Андре Нортон - Ведьмы из Эсткарпа

Им повезло — близилась ночь, а Вортигин хорошо знал эти места. Он брался незаметно провести их через поле, мимо домов и ферм, подальше от Карса в относительную безопасность.

— Трижды вне закона… Да, в Карее он может провозгласить это. Город принадлежит ему. Но родовитые господа в родстве с нами, а если же нет — пусть они чувствуют симпатии к нам, — тогда они должны испытывать неприязнь к Ивьену. Может быть, они побоятся помогать нам, но и не станут содействовать в поимке людям герцога. По большей части они просто закроют глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать ничего.

— Да, Карстен закрыт отныне для нас, — ведьма согласилась с Вортигином. — И всем людям Древней Расы я бы посоветовала бежать из герцогства, бежать, пока не стало слишком поздно. Быть может, сокольники в этом помогут им. Эйе… Эйе… ночь наступает для нас!

И слова ее, понимал Саймон, были не о сгущавшейся уже темноте.

Они укрылись в поле у осевшего за зиму стога. Саймон, Корис и Вортигин, прикрывшись влажной соломой, следили за происходившим в деревушке у перекрестка дорог. Яркие сине-зеленые мундиры слуг герцога — их было четверо, все на конях, снаряженные для трудной и дальней езды, — были окружены тусклой толпой поселян. Предводитель небольшого отряда из Карса подчеркнуто церемонно въехал на коне под Столб Повелений, и приложил рог к губам — он серебром сверкнул в лучах восходящего солнца.

— Раз… два… три… — Корис громко считал. Они слышали звуки прекрасно, должно быть, вся округа слышала троекратные звуки рога, но речи людей герцога доносились до них смутным бормотанием.

Корис посмотрел на Вортигина:

— Они спешат. Должен поторопиться и ты, чтобы успеть вовремя предупредить родственников.

Вортигин глубоко вонзил свой поясной кинжал в землю, словно бы в одного из сине-зеленых всадников.

— На двух ногах далеко не успеешь.

— Согласен. У них есть все, что нам надо. — Корис ткнул пальцем в сторону отряда.

— А за мостом дорога идет через лес, — подумал вслух Саймон.

Псевдолицо Кориса выразило злодейское удовлетворение.

— Они скоро закончат эту болтовню, давай поживее.

Они отползли от своего наблюдательного поста, вброд миновали реку и вышли на тропу в лесу. Дороги на север здесь были плохими. Ивьену в этих краях втихую сопротивлялись все — и благородные и простолюдины. И отходя от основных дорог, пути тут же становились грубыми тропами.

По обе стороны от тропы поднимались поросшие травой и кустами откосы. Место было небезопасно для путников, в особенности в ливреях герцога.

Саймон укрылся по одну сторону от тропы, Корис спустился пониже к реке, чтобы отрезать путь к отступлению. А Вортигин засел напротив Саймона. Оставалось только ждать.

Впрочем, предводитель вестников не был дураком. Один из его воинов проехал вперед, оглядывая и кусты, в которых шелестел ветер, и подозрительно высокие заросли травы. Не заметив засады, он проследовал дальше. За ним ехал старший, с рогом, и последний из его спутников, четвертый, замыкал маленький отряд.

Саймон выстрелил, когда этот, так сказать, арьергард поравнялся с ним. Из седла после великолепного выстрела вывалился разведчик.

Предводитель резко развернул коня, и в ту же секунду, захлебываясь кровью, перед ним повалился на землю замыкающий.

— Сул!.. Сул!.. Сул!.. — пронзительно загремел боевой клич, который Саймон последний раз слышал в обреченной гавани. Стрелка скользнула по плечу Саймона, разорвав и опалив кожу, — должно быть, у предводителя были кошачьи глаза.

Последний щитоносец пытался было поддержать своего предводителя, но незаметно приподнявшийся Вортигин бросил кинжал, которым только что поигрывал. Кинжал, крутясь в воздухе, наконец рукоятью ударил щитоносца в основание черепа, воин, сдавленно охнув, упал.

Над головой Саймона вздыбились копыта. Лошадь потеряла равновесие и рухнула на спину, подминая под себя седока. Корис выскочил из укрытия и обрушил свой крючковатый шест на едва шевелящегося человека.

А потом они принялись за работу: следовало разоружить поверженных и поймать коней. К счастью, та лошадь, что упала на спину, оказалась цела. Встав на ноги, она испуганно и тяжело дышала. Тела затащили подальше в кусты, а кольчуги, шлемы, запасное оружие привязали к седлам, после чего лошадей отвели в заброшенную овчарню, где теперь укрывались беглецы.

Туда они прибыли в разгар яростной ссоры. Морщинистая старуха и темноволосая красотка в порванном красно-золотом платье сердито глядели друг на друга. Но голоса их тут же затихли, едва Саймон пролез в щель покосившегося забора. Обе молчали, пока не ввели лошадей с трофеями. А потом девушка в красном, всхлипнув, рванулась к одному из этих свертков с кожей и сталью.

Я хочу свой собственный облик… и немедленно! — и плюнула в сторону ведьмы.

Саймон вполне понимал юношу. В таком возрасте быть переодетым в девичью одежду — да это же хуже, чем рабство. Им тоже не нравились эти уродливые личины, под которыми их вывела из Карса дева Эсткарпа.

— Согласен, — присоединился он к этим словам. — Нельзя ли вновь изменить наш внешний облик по общей, а точнее, вашей воле, госпожа. Или раньше некоторого времени это невозможно?

Лицо ее под спутанными прядями нахмурилось.

— Зачем терять время, мы ведь не выехали еще за пределы досягаемости посыльных Ивьена, хотя вы уже успели уменьшить их количество. Она взяла один из кафтанов, словно чтобы примерить, подходит ли он по длине к ее собственной фигуре.

Мрачный Бриант стоял со свертком мужской одежды в руках. Надутые губы делали упрямым выражение девичьего лица.

— Или я уезжаю отсюда в собственном обличье, или остаюсь здесь! — объявил он, и его решимость показалась Саймону убедительной.

Дева Эсткарпа сдалась. Из-под лохмотьев она достала мешочек и швырнула Брианту.

— Тогда живо к ручью. Умоешься этим вместо мыла. Только поэкономней — зелья должно хватить на всех.

Бриант ухватил мешочек и, подобрав юбки, решительно зашагал с одеждой, словно опасаясь, что у него отберут новые пожитки.

Корис привязал коней к подгнившему забору. На уродливой и злодейской физиономии иногда ему неизвестно как удавалось изобразить честное удивление.

— Пусть щенок спокойно разделается со своими узами, Саймон. Юбки, должно быть, раздражают его. В конце концов, он терпел до сих пор.

— Юбки? — с некоторым удивлением отозвался Вортигин. — Но…

— Саймон не принадлежит к Древней Расе, — ведьма расчесывала длинные пряди руками, — он еще новичок и не знает наших обычаев, и впервые изменяет свой облик. Ты прав, Корис, — она странно глянула на капитана, — пусть Бриант мирно преобразится в одиночестве.