Сергей Чичин - Поход клюнутого

— Вдруг обзавидуются, побьют. Или еще хуже — едой не поделятся!

— Да у тебя из мешка жареным мясом пахнет.

— Мало ли чем откуда пахнет! Ваши боги, которые вам пример, делиться не учили?

— Учили и помогать, и делиться, но все больше со своими, а со встречными завещали быть настороже. Без их-то присмотра разве что приличное вырастет?

— И впрямь неглупое учение. Ну а мои завещали, что всяк, кого встретишь, чем-нибудь поделиться непременно должен. — Бинго обреченно отдулся и вновь нахлобучил на голову топфхелм.

— Так вот почему ты со своим племенем встречаться не желаешь! — догадался Торгрим.

— Ага. Обдерут как липку! — Голос из махоньких дыхательных дырочек, прокрученных в лицевой части шлема, звучал глухо и весомо. — Только тем и можно спастись, что ничего своего не иметь, тогда-то всем понятно будет, кому тут делиться.

— Или убедительнее выступить в прениях.

— А вот это попробуйте. Сам-то я существо доброй воли, однако на работу мастеров всякого жанра любуюсь в удовольствие.

Дорога заложила плавный вираж, и Торгрим наконец рассмотрел давно запримеченную Бингхамом комиссию по встрече. Вернее, не по встрече… непохоже было, чтобы они тут кого-то поджидали, но тем не менее дорогу занимали на всю ширину и вели между собой беседу на повышенных тонах.

Двое рыцарей вида довольно обшарпанного съехались нос в нос, для вящей плотности контакта сведя коней вполоборота, так что седоки едва не соприкасались правыми коленями. На одном из рыцарей плотно сидела кольчуга, поверху усиленная пластинами наплечников; второй щеголял мощным кованым панцирем, напяленным поверх кожанки. Это не самый цвет блестящего рыцарства, смекнул Бингхам (шлем неожиданно сыграл роль фокусирующей камеры, обрекая носителя на ясность мышления). Это голодранцы какие-то, из нищих, только историей своих древних семейств и питающиеся последние полдюжины поколений.

— Здоровайся! — прошипел снизу-сзади Торгрим, мудро решивший остаться полуприкрытым тушей Рансера. — Вежество прояви!

— Здрасте вам! — независимо гаркнул Бинго согласно инструкции. — Как оно, дядьки, то есть благородные сэры?

Сэры прекратили свои суровые переглядки из-под забрал и почтили вниманием новых участников сцены.

— Прекрасный день, добрые путники, — ни к селу ни к городу объявил панцирный.

— И то верно, — согласился кольчужный. — День совершенно чудесный, в такой никак нельзя позволить состояться несправедливости. Меня зовут сэр Вайер из Свастола, из тех самых Вайеров.

— А я сэр Фуллер Джирский, счастлив познакомиться.

Торгрим, уловив начавшую затягиваться паузу, судорожно пихнул Бинго кулаком под колено, усмотрев там уязвимое место. Голос он старательно понизил до шепота, но интонацию в нем сохранил пронзительную.

— Назовись, дурень!

— Я есть храбрый зарубежный лыцарь дон Бингхот, — не заставил себя упрашивать гоблин. — А это мой верный оруженосец Торчо Дайса. Что делите, добрые сэры, и как насчет отщипнуть кусочек в пользу собрата по… гм… дороге?

Рыцари переглянулись.

— Наше дело, дон Бингхот, глубоко личного свойства, — стеснительно сообщил сэр Вайер. — Боюсь, оно не предназначено для…

— Не-не, на дела я не претендую, своих хватает — вот-вот из зада полезут. А помимо дел неужто столь славные сэры ничем не богаты?

— Простите, что вмешиваюсь… — Торгрим вынужденно подал пони вперед. — Дон Бингхот как есть иностранец, у них, то бишь у нас, там заведено во все без разбору лезть очертя голову. Коли изволите малость потесниться, так мы осторожно проедем по краешку, а дела ваши вам оставим с нашим удовольствием.

Рыцари переглянулись снова и неодобрительно покачали головами.

— Только иностранное происхождение извиняет твою дерзость, оруженосец, — мрачно известил сэр Фуллер. — Какое же право ты имеешь теснить на дороге рыцарей старинных родов, проясняющих важнейшие вопросы?

— Дык вы ж не объяснили, чем заняты, — вступился Бинго. — Кто ж вас знает, апчем те вопросы? Может, вы желаете выяснить, чей лось больше насрет — вопрос как есть важный, но, чего доброго, весь день займет, а нам недосуг.

— К тому же дон Бингхот со своим лосем охотно поучаствует в подобном открытом конкурсе, — не удержался дварф.

— Наш вопрос касается двух наших семейств и разрешения своего не находит вот уже полторы сотни лет, — высокомерно объявил сэр Вайер. — Не знаю, что на вашем иностранном наречии значит «лоси», но, разумеется же, единственный вопрос, который истинный рыцарь считает важным, — о женщинах!

— А в наших краях рыцари еще о чести, доблести, верности заботятся, — озадачился Торгрим. — Что же до женщин, то какой же это вопрос? Это сплошная загадка, ее не головами в шлемах разгадывать.

— Тем паче полтораста лет о бабах спорить — кто хошь трёхнется, — присоединился к нему Бинго. — Эт у вас что же, весь срок тянутся непонятки насчет чьей-то прабабушки?

— Дон Бингхот, ваше любопытство и свободомыслие оскорбительны!

— Ах, извините-подвиньтесь. Не, ну правда, или извините, или подвиньтесь. Хрен ли дорогу застили, говорите загадками. Ежли двигаться вам западло, так давайте уже деритесь, а если вы правда только о бабах звездеть и способны, то давайте я ваш вопрос разрешу, как лицо непредвзятое.

Рыцари в очередной раз переглянулись. Видать, многолетний конфликт их накрепко сплотил, лишив возможности принимать решения иначе как в симбиозе. Бинго подбоченился в седле. Знал он подобные моменты, когда собеседники вот-вот решатся перейти к ручному вразумлению. Сидя на поднебесной высоте, опасаться этих двоих не получалось, разве лишь ноги поджать, чтоб сгоряча не оттяпали… а встречный иск пускай им Торгрим вчиняет, даром ли следом тащится.

— Ну а что, — осторожно высказался сэр Фуллер, — мало ли рыцарей наших родов пало уже на этом поприще? К малому ли количеству независимых экспертов обращались наши семейства, сэр Вайер? Тут все-таки свой же коллега, рыцарь, тем паче иноземный, наверняка мир повидавший…

— Пожалуй, оно верно, — согласился сэр Вайер. Он, похоже, успел прикинуть свои шансы отделаться от нежданных советчиков без ущерба для здоровья или достоинства и нашел их неутешительными. — Что ж, дон Бингхот, рассудите нас. Некогда жила-была прекраснейшая во всем свете леди Финиамия, немало рыцарей сразила ее несравненная красота, и среди них были, помимо прочих, и наши с сэром Фуллером предки.

— Не поделили? — Бинго по порывистому своему обыкновению потыркал пальцем в небо. — А сама она как-чиво, кого выделяла?

— Леди Финиамия была замужем за бароном Валнийским, а внимание оказывала каждому, как положено в рамках этикета, — пояснил сэр Фуллер. — То есть который рыцарь на турнире побеждал и превозносил ее дивную красоту, тому она улыбалась.