Шах и Мат - Кэмерон Джейс

— Сложно сказать, Инспектор, — ответил Том. — И еще ничто из этого не проливает нам свет на то, кто же такой Пиллар на самом деле.

— Быть может, мы никогда не выясним этого, — задумался Инспектор Соня. — Шопен, что-нибудь еще? Как на счет четырнадцатого члена сообщества?

— Сложно сказать, — ответил Шопен. — Всё что мне известно — Пиллар не смог его найти.

— Есть идеи почему?

— Я случайно подслушал на собрании Четырнадцати, что четырнадцатый был настолько хитёр, что ему удалось скрыть свою личность ото всех, — сказал Шопен. — То есть, он сменил имя и сбежал раньше оговоренного времени.

— Значит, смена имён была частью сделки? — спросил Том.

— Разве Вы еще не поняли? — произнес Соня. — Вся сделка заключалась в том, что Четырнадцать хранят секрет и меняют имена в определенное время, потому они уносят секрет с собой в могилу, за исключением того, что Пиллар нарушил условия сделки, и по какой-то причине решил избавиться от них от всех.

— Возможно потому, что почувствовал, что они обличат его, — ответил Том. — Но что во имя Господа была за сделка?

— Кажется, я знаю, — сказал Шопен, отложив нож с возбужденным видом. — Слушайте, я не уверен, что расслышал верно, но раз вы в тупике, я всё-таки вам скажу.

— Говори громче, — требует Том.

Шопен осмотрел рану на недавно отрубленном пальце, убедившись, что та больше не кровоточит, он сунул отрубленный палец в карман, вероятно, для другого морковного супа.

— Я не верю ни в магию, ни в духов, ни в прочую ерунду, но вот что я однажды услышал.

— Просто скажи это, — сказал Том.

— Я услышал, как Четырнадцать однажды пошутили, что продали свои души дьяволу.

Глава 66

Шахматный Город, Калмыкия

Люди Шахматиста ведут меня к зданию с буддийской архитектурой, и украшенному орнаментами. Это одно из самых запоминающихся зданий в Шахматном Городе. Никто со мной не разговаривает. Внутри несколько тибетских женщин помогают мне принять ванну, и надеть красивую чистую одежду. Они приводят в порядок мои волосы и ногти, но не говорят на моем языке, поэтому я не понимаю, что происходит. У меня нет иного выбора, кроме как согласиться, поскольку Шахматист, несмотря на то, что нашел, что хотел, отказался освободить мировых лидеров.

— Нам с тобой, Алиса, предстоит сыграть финальную шахматную партию, — таковы его слова. — Я хочу, чтобы ты хорошо выглядела в последний день своей жизни, ну, или моей.

Одна из женщин приносит мне шахматную доску, книги о шахматах и DVD с предыдущими играми Шахматиста. Они, в отличие от всего прочего — на английском.

— К чему все это? — интересуюсь я.

— Тебе нужно подготовиться, — отвечает она. — Шахматист никогда не проигрывал, ни одной партии. Он даже играл со..

— Боже, я в курсе, и мне плевать на всё это. Я даже понятия не имею, как играть в шахматы.

— Тогда ты умрешь, — радостно улыбается она.

— Он серьезно хочет сыграть со мной в шахматы? — спрашиваю я. — Настоящую партию в шахматы? Я думала, это какая-то метафора.

— Шахматист обожает шахматы. Это его жизнь, и чтоб ты знала, есть пророчество о том, что вас с ним суждено сыграть последнюю партию в мире.

— Я слышала об этом глупом пророчестве. Я прочла это в какой-то древней записке, — отвечаю я. — Но это же смешно. Он знает, что я проиграю.

— Если ты проиграешь, люди погибнут, и миру тоже придет конец.

— Спасибо, что напомнили, — я кашляю, хихикая. — Хотите сказать, что я буду играть в ту же самую игру, в которой он убил самого Папу Римского?

— И всех остальных мировых лидеров, — замечает она. — За последние несколько часов он убил еще нескольких человек и погрузил в сон несколько городов. Поговаривают, что Оксфорд и Лондон уснут следующими.

— Я должна увидеть Шахматиста и поговорить с ним. Он должен узнать, что я не умею играть в шахматы. Что бы ни случилось между нами в прошлом, должен быть другой способ решить это.

— Другого способа нет, выиграй или проиграй, — отвечает она. — Помни, после каждого хода ты выпиваешь рюмку яда. Яд вызывает головокружение, но не убивает тебя до седьмого хода. Если тебе не удастся победить Шахматиста, ты погибнешь.

— Ну, спасибо.

Глава 67

Финальная Шахматная Партия, Шахматный Город, Калмыкия

Комната, в которую меня отправили, залита яркими огнями, они ослепляют, и сосредоточены на столике с двумя стульями в середине, на столе шахматная доска. Доска Кэрролла, с фигурками из его костей.

Поднимаясь на подиум, я слышу шепотки и тяжелое дыхание среди зрителей, но они во мраке и их не видно. Это пугает еще больше.

Меня просят сесть на стул со словами: Алиса-Лузер. Больше похоже на надгробие, а не на стул. Но выбора у меня нет, и я сажусь.

Я понимаю, что передо мной черные шахматы. Шахматист играет белыми. Не уверена, что происходит.

Почему Шахматист играет белыми?

Потом я замечаю одну странность. Одна из белых фигур, белый конь, отсутствует. Это единственная отсутствовавшая фигурка среди белых шахмат. Полагаю, это тот самый Кэрролианский Рыцарь. Но я не понимаю смысла, сокрытого за всем этим.

По обе стороны шахматной доски располагаются семь рюмок, наполненных ядом, о котором упоминала тибетская женщина. Я сглатываю комок в горле. Неужели мне, правда, суждено выпить этих семь рюмок и погибнуть сегодня?

Пару мгновений спустя невидимая аудитория начинает аплодировать. Склонив голову набок, я вижу появление Шахматиста. Он идет так, словно в прошлой жизни был Юлием Цезарем. Приглаживает усы. Он даже причесал тонкие волоски на голове, и кланяется невидимой толпе в чудном рыцарском наряде.

Внезапно меня осеняет. Он одет как рыцарь. Неужели он и есть Кэрролианский Рыцарь? Не понимаю.

Шахматист непринужденно садится, а затем слегка касается верхушек шахматных фигурок будто бы на удачу или же в качестве некоего ритуала. Не глядя мне в глаза, он достает шахматную фигурку белого коня, нежно оглаживая её пальцами и целуя, а затем ставит на отведенное ей место.

— Мой обожаемый белый рыцарь, — произносит он. — Кэрролианский Рыцарь.

— Поздравляю. Я так и знала. — бесстрастно отвечаю я.

— Вот что ты, Алиса, помогла мне вернуть после стольких лет.

— Интересно, почему это так важно.

— Без него я не смогу выиграть, — с улыбкой отвечает он. Это улыбка психопата, но на удивление — искренняя.

— Верится с трудом, — говорю я. — Ты никогда не проигрываешь, даже если играешь без него.