Галина Гончарова - Полудемон. Месть принцессы

— Никогда! У меня еще полторы бутылки! И колбаса копченая. И сыр… Будешь?

— Спрашиваешь!

— А чего этой грымзе тут надо?

— Не знаю. Кажется — меня. Странно.

— Странно? Алекс, ты себя в зеркале видел?

Действительно, за лето в горах я сильно загорел, волосы стали абсолютно белыми, глаза светились темной голубизной… Красавчик, влюбиться можно. Только уж очень изящный.

— Ничего, Руфина уже оценила, подожди, пока остальные оценят.

Нужны они мне были, как рыбе — карандаш. Но никуда не денешься.

Племянник короля, хоть и не особо любимый и незаконный, — добыча все равно богатая. Так что дамы открывают сезон охоты.

Тут еще дядюшка поспособствовал… зар-раза!

Началось с того, что дядя решил устроить турнир. Чтобы отметить мое возвращение и почтить память графа Торна.

Я бы взамен предложил пару бочек самогонки, но меня почему-то никто не спрашивал. Вместо этого дядя сообщил нам радостную новость таким тоном…

— Андрэ, Алекс, турнир состоится через десять дней. Я надеюсь, вы не опозорите чести нашей фамилии?

— Разумеется, батюшка. — На людях Андрэ изображает послушного сына.

— Если вы приказываете, дядюшка.

— Ну же, мальчики. Неужели вам это не доставит никакого удовольствия?

— Мы будем счастливы, — с чувством высказываюсь я.

Что Томми, что Рене, узнав про турнир, реагируют одинаково — восьмиэтажным в дядюшкин адрес. А то! Нужны доспехи, оружие, конь…

Достать это за десять дней до турнира, когда половина столицы занята тем же самым?

Нереально.

А участвовать без всего этого?

Можно, еще как можно. Но меня и так попытаются убить, судя по ласковой улыбочке Абигейли. К чему облегчать людям задачу?

А с другой стороны…

Я ухмыляюсь. Конь?

Есть у меня конь, и мы с ним друг друга уже чувствуем. Сойдет.

Доспехи?

О, нет! Это людям нужны доспехи, а мне хватит одной простой кольчуги — у меня ж чешуя под одеждой.

Оружие?

Есть! Задумчиво осматриваю когти. А если ими?

Они у меня хорошие, кольчугу, может, и не продерут, но панцирь вскрыть могут.

И на турнире на меня все смотрели в полном шоке. Выехал тут!

Как устроены турниры?

Два рыцаря, разогнавшись, тычут друг в друга копьями. Потом, если один слетел — то либо ему засчитывают поражение, либо он поднимается и требует боя на мечах. Дальше его соперник рубится с ним до первой крови — и ура! Победил тот, кто первый противника поцарапал.

Соответственно, все храбрые рыцари на турнирах напоминают раков. Или омаров.

Панцири, шлемы, латные рукавицы, кони — и те в железе. А тут выехал — растрепа, даже без шлема! А что делать, если мне эта кастрюля смотреть мешает.

Даже Рудольф забеспокоился, уточнил, в своем ли я уме… Может, не поздно переодеться? Конечно, я отказался. Зато тетушка обрадовалась до изжоги… С-стерва.

А вот не дождешься. Я вовсе не собираюсь покончить жизнь самоубийством. И оружие у меня есть. Сабля.

Острая, тонкая, наконечник заточен так, что им можно перо на лету разрезать.

— Барон Тарамар!

Барон укомплектован по полной. Конечно, он разгоняется и скачет на меня.

Я направляю коня чуть в сторону, ровным шагом, барон корректирует направление движения… Видеть эту груду мяса в металле, движущуюся на меня, не слишком приятно. Ровно за секунду до столкновения я трогаю коня в сторону, барон пролетает мимо, но сразу остановиться не может, а я, в последний момент наклонившись под копье, чиркаю кончиком сабли по подпруге!

Ба-ра-ра-рах!

Шум трибун полностью перекрывается грохотом от упавшего барона. Шлепается он душевно, весело, звонко… и не встает. А что?

Между прочим, мне надо выбить человека из седла?

Надо.

Я и выбиваю. А как я это сделал — мои трудности. Еще мне копье ворочать не хватало, оно тяжелое и неудобное. Конечно, меня могут дисквалифицировать, но во-первых, мне все равно, выиграю я этот турнир или проиграю, а во-вторых, убрать меня могли бы, только если я нанесу рану лошади. Вот это считается непрофессиональным.

А я по лошади даже не попал. Это же рыцарский конь, турнирный, в дорогой попоне…

Тяжело ли перерезать подпругу так, чтобы не пострадала попона?

Для кого-то да. А что мне?

Я же полудемон…

Вот и дальше будем оправдывать свое происхождение.

Барон тяжело ворочается на песке, напоминая вытащенного на берег омара. Я спрыгиваю с лошади и приставляю к его горлу саблю.

— Признаете себя побежденным?

Барон хрипит что-то согласное. Трибуны вопят, но общая волна эмоций скорее выражает восторг, чем осуждение.

— Апекс! — Рудольф воздвигается в ложе. — Ко мне!

Нашел собачку…

— Что случилось, дядюшка?

— Алекс, так нельзя!

Я наивно хлопаю глазами:

— Как?

— Твоя победа… — На языке у дядюшки явно вертится что-то вроде «подлой» или «бесчестной», но поди вякни. Тут же сплетники такие кренделя дорисуют… — Это просто против правил!

— Дядюшка, но почему? Нигде не сказано о запрете моего оружия. Если бы барон остался на ногах, я не поленился бы с ним сразиться саблей… Но он ведь не встал!

Рудольф чуть морщит нос:

— И все равно это не слишком рыцарственно…

— Дядюшка, так ведь и барон не возмутился, увидев, что ему достался противник без доспехов и боевого коня! Разве это по-рыцарски — сражаться с заведомо неравным противником?

У дяди лицо вытягивается огурцом. Явно понял, что я могу сказать дальше — он ведь судья… Это он должен был меня остановить…

— К тому же с моей болезнью я просто не выдержу прямого столкновения. — Я ухмыляюсь в тридцать зубов, и дядя смиряется:

— Бой засчитывается! Победил его высочество Александр Леонард Раденор!

И вот тут на трибунах заорали «УРРРАА!!!». Да так дружно, что у Абигейли мигом зубы заболели. А иначе чего она так кривится?

Я посылаю ей нежную улыбку. Но вот гадюка…

— Алекс, я обратила внимание, что у тебя до сих пор нет ленты твоей дамы…

Ага. И не будет. Сначала лента, потом кольцо, а потом и помолвка? Нет уж… Крыска мгновенно получает по морде — и на все поле.

— Ваше величество, единственная дама, в честь которой я сражаюсь, — это моя мать, ее высочество Мишель Кларисса Раденор. А потому…

Я вытягиваю руку, чтобы все видели. На моем запястье повязана единственная траурная черная ленточка.

К больным зубам явно прибавилась и больная печень. А что еще может дать такой нежно-зеленый цвет лица?

Я кланяюсь и отправляюсь к своим. Меня ждут Томми и Рене. Ждут за пределами ристалища. Рыцарям запрещается смотреть на поединки, чтобы никто не знал, с насколько сильным противником сведет его судьба, а потому и моя выходка остается неизвестной остальным.