Антон Карелин - Дорога камней

— Ты стал немного более прям, чем следовало бы, — словно и не слыша его вопроса, маршал задал свой, — ты прямо-таки отчитал меня при ней. Что это, невыдержанность или заранее просчитанный тонкий ход?

Генерал взглянул на него, и на мгновение Маркусу почудилось, что тот сейчас скажет что-то очень важное, откроет мысли, долгое время копившиеся глубоко внутри.

— Я тоже устал, — тяжело вымолвил Бринак.

Маршал посмотрел на генерала внимательнее.

Что-то изменилось в железном генерале, твёрдость которого выдерживала до сих пор любые бури и ветра. Лицо его казалось обесцвеченным, отрешённым, пустым. Водянистые глаза, обрамлённые тёмными кругами, смотрели куда-то в сторону, глядя в невидимую точку у маршала на лице, не фокусировались, жили в далёкой дали. Руки его, сильные, волевые руки, сейчас висели вдоль бёдер, словно потрёпанные хлысты, и практически не двигались.

Это не было физической усталостью, хотя во многом состояние Бринака определяла именно она. Это был, возможно, результат внутренних колебаний. Схватка, которая незаметно и постоянно шла внутри него, — и лишь теперь, накануне наиболее грандиозных свершений и самой жестокой борьбы, преодолела внутренние границы, проступила сквозь поры ослабевшего тела. Стайрон нахмурился, раздражённо и зло. Не хватало ещё и этого.

— Устал, — повторил Бринак шёпотом, почти про себя, скорее всего даже и не осознав, что повторно сказал это вслух. Это тихое, безнадёжное слово испугало герцога сильнее, чем все происки хлопочущей над законом и справедливостью, одной из общества Верных Джоанны Хилгорр. Он слишком зависел от генерала — нет, эти двое слишком зависели друг от друга. От функциональности каждого из них слишком во многом зависело будущее заговора, разгорающегося на всю Империю. Судьбы тысяч и тысяч людей.

На миг маршалу почудилось, что в происходящем есть какие-то невидимые, внутренние, но чрезвычайно важные причины; на уровне неосознанного понимания он увидел, точнее, почувствовал смутный образ — тёмное пятно того, что сгущалось вокруг них, темнело у генерала за плечом... Но семеро суток без единого часа сна, ещё двенадцать предыдущих с постоянными пробуждениями и ^прекращающейся деятельностью, все эти встречи, планы, исполнения, все напряжение постоянной, непрекращающейся борьбы, в том числе и с самим собой, и с окружающими сподвижниками, каждого из которых следовало сломать, убедить, укрепить в решимости вступить на путь отторжения и продолжать его, — все это съело внимание и прикрыло чувствительность хитрейшего из строителей имперских интриг.

Образ так и остался неосознанным, придавленным тяжким грузом усталости, обязанностей, сомнений и планов где-то там, в неразличимо-тёмной глубине.

— Ты слишком долго не спал, — сказал он, положив руку генералу на плечо, то ли поддерживая его, то ли опираясь сам. — Следующее заседание я проведу один. Ты отдохнёшь двое суток, затем дашь столько же времени мне.

Демьен посмотрел на него глазами, лишёнными всякого выражения. В них не было даже усталости. Только застыло медленно тающее согласие.

Маркус де Куртин улыбнулся. Он был уверен, что этот человек не подведёт его, — кто угодно, только не он; он был слишком силён. Сильнее любого, с кем герцог встречался за всю свою жизнь, сильнее даже Старика. Всего лишь краткий отдых, по окончании которого — новая порция духовной пищи, подтверждающая правильность выбранного пути. И все будет хорошо.

— Ну что же, — усмехнувшись, сказал он, — лучшее лекарство от усталости разума и притупления его остроты — чётко поставленная цель и реальная возможность довести её до конца. На этом заседании нам нужно продавить как минимум решение о создании спецкомиссии, которая будет заниматься каждым использованием Принцем и Принцессой наследственных власти и сил. И попытайся вызвать коротышку на любое высказывание. Я уцеплюсь за него, и вместе мы выкинем его отсюда за непочтительность и грубость. За помехи Высшему Совету творить дела во спасение Великой Империи.

Генерал Бринак глянул на него тусклыми глазами, в которых проявлялись внимание и собранность.

— Да, сэр, — заторможенно кивнул он, поводя плечами, с хрустом разминая пальцы, медленно приходя в себя.

И повернулся в сторону овального стола, откуда как раз раздался чуть дребезжащий голос неумолимо стареющей Хилгорр, приглашающей советников начинать.

Список принятых решений 16-го внепланового заседания полного состава Высшего Совета Империи Дэртара от 20 июля 259 г. ВЛ. Фиксировано по пунктам согласно форме стандартной отчётности. Принадлежит архиву центрального департамента управления. Только для лиц категории доступа «А»:

1. Все счета на расходы за срыв праздника, тушение пожара, вызов бригад спецназначения, чистильщиков и активизацию дополнительных отрядов охраны направить в бюджет Высокого Двора, в пользу которого будет конфисковано имущество отдельных предателей и их семей.

2. Направить секретариату Высокой Семьи повторный запрос полных пакетов документов по делам каждого из объявленных предателями Короны; потребовать доставки и консультаций до 24 июля сего года.

3. Согласно долгу и необходимости сохранять покой граждан и материальный достаток Империи, ВС постановляет: во-первых, предъявить Его Высочеству Наследному Принцу Империи Краэнну Тайро дель Грасси документальные свидетельства использования Гончей, механизм и право владения которым даны членам Высокой Семьи, но каждый конкретный случай по закону рекомендован для рассмотрения юридической или общей палат Совета. Во-вторых, в целях контроля над дальнейшим несанкционированным использованием ВСЕХ средств, согласно имперским установлениям и дворцовским уложениям подвластных Высокой Семье, а также над другими возможными в дальнейшем самовольными, безконсультативными решениями Его Высочества Краэнна Тайро дель Грасси и остальных младших членов Высокой Семьи касательно судеб граждан Империи, обвинённых или свободных, установить механизм взаимодействия между юридическими структурами Совета и секретариатом Его Высочества. Модель взаимодействия довести до секретариата Наследников и до Его Высочества лично в течение 3 дней с момента вынесения решения.

14

— О чем ты думаешь? — тихо спросила Принцесса, не поднимаясь с кресла и не поворачиваясь, в высоком и узком зеркале от пола до потолка рассматривая замершее отражение, вытянувшееся в струнку.

Керье помедлил, затем, моргнув, ответил: