Павел Марушкин - Музыка джунглей

«А ведь ты предатель». – Слабенький голос в глубине души просыпался нечасто, но спорить с ним де Камбюрадо с каждым годом становилось всё труднее и труднее.

«Я предатель? И кого же я предал, скажи мне? Толстозадых штабных полковников? Или же своё непосредственное начальство – генерала Монкуса, старого стрючка? Всю их банду, что набросилась бы на меня и разорвала бы на кусочки, едва почуяв запах пиратского золота?»

«Ты предал флот. Ты предал идеалы своей молодости. Ты предал – ведь предал уже? – этих парней, что крутят сейчас коленвал или дрыхнут в подвесных койках. Продолжить?»

«Если бы я этого не сделал, я бы предал СЕБЯ! И это было бы самым страшным предательством за всю мою жизнь. Я сделал… то, что я сделал. Да. Признаю. Но лучше пусть будет так, чем почётная отставка и грошовая пенсия. Всё – или ничего».

«Ещё не поздно переиграть».

«Нет. Уже поздно. Это просто иллюзия. Всё давно катится по накатанной колее – пожалуй, с того самого мига, как я представил проект „Аквамарин“ штабным мыслителям. Как они за него ухватились! Руками и ногами. Ещё бы, такая идея – воздушный корабль, сверхскоростной, неподвластный воле ветров! Как там звали старого обезьянца, придумавшего это… Мечек? Мешак? Да, точно… Алоиз Мешак. Спустя неделю после того, как воздушный винт был впервые испытан в деле, его нашли в подворотне с вывернутыми карманами. Удар ножом, банальщина. Уличное хулиганьё совсем распоясалось. Но… если бы не они, пришлось бы взять на себя ещё и этот грех. Так что в конце концов всё сложилось очень удачно. Для меня».

Де Камбюрадо лег на жёсткий топчан и закрыл глаза. «Аквамарин»… Идея пришла ему в голову, когда он любовался фамильным перстнем, наблюдая за прихотливой игрой холодного синего пламени в строгих гранях камня. Казалось бы, что может быть проще? Построить быстроходный корабль – самый быстроходный из всех существующих. Вооружить его – и не стандартной баллистой, а чем-нибудь более дальнобойным. Что и сделал, кстати, в своё время Ёкарный Глаз. Держать его наготове. Получить информацию о пиратской базе – рано или поздно кто-нибудь должен был проболтаться, надо только уметь слушать. Вот и всё! Неуловимая «Тяжелая Дума», полыхая, рушится в джунгли, пираты с воплями ужаса разбегаются кто куда, а всё награбленное ими за долгие годы… Гхм, да… Вот тут-то ты и впал в ступор, подумал де Камбюрадо. Слишком много золота получалось, слишком… Пускай даже это всего лишь шкура неубитого медведя… Поэтому самый лакомый кусочек, сбор информации, оттяпали высокие чины. Не сам сбор, конечно, – контроль… Только информация к ним поступала уже тщательно отфильтрованная, а когда и откровенно липовая. А всё стоящее оставалось у меня. Вот так-то, господа хорошие! Нечего считать обезьянцев низшей расой. Всё было продумано долгими и душными ночами, всё… И агентурная сеть, и контринтрига, и даже то, что его самого поставят курировать техническую часть проекта. А он изображал из себя честного туповатого служаку. Как, должно быть, они смеялись над ним в глубине своих тёмных душонок! Придумать такое – и упустить, отдать, даже не на откуп – за просто так, за красивые слова о патриотизме… Ага, сейчас. Разбежались… А ведь теперь в штабе полетят головы, и как бы не в прямом смысле. Какой скандал – похитить лучший корабль Вавилонского Военно-Воздушного Флота! Де Камбюрадо улыбнулся. Вот так всего один звонок переворачивает всё вверх дном! Он вспомнил бесплотный голос и поёжился. Он поверил всему сказанному, поверил сразу и безоговорочно. Кем или чем бы она (или оно) ни была, эта таинственная Контра, но она явно не человек. Из телефонной трубки повеяло пылью столетий… Может быть, это Великий Маг? Один из тех, ушедших неведомо куда? Возможно, и так. В таком случае цена полученного знания может быть высокой… Возможно даже – непомерно высокой. Но платить он будет потом. А пока что надо не выпускать из виду этого странного типа и всю его компанию. Как там назвала Старая Контра эту вещицу? Компас… Волшебный компас. Ах, если бы у него был хотя бы ещё один день! Он бы рискнул и организовал налёт… Нет, вдали от Биг Бэби это будет безопаснее. Пока остаётся одно – держаться неподалёку. Но вот когда они наконец прибудут в Пармандалай…

«Там-то мы и проверим, господа, чего стоят мои наёмники – горри».

Решив, что старики племени помнят секреты изготовления каменных инструментов, Большой Папа несколько погорячился и выдал желаемое за действительное. На самом же деле оказалось, что некоторые просто пользовались такими вещами – когда-то давным-давно. Попытки постигнуть эту хитрую науку самостоятельно потерпели сокрушительное поражение: найденные куски кремня все как один не желали правильно раскалываться и превращаться в полезные вещи. Наконец, когда острый осколок отскочил от удара одному стибку в бровь и поранил его, Большой Папа решил взять это дело в свои руки и применить научный подход.

Для начала самый правильный смоукер разжёг костёр; затем тщательно отобрал несколько подходящих по размеру кремней и положил их калиться в огонь. Пыха притащил миску с холодной водой. Когда Папа решил, что камень накалился достаточно, он веткой выкатил его из костра и тонкой струйкой стал лить сверху воду. Результат не замедлил сказаться: камень с оглушительным треском лопнул, осыпав голые ноги стоящих рядом раскалённой крошкой. После того как эмоции немного утихли, смущённый Папа обмакнул в воду тростинку и крайне осторожно капнул на кусок кремня сбоку. Камень треснул по линии схода водяной капли. Ободрённый успехом, Папа вновь накалил обломок и повторил операцию. В результате через пару часов путешественники разбогатели на несколько грубых кремневых рубил. Свистоль тут же поручил самым умелым хорошенько отшлифовать их и попытаться прикрепить к древку.

При более тщательном обследовании острова оказалось, что в скале имеется довольно обширная пещера. Это открытие удивило и обрадовало путешественников. Заночевать решили на твёрдой земле. На плотах оставили лишь нескольких часовых – но не прошло и получаса, как те подняли тревогу.

К острову приближались длинные, выдолбленные из древесных стволов пироги. Большой Папа с некоторой опаской взирал на крупных, ширококостных дикарей, ловко управляющихся большими одиночными вёслами.

– Может, спрячемся? – беспокойно спросил Пыха, глядя на приближающуюся ватагу.

– Поздно, – сквозь зубы пробормотал Большой Папа. – Если бы они подошли с той стороны острова, тогда другое дело. А сейчас наши плоты у них на виду; так что смысла нет.

Чужаков было меньше, чем смоукеров и стибков, вместе взятых; однако каждый из них намного превосходил синекожих человечков в росте и ширине плеч. Носы незваных гостей были чуть приплюснуты, бицепсы покрыты полосками ритуальных шрамов и татуировками. Мимолётная надежда, что чужаки проплывут мимо, не оправдалась: те явно намеревались высадиться на острове. Большой Папа вздохнул и выступил вперёд.