Ученица Хозяина Топи (СИ) - Каплунова Александра Laverel
— Обожди! — и поняв, что Веша не рвется, на плечо ей уселся, — немного еще…
И правда малахит уж почти весь затянут был. Снова по полу дрожь прошлась, да только кокон черный всплеск сдержал. Лесьяр же, словно натиск усилил, уже едва ли не до осипшего голоса слова выкрикивал… Поток силы хлынул на камень, точно лавина, опутывая окончательно, откуда только черпал ее? Это же насколько велик его резерв? Едва же последнее пятно сокрытым оказалось, чернотой наполнилось еще пуще, точно сама ночь в той силе жила, али пустота настоящая. Ничто.
А после впиталось в камень, да стихло все. Тотчас дышать легче стало, ушла Кагара, не сдюжила, не сумела вырваться.
Лесьяр спиной к ним стоял, руки вдоль тела усталыми плетьми повисли, сам сгорбился, да плечи ходуном ходят — дышит часто, глубоко, хрипло.
— К стене прижмись спиной, да потихоньку выходи, — Мрак на стол тихо спорхнул и говорил теперь едва слышно, — без движений резких.
Веша назад отшагнула, здоровой рукой нащупав стену. Сама с Лесьяра глаз не сводила, вспомнилось ей лицо его хищное да с зубами треугольными, яростное. Сама вмиг похолодела. Помнит, как рассказывал Хозяин, что соприкосновение с силой, камнем укрытой, мага меняет неизменно…
Сама не заметила, как руки снова от переживаний стиснула. Ранка тотчас опять закровоточила, несколько капель сорвались на пол. Упали беззвучно, да только Вешка замерла, потому как магик при том головой странно повел. До того недвижно стоял, а тут вдруг оборачиваться медленно принялся, воздух вдыхая глубоко, точно принюхиваясь.
— Стой, — сдавленно велел ворон, сам на месте замирая.
Лесьяр же медленно подземелье взглядом обводил… А как развернулся к ним, так Весенья готова была прямо здесь и под землю провалиться.
Только бы не видеть хищного лица, что точно демону принадлежало. Искаженное, с острыми скулами, глазами раскосыми, а губы в оскале зубы треугольные обнажали. Свет глаз его и вовсе померк, теперь в них лишь чернота стояла. И уставились те аккурат на Весенью.
— Беги, девочка… — выдохнул ворон.
Веша сорвалась с места.
Глава 17
По лестнице Весенья буквально взлетела и уже выскочила на улицу, когда позади взревело, точно раненым зверем. И рев этот полон был нечеловеческой ярости, тьмы первозданной, что страхом сковывает. Вот и ее душеньку изморосью тотчас покрыло.
Из-за изгиба башни выскочили навстречу девице потанята обеспокоенные, взбудораженные, взлохмаченные. А хвостики за спинами так и мечутся.
— Это кто так? — пропищал Славка, но Веша на бегу их пихать стала обратно к входу в башню.
— Быстрее! — гаркнула так, что те едва не на полметра подскочили.
Объяснять не пришлось, потому как снова рев раздался, и все трое уже поспешили убраться отсель. Потанята припустили — только копытца сверкали. Мимо прошелестели крылья Мрака — ворон тоже спешил убраться из подземелья по добру по здорову, пока без хвоста не остался, али что похуже.
Дверь уж была близко, чертята вот внутрь проскочили, за ними — Мрак, а Вешка, как специально, споткнулась об торчащий из земли корень. Сколько дней хотела выкорчевать его, а руки так и не дошли! И вот, пожалуйста, буквально классика жанра! Она взяла и шлепнулась…
— Быстрее! — сдавленно запищали потаньки за порогом пританцовывая. Обратно бы вышли, да от воя пронзительного, оцепенели буквально.
Вешка едва успела, когда из-за башни поступью тяжелой магик вышел. Не похожий на себя совсем — кожа белая, точно у покойника, а на фоне глаз целиком чернотой затянутых, и того бледнее кажется. Он шел согнувшись, ведя когтистой рукой по камню, от чего порой даже искры летели. Дышал тяжело, хрипло, да скалился в жуткой своей демонической улыбке.
— Весенья! — ворон заметался внутри круглого зала, что перья полетели, но дверь вдруг захлопнулась с оглушительным грохотом. Потанята стали с той стороны стучаться, да ломиться, но все бестолку. Башня от Хозяина озверевшего, да тьмой опьяненного, защищалась…
— Беги в лес! — послышался с той стороны приглушенный крик ворона, — Беги, Весенья! Беги! Он не соображает!
