Джеймс Клеменс - Буря ведьмы

Джоак брел за стариком, решив, что лучше всего поможет сестре, изображая раба, — он встретит огонь огнем, обман обманом и, следуя примеру Грэшима и Претора, наденет маску.

«Элена, — беззвучно прошептал он, — теперь я тебя не подведу».

Пурпурный цветок на мгновение возник перед мысленным взором Джоака, и в воспоминании его лепестки засияли даже ярче, чем в саду. Случайно ли он получил свободу? Или, подобно черным змеям, таившимся в складках белых одежд, в А'лоа Глен, остались и союзники света? И пусть они сейчас в тени, но можно ли довериться им в трудную минуту?

Грэшим смотрел вперед, и Джоак рискнул оглянуться: темное и светлое смешивалось в причудливом танце солнечных бликов на дорожках умирающего сада. Если здесь есть те, у кого стоит искать помощи, то как их найти? Как отличить добро от зла в их беспорядочной игре?

Всхлип одинокой чайки, парящей за высокими крепостными стенами над пустынным морем, эхом отозвался в груди Джоака. Он понимал, что положиться не на кого.

ГЛАВА 12

Крик чайки разнесся над волнами, и в пенной полосе прилива появилась головка Сай-вен. Перепончатые пальцы неустанно шевелились в соленой воде, удерживая тело на месте. Она проследила за полетом птицы, представляя увиденный той пейзаж: высоченные горные пики, темные леса и бескрайные пустынные луга. О них рассказывалось в легендах, но она никогда там не бывала.

Сай-вен запрокинула голову, чтобы оглядеть подернутые облаками небесные просторы, и волосы, колыхаясь на волнах, окружили ее зеленым ореолом. Чайка превратилась в точку на фоне яркого солнца, и Сай-вен, вздохнув, вновь обратилась к кипящей полосе прибоя, где вода с сердитым рокотом сходилась с берегом. Пена хлопьями летела в пронизанный лучами воздух, черные камни блестели, точно спины китов, а океан снова и снова с ревом атаковал скалистый остров, будто гневно пытаясь сдвинуть его со своего пути.

Сражение моря и суши завораживало Сай-вен, рождая глубоко внутри чувство, имени которому она не знала. Сай-вен рассматривала землю, не в силах оторвать глаз от вздымающихся вершин с зелеными склонами, от каскадов вешней воды. За этим островом горбатыми хребтами огромных морских животных, стремящихся к далекому горизонту, вырастали другие.

Архипелаг — уже одно это слово заставляло сердце биться быстрее. Вот тайна и неизвестные дали, запретная территория для мер'ай. Только изгнанникам доводилось бродить меж зубастых скал этих берегов.

Сай-вен забила в воде сильными ногами, чтобы удерживать голову над поверхностью, и тут же почувствовала, как в спину легонько толкнул знакомый теплый нос. Она грустно вздохнула и развела колени, позволяя Кончу, скакуну матери, подставить ей спину. Как только Сай-вен удобно устроилась, тот поднялся повыше, и вскоре лишь перепончатые пальцы мер'ай касались воды. Теперь за кипящей полосой прибоя она могла разглядеть башни и высокие здания — обитель тех, кого ее народ давным-давно изгнал из моря.

Она раскинула руки, подставляя ладони свежему бризу. Каково это — плыть по воздуху чайкой, заглядывая в окна тех, кто живет у самого берега? Скучают ли они по океану, плачут ли ночами о давно утерянном доме, как говорит ее мать?

Конч вынырнул на поверхность, и чешуйчатая нефритовая шея морского дракона заискрилась на солнце. Он шумно фыркнул, и клапаны его носа открылись, выпуская отработанный воздух. Конч закатил один большой черный глаз на свою всадницу и моргнул прозрачным веком — Сай-вен сжалась под строгим взглядом.

Она не была так тесно связана с этим великаном, как ее мать, но росла рядом с ним и научилась улавливать его настроения. Конч был ею недоволен. Он ненавидел, когда Сай-вен близко подплывала к островам, рассыпанным в море. И по тому, как подрагивало горло могучего зверя, мер'ай поняла, что тот встревожен. Она погладила длинную гладкую шею, почесала чувствительные чешуйки возле ушей, и прикосновение немного его успокоило. Когда Конч отвернулся, она улыбнулась. Дракон часто волновался по пустякам. С самого детства исполин постоянно находился рядом, и даже теперь, когда Сай-вен превратилась в молодую женщину, он тенью следовал за ней.

Девушку это часто раздражало — впрочем, скоро опекунство Конча закончится: пройдет совсем немного времени, и она, связав себя с собственным драконом, расстанется с ним. Она уже не ребенок. Последние десять лун вокруг нее то и дело крутились юные морские драконы, влекомые регулярными кровотечениями, — стаи белых, группы красных и даже несколько нефритовых, как Конч. Но она их прогоняла, прекрасно помня долг старшей дочери. Вскоре придется сделать выбор, но она пока не готова. Еще нет.

На глаза навернулись слезы: как же без Конча? Она не променяла бы его даже на редкого черного морского дракона, самого могучего из зверей.

После смерти отца Конч стал ее стражем и постоянным спутником. О настоящем родителе остались лишь смутные воспоминания — смеющиеся глаза да сильные теплые руки. Мать же, связанная множеством обязательств старейшины, редко покидала общинный дом, что находился в брюхе огромного левиафана, китоподобного существа, приютившего клан мер'ай. У Сай-вен не было братьев и сестер, и она очень рано узнала, каким пустынным может оказаться океан. Только Конч сопровождал ее в дальних плаваниях к коралловым рифам.

Позднее Сай-вен увлеклась островами. Быть может, к суше гнала нарастающая тревога: она взрослеет, и скоро на плечи лягут новые заботы. Или ей стало скучно среди беспредельных морских просторов. Сай-вен не знала ответа, не могла разгадать тоску, поселившуюся в сердце.

Или виной всему упрямство, вечная борьба с ограничениями. После первого путешествия к островам мать категорически запретила ей приближаться к Архипелагу, пугала гарпунами рыбаков, рассказывала, как те были сосланы на землю. Теперь изгнанники, лишенные своего истинного дома, всеми силами заманивали мер'ай к скалам и там убивали. Она никогда прежде не видела мать такой встревоженной, в покрасневших глазах гнев мешался со страхом. И когда голос ее пресекся от ярости, Сай-вен, как примерная дочь, лишь кивнула в ответ и покорно опустила глаза. Но, оставшись одна, тут же забыла о запретах.

Даже самые резкие слова не могли ослабить путы, охватившие девичье сердце, потому, вопреки воле матери, она часто ускользала из дома, чтобы в одиночестве поплавать вблизи островов. Здесь она, отдаваясь течениям, издали изучала сглаженные волнами и ветром берега и с любопытством искала изгнанников, а однажды даже проплыла совсем рядом с рыбацкой лодкой.

Но рано или поздно, как и сейчас, Конч отыскивал ее по запаху, и они вместе возвращались домой, в Великую Бездну.