории возникло отражение светящегося рисунка. Вдоль линий забегали лиловые сполохи. Дым повалил густыми клубами, резко усилился неприятный запах. Перед глазами промелькнуло видение двух обугленных трупов в обрывках черных плащей, и руки непроизвольно выпустили ставшее невыносимо тяжелым тело Хармы. Потом сквозь жгучую боль в желудке и страшную горечь во рту проступила ясная мысль: «Вот она, Золотая Роса! Сдохнем, а трупы выбросит в Питательный Слой!»

Слог 18

НЕЧАЯННАЯ СВЯЗЬ

Лэйм

Северное Чернолесье

Полдень

Bay появился перед Виолой, как всегда, неожиданно.

— Ты знаешь, что назначен новый главнокомандующий королевских войск? — спросил он, озадаченно морща серый лоб. — Это наш старый знакомый, барон Ле Кампф. У него очень много солдат. И кроме того, с юга идет отряд боевых ящеров. Bay сказал, что Черные Рыцари тоже идут. Их несколько сотен и с ними Темная Магия.

— Ты думаешь, это будет последняя битва? — тихо спросила Виола. — Я должна попытаться его спасти!

— Вчера я был у него, и он отказался уйти со мной. — Морда Bay сморщилась от гримасы недоумения. — Ты человек, и к тому же его сестра. Скажи, почему он идет в ловушку, зная о ней? Ни один серк не поступил бы так.

— А что бы вы сделали? Ну если бы, конечно, не умели уходить мгновенно? — Виола с надеждой смотрела на мудрого волка, уже неоднократно выручавшего Олега в опасных и трудных ситуациях.

Bay облизнул нос розовым языком.

— Мы просто разошлись бы. И собрались бы снова в неизвестном для врага месте.

— Ты сказал ему об этом?

— Конечно. Но он ответил, что они почему-то так не могут. Я не понял почему! — В голосе Bay слышались тоскливые воющие нотки.

Виола знала почему.

Она знала, что любой боеспособный отряд теряет свою боеспособность именно в результате побед. Он неизбежно становится центром сбора всех недовольных. А среди недовольных редко встречаются честные люди.

Рабы бегут от господ не столько биться за свободу, сколько безнаказанно грабить барские усадьбы и купеческие лавки, хоть ненадолго ощутить себя хозяином своей, а что еще важнее, чужой жизни.

«Есть будем на серебре, пить из золотых кубков! А господские девки будут стелить нам парчовые простыни…» — так сказал бывший пастух Грымза, приоткрыв слюнявый рот и зажмурив маленькие глазки, подернутые сладкой поволокой.

А Олег встал, опрокинул стул и вышел, чем поверг присутствующих в недоумение. Да и что было неправильного в словах Грымзы? Действительно, есть, пить, Услаждать тело — что еще нужно человеку? Кабы еще чего, так благородные уж наверное этим бы занимались. А так нет. Ничего они больше не делают. Ну, там в церкву сходят, да и то между вином и бабой. Что мы, благородных не видели? А Оле-лучник, он, конечно, стрелок наипервейший, и на мечах ему равных нет, но блажной какой-то…

Виола так ясно увидела эту сцену, судя по всему произошедшую несколько дней назад, что даже немного испугалась своей новой способности.