И второй раз за вечер побежала Вешка. Тут и уговаривать, да объяснять было без надобности — от одного вида Хозяина Топи хотелось куда подальше залезть. Теперь уж стало понятно, откуда те легенды, да сказочки жуткие берутся. Такого вот встретишь — от одного вида уже жить не захочешь, а коли встречу такую переживешь, так вовек не забудешь.
Что же стало с ним? Где тот, настоящий Лесьяр? С хитрым своим взглядом, за которым теплота прячется. Спокойный, невозмутимый, дурашливый порой, даром, что лет ему там сколько, но никак не злой. Даже в первую их встречу не боялась Веська, как сейчас.
Мостки деревянные, от башни ведущие, пролетела, сама не заметила, едва ногами касаясь. Как только не поскользнулась, да в темные воды болота не улетела? Да и вовсе различить во мраке сумела…
А Лесьяр за ней погнался. Беззвучно, да только чуяла она его, точно по пятам сама смерть неслась за ней. Оглянулась через плечо и правда за ней следует, не сильно торопится, но все ж догоняет. Обстоятельно, неумолимо. Как хищник, уверенный в том, что жертва его не денется уж никуда. В темноте и лица-то не видно, только глаза, да зубы блестят.
Луна вот все же смилостивилась — показалась из-за туч, посеребрила тропку, среди леса оную хоть так обозначив. По ней то Вешка стремглав и понеслась. Куда только деться? Как долго Лесьяр в себя еще не придет?
Подумалось даже, что ежели и поймает, то что сделает — зубами разорвет, али когтями? Есть ее станет или кровь пить?
От мыслей тех и вовсе тошно стало. А тропка то под ногами, точно специально то ямкой оборачивалась, то палками-ветками преграды чинила. Чудом только Вешка до сих пор не улетела никуда.
А давление Лесьяровой силы, что не сдерживал он сейчас, все ближе было. Вот по земле выстелился сызнова черный туман. Затягивал он все кругом, мешая разобрать, где тропа, да куда сворачивать и как на очередную торчащую частоколом сухую палку не напороться.
Лес здесь шел посуше, топь позади осталась, и Весенья не нашла ничего лучше, кроме как с тропы в самые заросли кинуться. Рассудила, что там затеряться проще. Ветки по лицу хлестнули, по плечам. Зацепился за что-то плащ… Али это магик ее поймал? Обернулась порывисто, глазами со страху большущими назад глядя, но плащ лишь ветка держала. Дернула, что было силы, и в тот же миг позади среди деревьев и силуэт патлатый увидала. Шел за ней, все еще дышал сипло, да силу распылял. Снова туман черный стоп коснулся, попятилась, а после опять за плащ с удвоенной силой взялась. Ткань затрещала, подалась через силу. На ветке лишь лоскут остался, а девица прочь кинулась. Магик словно и ждал того, треск ветвей теперь и вовсе завучал оглушительным громом. Он не таился боле, не крался. На ходу успела снова коротко обернуться, Лесьяр ломился, деревья пред собой плавя, да путь расчищая. Все выжигал, что мешало. Вешка себе того позволить не могла, да и не умела, потому голыми руками разгребала, путь себе расчищая.
Шарахнуть Лесьяра силой? А что ежели не расчитает и покалечит, али вообще прибьет ненароком?
Как же боязно было, она и сама уже подвывала бы тихонько, если б не приходилось сквозь бурелом пробираться. Слезы на глаза накатывали.
Выскочила из очередных кустов, лицо и руки жгло от мириад царапин. Ладонью с глаз слезы смахнула, от мутной пелены избавляясь. Закрутилась, не зная, куда дальше броситься — бурелом здесь стоял непролазный, лишь полянка мха, на которой она оказалась, и была свободным местом.
Полезла прямиком через дерево сваленное. Громадное, оно лежало на боку и торчало исполинскими корнями, на коих висели комья жесткой земли с песком смешанной, да едва ли не каменной. Чутка совсем не успела — лассо черной силы за щиколотку обвило, да назад дернуло. Грохнулась, ладонями по гладкой древесине без коры проскользив, едва успела голову отвернуть и лишь щекой вдоль оцарапалась сломленным пеньком сухой ветки. Но хоть не плашмя лицом упала, так бы и зубов потом не досчиталась.
