Александр Прозоров - Заклинатель

О погоде и сельском хозяйстве бояре могли говорить бесконечно, это Зверев уже знал. Более захватывающей для них и убийственной для него была только тема родственных связей. Встретившись на постоялом дворе, два совершенно незнакомых помещика могли часами перемывать отношения дядьев и дедов, сватьев и деверей, жен и братьев, пока, наконец, не оказывалось, что где-то как-то, через дальних кузин и троюродных дядюшек они все же являются родственниками – ради чего немедленно и устраивалась радостная пьянка.

Здесь рассуждения о погоде, репе и овсе тянулись около часа и шли бы еще дольше, кабы Андрей не заметил сидящую за князем на сундучке пепельно-серую крупную птицу в кожаном колпачке. От лапы к боковой рукояти тянулся тонкий ремешок. Зверев поднялся, обошел ковры, присел перед сундучком:

– Какой красавец! Сапсан?

– А и верно, – хлопнул себя по коленям Юрий Друцкий. – Засиделись мы, бояре. Не пора ли и на охоту собираться?

Слово князя – закон. Все стали тут же подниматься, разбирать копей, усаживаться в седла. Княжич натянул на правую руку толстую кожаную рукавицу, пересадил на нее пепельного сокола, с ним запрыгнул на коня. Рядом тут же закрутился низкий лохматый пес, похожий на пуделя.

– А ты чего без птицы? – поинтересовался Федор Друцкий у Зверева.

– Не любитель я соколиной охоты, – подобрал поводья Андрей. – Мне нравится самому зверя брать, сопротивление его рукой чувствовать, клыки рядом видеть, рычание на лице ощущать. А с соколом что, только смотреть со стороны остается.

– Э-э, боярин, так ведь есть на что посмотреть! – громко засмеялся княжич. – Знать, не видел ты настоящей птицы, не видел настоящего боя, охоты настоящей. Ну да сегодня глянешь! Ату!

Широким шагом Друцкий поскакал вперед, Андрей пристроился чуть сзади справа, с любопытством ожидая продолжения, две женщины – супруга княжича и сестра – немного отстали с левой стороны, там же пристроились еще двое бояр. Остальные, видимо, остались с князем и Василием Ярославовичем. Скорее всего, у Юрия Семеновича был еще сокол. А может, и не один. Князь все-таки.

Собака, вырвавшись вперед на полсотни метров, пошла змейкой, поводя носом и пробивая телом кусты. Друцкий снял с птицы шапочку, высоко поднял руку. Сокол расправил крылья, хрипло клекотнул, спрыгнул с перчатки и начал набирать высоту. Вскоре он занял место высоко над головой хозяина, паря на высоте выстрела из лука. Внезапно пес замер посередине зигзага, приподняв одну лапу и вытянув морду. Охотники подскакали чуть ближе, княжич решительно приказал:

– Ату! – Пес прыгнул вперед – из травы вырвался и помчался над самой землей коричневый комок. – Перепел!

Не прошло и нескольких секунд, как сверху па птицу упал стремительный хищник, и все было кончено. Княжич нагнал сокола, усевшегося в кустах, спрыгнул, протянул птице кусочек мяса. Та перебралась на перчатку, принялась клевать. Свободной рукой охотник перебросил добычу в сумку, вернулся в седло. Сокол как раз доел угощение, снова взметнулся ввысь. Через несколько минут из кустов вылетела новая перепелка. Падение, удар – и еще теплая дичь отправилась вслед за первой добычей.

Сокол взмыл в небо – и песик вновь забегал среди кустарника. Но охотничье счастье отвернулось от соколятников. Минуты уходили одна за другой, складываясь в десятки – а трава словно вымерла, в кустарниках не пряталось ничего живого. Птица внезапно спикировала вниз, ударила собаку крылом по спине. Та в ответ недовольно тявкнула.

– Ты видел? – оглянулся на Зверева княжич. – Наказывает! Дескать, добычи долго не находишь! Ну, Чегол, ну, забияка!

Наконец собака снова замерла в стойке. Сокол ринулся вперед, не дожидаясь команды, пес тоже сунул морду в кусты. Громко захлопали крылья, и крупная птица начала набирать высоту, вытянув длинную шею.

– Крыжень! Утка! Утка! – на разные голоса определили добычу охотники.

Зашипел воздух, разрезаемый крыльями сокола. Удар – и сцепившиеся птицы кувыркнулись в ивовые заросли. Княжич пришпорил коня, помчался следом и вскоре выбрался довольный, удерживая подкрепляющегося ловца на перчатке.

– Видел, боярин?! Какой удар, какая скорость! Голову крыженю начисто срубил! Ну красавец, ну ловкач.

Дождавшись, пока птица доест угощение, Друцкий поднялся в седло.

– Смотрите, ворон! – вдруг обратила внимание на одинокую черную птицу одна из женщин.

Княжич немедленно подбросил сокола по направлению к добыче.

«Надо им это? – мысленно пожал плечами Андрей. – Кто же его есть станет?»

Хищник стремительно взмывал в небо для атаки, а ворон продолжал, помахивая крыльями, лететь куда-то на восток, не замечая опасности. Кавалькада охотников, развернувшись, поскакала следом. Вот сокол сложил крылья, спикировал, камнем падая на черную дичь. Вот он ближе, ближе… Ворон внезапно качнулся в сторону, поджал одно крыло – и сокол проскочил мимо! Охотники зашумели. Сокол описал широкую дугу, снова стал забираться ввысь. Через несколько минут он оказался готов к новой атаке, опять разогнался с высоты – и тут ворон вдруг словно оперся обо что-то в воздухе, пропуская молниеносного убийцу перед собой, чтобы через мгновение продолжить свой полет. Пернатый охотник пошел на новый круг – ворон же вел себя так, словно не замечал ничего. Атака – мимо. Атака – мимо!

Всадники мчались во весь опор через кустарники, лужи, проскакивали ямы, не отрывая глаз от происходящего наверху. После очередного промаха сокол сменил тактику. Он не стал подниматься на головокружительную высоту, падением с которой трудно управлять, он начал сближаться с добычей медленно, но неуклонно, с каждым взмахом крыльев. Ближе, ближе. Казалось – уж теперь-то ворона не спасет ничто!

Черная птица вдруг сложила крылья, свалившись в пике, сокол рухнул следом. Они промчались метров сто вниз, и… Ворон расправил крылья. Сокол сделал то же самое, но, естественно, чуть позже, и провалился метров на двадцать ниже. А атаковать снизу – занятие совершенно бесполезное. И опять, уже в который раз хищник начал набирать высоту. Ворон тоже.

Выше, выше, выше… Когда пернатые забрались так далеко, что казались всего лишь темными точечками, сокол, похоже, попытался сцепиться с врагом без разгона. Они покувыркались, покувыркались, опять вошли в пике, прорезали небо, остановились. Ворон опять оказался заметно выше. Хищник взлетел, тяжело работая крыльями, выше его, вновь спикировал, промахнулся – и повернул к княжичу, упал ему на перчатку. Ворон же с прежней невозмутимостью продолжил своей полет.

– Устал. – Федор Друцкий вздохнул и надел птице на голову клобук. – Эх ты, не справился. Ладно, возвращаемся. Да и обедать пора.