Александр Лидин - Пески смерти

— Да там не описания, а загадки сплошные.

— Припрет, разгадаешь… Врата закроешь и после этого можешь спокойно передавать координаты города своим командирам.

— Врата…

— Слишком долго объяснять, и слишком много энергии я трачу на этот разговор. Ты думаешь, это так просто, находясь на другом конце земного шара, управлять мертвецом?

— И все же у меня есть несколько вопросов… И самый главный, как я с раненой ногой…

— Когда я закончу, ты сможешь ходить и боли не будешь чувствовать.

— Нога заживет?

— Скажем так… У тебя будет около месяца. На это время рана как бы заморозится. После чего тебе придется пройти обычный курс лечения. В общем, ничего страшного. В случае осложнений я постараюсь помочь. Видишь ли, если бы в этих краях были нужные ингредиенты, я бы вылечил тебя точно так же, как вылечили тебя тогда в Антарктиде.

— Второй вопрос: оружие?

Старик закончил втирать мазь и начал снова накручивать тряпки на рану.

— Хорошо…

— И все же… что случилось с бандитами в лагере?

— Шогготы.

— Но трупы?

Однако старик ничего не ответил. Он неожиданно дернулся всем телом, потом выгнулся. С уст его сорвался странный стон, после чего он бесформенным кулем осел на землю.

— Вот и поговорили, — пробормотал Василий, вновь приподнявшись на локтях.

Старик, точнее труп, лежал на песке у ног оперуполномоченного.

Василий попробовал пошевелить раненой ногой. Боли и в самом деле не было, но это ничего не значило. «Ладно, заживет, как на собаке», — мысленно произнес он, потом, поднявшись с земли, попробовал перенести вес тела на раненую ногу. Никакой боли! Нога была как новая. В какой-то момент Василий решил было пойти и переодеть штаны, иначе он походил на нищего — правая штанина была разорвана почти до пояса и пропитана засохшей кровью. А потом он подумал о том, что надо будет снимать сапог, втискиваться в чужую одежду, а то еще бинты съедут… и плюнул. В конце концов, не на бал красоты он собирался.

Только вот последний штрих — оружие. С девятью патронами, пусть даже на два пистолета, не слишком повоюешь.

Василий подхватил собранный ночью вещевой мешок, прикрепил к поясу две фляги с водой. В дневнике Фредерикса ничего не говорилось об источниках воды по дороге в Гоцлар. Много лет прошло, все могло измениться, но надеяться на авось не стоит. Как говорят афгулы: «На Аллаха надейся, а верблюда привязывай».

Он уже собирался покинуть лагерь, как нечто странное насторожило его. Запах! Невыносимый запах шогготов. Неужели опять эти отвратительные, ненасытные твари. Только в этот раз у Василия не было ни гранат, ни лихого скакуна, который смог бы увести его от опасности.

Закинув за спину вещевой мешок, Василий вытащил оба пистолета и приготовился подороже продать свою жизнь. Хотя… Что могут два пистолета против гигантских червей? Ничего! Он отлично помнил ту ночь в сибирской глубинке, когда шогготы за считанные минуты уничтожили отряд японцев, а ведь те были хорошо вооружены, и гранаты у них были, и динамит…

В какое-то мгновение вонь стала просто непереносима, а потом на том месте, где несколько минут назад старик-дервиш делал Василию перевязку, песок вздыбился. Образовалась воронка, которая на глазах становилась все больше и больше. Уши заложило от страшного электрического треска, и в этот же момент вонь достигла своего апогея. Василий, не в силах контролировать себя, рухнул на колени. Его желудок буквально выворачивало наизнанку. Он не в силах был ни бежать, ни стрелять. Тело его сотрясалось в позывах безудержной рвоты. А тем временем из земли, всего в нескольких метрах от оперуполномоченного начал выползать из песка шоггот. Огромное тело белесого червя все выше и выше поднималось над землей, пока гигантским вопросительным знаком не повисло над скорчившимся на песке Василием.

Несколько секунд шоггот нависал над человеком, а потом верхняя часть его стала надуваться, словно воздушный шар, и в какой-то момент пасть на конце червя распахнулась, открыв несколько рядов острых, как иглы, зубов, и тварь рыгнула. До этого Василий считал, что хуже запаха шогготов быть ничего не может, но оказалось, он сильно ошибался. Дыхание чудовища было во много раз хуже. Вдохнув новый «аромат», Василий буквально забился в агонии. Еще чуть-чуть, и он бы умер…

Но это оказалось еще не все, на Василия обрушилась волна зловонной слизи, пропитывая его волосы и одежду. Это было невыносимо, и Василий, захлебываясь собственной желчью — желудок его был опустошен в первые же секунды, закричал. Так, наверное, кричат грешники в аду, когда ловкие служители Вельзевула снимают с них кожу. Только это был иной ад — ад, созданный разумными существами за много тысячелетий до появления на земле первого человека.

В какой-то момент Василию показалось, что он вот-вот потеряет сознание, но этого не произошло. Вместо этого он краем глаза заметил, что на песок рядом с ним упало несколько комков слизи странной формы. После чего тварь еще раз рыгнула и стала втягиваться назад в песок.

Когда же Василий смог приподнять голову, зажимая нос, чтобы не чувствовать омерзительного запаха, смешавшегося со вкусом его собственной рвоты, шоггота уже не было. На том месте, где он появился, не осталось даже маленькой ямки — ровный песок. И если бы не запах, который исходил от плевков слизи на песке, ничто бы не напоминало о недавнем визите шоггота. Кстати сказать, труп старика-дервиша тоже исчез.

Василий сел, попытался вытереть рот рукавом гимнастерки, но понял, что это бессмысленно. Теперь-то ему точно необходимо переодеться и искупаться в озерце. Перспектива путешествия в «благоухающих» нарядах ему определенно была не по вкусу.

И лишь встав на ноги, все еще покачиваясь и дрожа всем телом, Василий обратил внимание на куски слизи, исторгнутые чудовищем. Это было… оружие. Несколько сабель, почти сгнившее кремневое ружье и… маузер в кобуре. Его маузер! Только вот измазанный вонючей слизью.

Да, Григорий Арсеньевич сдержал слово, снабдил своего героя оружием, только вот сделал это в присущей ему манере. И представив, сколько времени придется оттирать с кобуры маузера склизкую гадость, Василий чуть не взвыл.

Глава 7

Дорога в Гоцлар

1939 год. Каракумы

Нигде на свете нет силы,

Чтобы сломила

Молодость нашей страны!

Эй! Смело шагайте вперед,

наши соколы,

Армии Красной сыны!

У входа в пещеру никого не было. Василий поправил кобуру маузера, поморщился — ему так и не удалось окончательно избавиться от запаха шоггота — и, медленно ступая, спустился по косогору. Он старался двигаться осторожно. Хотя боли никакой не было, нога его очень плохо слушалась, словно была чужой, а онемение, которое он поначалу счел за побочное действие лекарств, не проходило.