Ирина Сыромятникова - Житие мое

Но вот вопрос: не стоит ли мне уволиться до того, как эту штуку попробуют запустить или все-таки дождаться результата? Нет, в работоспособности установки я был уверен, но объясняться с тем мастером мне совершенно не хотелось.

И вот как раз тогда, когда чертежи были сданы в цех и стало понятно, что до начала испытаний проблем с новым газогенератором не будет, Рон зазвал меня отмечать что-то в погребок "Три студента". Я не возражал и сильно надеялся, что на столе будут напитки, более крепкие, чем кофе - вся эта творческая канитель изматывала даже сильнее, чем встреча с Потусторонним.

- Пляши! - объявил Четвертушка.

- А по зубам?

Он даже обиделся:

- Чего ты такой злой стал?

Я мог бы ему сказать - почему, но не хотел начинать все сначала.

- Патент наш купили...

- М-м...

- ... за двадцать пять тысяч!

- !!!

- И крона с каждого агрегата, на который он будет установлен. Ты представляешь, сколько дизелей они делают в год?!!

- Но наша штука будет не на каждом: черная магия - дорогое удовольствие.

Четвертушка прищурился:

- Мужик, а ты показывал кому-нибудь этот амулет?

- Ну... Ракшату, например.

- А он тебе сказал, что твоя схема - "трансмастер"?

- Нет.

- Ну, так я тебе говорю! Она не использует Источник, значит, ее может установить любой чародей. Черная магия нужна только для создания обратной матрицы, а потом шлепать эти амулеты может любой белый олух. Занавес!!

Наверное, так себя чувствует кот, на которого вылили миску сметаны.

- А мы не продешевили?

- Шутишь? Мы продали только принцип, разрабатывать матрицы и налаживать производство нам не придется.

Поскольку я уже знал, чего стоит реализация голой идеи в материале, то понял, что мы озолотились почти что на халяву.

- А когда деньги?..

Четвертушка торжественно вручил мне чек - большую, разноцветную бумажку с золотым тиснением и металлическим отливом. Деньги. Очень много денег. Практически без напряжения. Как я это люблю!

- На что потратишь? - полюбопытствовал Рон.

Я только отмахнулся. Пока мне хотелось просто смотреть, носить ее с собой и всем показывать.

- Ну, а проценты - на твой школьный счет.

- Рон, ты - гений!

- Да ладно, - засмущался Четвертушка. - Еще что-нибудь придумаешь, приходи!

И тут я заметил забавную деталь.

- Слушай, он же выписан две недели назад.

- Ну и что? Это же не рыба, не стухнет.

- Так что ж ты его сразу не отдал?

- Чтобы у тебя был стимул для работы!

Когда до меня дошел смысл сказанного, я чуть не лишился дара речи.

- Ах, ты...

Убить его! Стереть с лица земли гаденыша, и что б потомства не оставил!!!

- Тихо, тихо ты! Да ты чего завелся?!! Все же отлично получилось!

- У!!!

Несколько минут я безуспешно гонялся за Четвертушкой по заведению, но встречаться в честном бою с разгневанным черным магом Рон отказался и заперся в туалете. Ломиться туда при всех было как-то неудобно, и я вернулся за столик, решив из вредности прикончить всю закуску без него.

Вот проходимец... Оборони Бог оказаться где-нибудь под его началом!

Минут через десять Четвертушка осмелел и выбрался из своего убежища:

- Зря ты так, Том! - прочувствованно объявил он (свиных ушек на тарелке уже не осталось). - Я ведь как лучше хотел.

- Пропади ты! И все из-за какой-то девки?!

- Шутишь? - оскорбился Рон. - Я с дядькой об заклад побился, что дело пробью! На тридцать процентов акций.

Что тут скажешь? Это талант, однозначно! Что-то типа черной магии, только дохода дает больше.

Шорохи и шепоты ( часть 1)

Глава 17

Жизнь похожа на игру в бильярд. Лузу не видно, катишься, вроде бы, сам, а потом - оп! Попал.

Я никогда не увлекался чтением биографий знаменитых боевых магов, но слышал мнение, что все они в своей карьере имели внешний побудительный стимул. Обычно наш брат как-то находит компромисс между природными инстинктами и разумной возможностью их удовлетворить (если с первого раза не влипает по-крупному), после чего достигает некоего равновесия с бытием. Люди ко всему привыкают, даже к склочным, драчливым, злопамятным и бессердечным черным магам, и жизнь налаживается, рано или поздно. Но некоторым не везет. Какое-то необоримое течение обстоятельств не позволяет им устроить теплое гнездышко, побуждая к мучительному и неестественному усилию вроде борьбы за власть, защиты отечества или совершенствования искусства черной магии. А смысл? Вместо такой простой вещи, как желание быть главным, появляется ответственность за судьбу нации, забота о тылах или (извращение, тьфу, тьфу!) правила техники безопасности. Какой-то выверт психики требует от несчастных проявлять характер предельно замысловатым способом, поэтически выражаясь, они слышат голос Судьбы.

Так вот, никакого такого голоса никто не слышит. У меня все началось вполне буднично, с похорон.

Пришла телеграмма из дома. Это было странно, поскольку корреспонденции я не ждал: в начале лета Джо два раза писал мне, предлагал мне приехать, но я отболтался, сославшись на новую работу. Неужели он решил попробовать еще раз?

Телеграмма была составлена без попыток сэкономить на знаках препинания (наверняка, ее отправляла мать), в ней очень аккуратно сообщалось, что дядя Гордон умер. Похороны через два дня. Не то, чтобы это сообщение выглядело невероятно (все мы смертны), просто непонятно было, почему сейчас? Прошлым летом старичок выглядел довольно бодро, а маги вообще долго живут. Сильно горевать черные в принципе не способны, да и какой смысл - все мы где-то там рано или поздно встретимся. Другое дело, что я связывал с дядей кое-какие планы, и все их предстояло менять. И вот еще: согласится ли шеф Харлик рассказать мне то, что обещал выяснить для него?

В таком философском настроении я пришел на работу, едва ответил на приветствия и уселся медитировать над бумажками. Все чертежи были закончены еще неделю назад, расчеты проверены и перепроверены, а изготовление узлов контролировал лично Карл, мне было скучно и очень хотелось последовать примеру Полака - уединиться где-нибудь и вздремнуть. Наверное, со стороны это производило впечатление мрачной отрешенности.

- Что-то не получается? - забеспокоился Йохан.

- Да нет, - отмахнулся я, - у меня дядя умер.

Зря я ему это сказал. Белый принялся квохтать вокруг меня и через минуту о происшедшем знал весь офис. Причем, от смерти незнакомого человека они испытывали большее огорчения, чем я, знавший его всю жизнь.

Полак постановил, что мне надо срочно взять отпуск и ехать на похороны. Похороны мне были пофиг, но отпуск я хотел. Лето ведь!