Глен Кук - Воды спят

Сабредил подыскала для меня местечко, откуда я, оставаясь незамеченной, могла наблюдать за тем, что происходило вокруг. Они с Наритой принесли мне гору латунных изделий, которые нужно было почистить. Правящее семейство питало особую страсть к латуни. Сава перечистила уже, наверно, тонну всяких латунных штучек. В общем-то, понятно — Саве нельзя было доверять ничего хрупкого.

Шики подошла ко мне и спросила:

— Тетя Сава, ты не покараулишь мою флейту?

Я взяла инструмент, повертела в руках, с идиотской ухмылкой постучала по нему и извлекла несколько звуков. Только для того, чтобы никто не сомневался, что это самая настоящая флейта. Хотя, конечно, вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову, что из этого «инструмента» можно запросто уложить, по крайней мере, полдюжины людей, если бы они вздумали надоедать флейтисту в минуту плохого настроения.

Жена Барунданди спросила Шики:

— Ты играешь на флейте?

— Да, мэм. Но не очень хорошо.

— А вот я, еще девочкой, играла неплохо… — Она замолчала, заметив, что ее муж заглянул к нам уже второй раз за это утро, и справедливо подозревая, что его интересует не только то, как идут дела. — Сабредил, по-моему, ты поступаешь неразумно, приводя сюда дочь, — буркнула она и добавила после некоторой паузы: — я сейчас вернусь. Мне нужно сказать пару ласковых этому человеку.

Как только она вышла, Минх Сабредил мгновенно оказалась в Комнате Гнева Радиши. Я восхищалась ею. Чем сложнее ситуация, тем четче работает у нее голова. Иногда мне даже кажется, что ей доставляет удовольствие играть роль служанки во Дворце. И чем опаснее складывается ситуация, тем решительнее и результативнее она действует.

Несмотря на большой объем работы и частые отлучки Нариты с целью пресечь попытки своего мужа подгрести к Шики или перевести ее в другую группу работниц, в середине дня мы покинули личные апартаменты Радиши и перешли в мрачный зал заседаний Тайного Совета. Прошел слух, что Бходи собираются послать еще одного ненормального, чтобы устроить самосожжение у входа во Дворец. Радиша, ясное дело, постарается сделать все, чтобы помешать этому.

От нас требовалось подготовить зал к очередному заседанию Совета.

На самом деле слух о Бходи зародился в уме Кы Сари. Она распустила его для того, чтобы дать Шикхандини возможность встретиться с Чандрой Гокхейлом лицом к лицу.

Прошло почти два часа, прежде чем появились писцы, незаметные маленькие людишки, которым предстояло записывать все, что тут будет говориться. Потом прибыл Пурохита, в сопровождении духовных лиц, принимающих участие в Тайном Совете. Пурохита не снизошел до того, чтобы заметить наше присутствие, даже несмотря на то, что Шики по ошибке приняла его за Гокхейла и строила ему глазки до тех пор, пока Сабредил сделала ей знак прекратить. Шики тут же начала шепотом оправдываться: мол, все старики на одно лицо.

Ни Арджана Друпада, ни Чандра Гокхейл стариками себя не считали.

Мы продолжали работать, никто не обращал на нас внимания. Всем им крупно повезло, что сейчас у нас были другие планы. В принципе, рискуя, конечно, собственной жизнью, мы могли бы учинить тут кровавую бойню, во время которой погибли бы очень многие из этих «шишек». Но прикончить Пурохиту — какой смысл? Его труп не успел бы еще остыть, а старшие жрецы уже заменили бы его другим протухшим стариком, таким же мерзким и мыслящим столь же узко.

Едва появившись в зале, Чандра Гокхейл тут же попался на удочку. Сари не зря по крупицам собирала все сведения, которые Лозан Лебедь мог сообщить ей о вкусах этого старого козла в отношении прекрасного пола. Он буквально остолбенел при виде Шикхандини, точно ему врезали между глаз. Шики превосходно справилась со своей ролью. Она выглядела одновременно застенчивой, невинной и кокетливой; в общем, вела себя так, точно ее девичье сердце в мгновение ока оказалось сражено наповал. Бог устроил мужчин таким образом, что они заглатывают подобную наживку в девяносто девяти случаях из ста.

У Барунданди было отличное чувство времени. Он явился за нами как раз в тот момент, когда в зал заседаний, точно яростный орел, ворвалась Протектор. Глаза у Гокхейла стали как плошки, когда он увидел, что мы уходим. И прежде чем это произошло, он что-то шепнул одному из своих писцов.

К несчастью, у Джауля Барунданди в отношении некоторых вещей был наметанный глаз.

— Минх Сабредил, по-моему, твоя дочь произвела впечатление на Генерал-инспектора.

Сабредил изобразила удивление.

— Что? Нет-нет. Это невозможно. Я не допущу, чтобы моя дочь угодила в ту же ловушку, которая сломала мою жизнь.

Сава схватила Сабредил за руку. Со стороны это выглядело так, будто ее напугала вспышка Сабредил. На самом же деле она таким образом предостерегала Сабредил, чтобы та не говорила ничего лишнего, что позднее может припомниться Барунданди, если Чандра Гокхейл исчезнет.

Возможно, нам придется изменить план. Ни у кого не должно быть ни малейшего повода связать с кем-нибудь из нас то, что произойдет дальше.

Сабредил сникла. Она засмущалась и выглядела так, точно хотела как можно быстрее оказаться подальше отсюда.

— Шики, идем!

Я сама была готова наподдать Шики по заднице — она положительно вела себя как самая настоящая сучка. Но приказа матери послушалась.

Сава снова взялась за последний из своих грязных латунных подсвечников, в надежде, что ее не заметят, пока собирается Тайный Совет. Но Джауль Барунданди был настороже.

— Минх Сабредил, уведи свою невестку.

По дороге он попытался заигрывать с Шинхандини, но заработал всего лишь взгляд, в котором сквозило неприкрытое отвращение.

Минх Сабредил потянула меня за собой и заторопилась вслед за дочерью.

— Что это ты себе позволяешь, Шики?

— Да я просто шутки ради. Он ведь и вправду грязный старый извращенец.

Негромко, как будто ее слова не предназначались для ушей Барунданди, хотя на самом деле именно для него они и были произнесены, Сабредил сказала:

— Чтобы больше таких шуток не было. Смотри, доиграешься. Мужчины, занимающие такое положение, имеют право делать с тобой все, что им вздумается.

Отнюдь не лишнее предостережение. Меньше всего нам улыбалось, чтобы кто-то из сильных мира сего затащил Шикхандини в темный угол и принялся щупать ее.

Бог даст, до этого дойдет. Невозможно даже представить себе последствия такого поворота событий, хотя в принципе это было не исключено. Даже простые люди зачастую не останавливаются перед насилием, что же говорить о тех, кто воображал, что для них закон не писан?

— Нарита! — позвал Барунданди. — Куда ты опять запропастилась? Черт бы побрал эту женщину. Наверняка опять точит лясы на кухне. Или дремлет где-нибудь в уголке.