Старые раны (СИ) - Артемов Александр Александрович

— Хочешь сказать Ловушки теперь в прошлом?

— Ага, но расслабляться все равно рано. Стихия позаботиться о том, чтобы мы не дошли. А там, кто знает…

— Сеншес, — сплюнул Крес. — И на кой хрен этому Алхимику забираться в такую даль? Почему нельзя было расположить свой Приют поближе.

— Поближе к чему? К тебе?

— Нет, — покачал головой Крес. — Поближе к… ааах, да ну тебя!

— К цивилизованному миру, ты хотел сказать, да? — ухмылялся Леший. — Все, что дальше ближайшего пограничного столба с родным гербом, уже кажется неправильным. Альбийцы!

— Хватит уже заканчивать мысли за меня! Ничего такого я не имел в виду.

— Еще бы ты думал по-другому, — хмыкнул Леший. — Я же не говорю, что ты один такой. То, как вы альбийцы мыслите, абсолютно нормально, учитывая вашу историю и образ жизни. Так же думают и люди Пениальнского союза, Шатрана, Флатрии, Абальте — везде есть свои умники, которые считают себя центром вселенной. И даже в Брундрии, простите меня боги, мнят себя пупами земли, вокруг которых вертятся звезды. Еще бы — древняя и великая земля, которая распространяет свет цивилизации на пользу темным народам. Огнем и мечом, конечно же, но это опустим.

— Ничего себе у тебя географические познания… ах, сука…

Леший расхохотался.

— Да, вся вселенная вертится вокруг Альбии. Но это на самом деле делает вас только глупее. До чего же скучно постоянно ходить вокруг да около одной местности и идей, и философии, и даже образ жизни отвечает неподъемной напыщенности. Удобно это — придумать свои законы и понятия, а потом рассказывать окружающим, что их законы и понятия неправильные, потому что не похожи на ваши, а ваши хороши, потому что ваши. Не поспоришь.

— Я видел законы и понятия рок’хи, — сплюнул Крес. Ох, не хотелось ему возобновлять начатый разговор… — Резать пальцы пленным и поить человеческой кровью д’ханок — не очень похоже на правильный образ жизни.

— Крес, я же об этом и говорю. Правильный образ жизни — миф! Да и вам ли заикаться про «правильный образ жизни», учитывая репутацию абелей. Однако же может кто-то помог рок’хи изменить его?

— Полагаю те, кто пытался, оказались подвешены вниз головой с выбитыми зубами.

— Пустое. Редко чистосердечное желание помочь не сопровождается корыстью. Не считай их дураками, они пришельцев насквозь видят.

— Пустое? У тебя постоянно во всем замешаны абели и везде суют и суют свои длинные носы.

— А их носы не длинные?

— Не в этом смысле.

— Так и я не в этом. В переносном. Много у Альбии друзей среди государств Юга?

— Какие у государства могут быть друзья?

— Союзники, если угодно.

— Нет, — тут Крес вынужден был согласиться с ним. У Альбии союзников кот наплакал. Больше врагов и тех, кто предпочитал не вмешиваться в распри сильных. — Пока на троне Терадаля сидит Спаситель, а цепи, скрепляющие Пениальский союз крепки, не будет у Альбии никаких союзников. Друзей, тем более. Но это не значит, что Альбию все ненавидят.

— То есть во всем виноват злобный Спаситель, который видит в твоей стране абсолютное зло и обманывает своих поданных? А сама Альбия белая и пушистая? Крес, не ты ли обвинял меня в демонизации абелей?

— Для человека, который всю жизнь просидел в Лесу, ты неплохо умеешь поддержать разговор о политике. Может тебе и не нравится Альбия, но, нравится тебе или нет, да, она несет свет цивилизации. И даже если ты ее ненавидишь, тебе придется признать, что какие-то свои мысли ты подслушал.

— Не буду отрицать, — кивнул Леший. — Я много читал альбийских авторов. И множеству из них хотел бы пожать руку, если бы она не была настолько холодной.

— Постой. — удивился Крес. — Ты умеешь читать?

— А ты нет? — ухмыльнулся Леший.

— Самую малость, — смутился Крес.

— Ну вот, пример и для молодых наука, — обернулся Леший к Вассе, который шагал рядышком и внимательно слушал их перебранку. — Лесной человек и человек из «цивилизованного» общества.

— Не передергивай. У них в деревне вообще никто не умел читать.

— Это же не значит, что они глупее вас. Просто пока иные ученые мужи сидели в тепле и корпели над блестящими трактатами, другие ученые мужи бегали по лесу с копьем. Согласись — соревнование попахивает жульничеством.

— Неправда, — подал голос Васса. — Бабка Болотиха умела читать!

— Вот, а я что говорю, — снова расхохотался Леший. — Один ноль в нашу пользу.

— Вы что уже в одной команде? Можно мне уже признать поражение, пока вы на меня оба не накинулись, как на виновника всех ваших бед?

— Я ни словом не обвинил конкретно тебя, Крес, — уже без смешинки в голосе проговорил Леший. — Но, думаю, здесь и обижаться нечего. Мы все в плену мировоззрения, впитанного с молоком матери.

— Это ты верно сказал.

— Ну, и закончим наэтом, а то мы оба только теряем силы, которые на дороге не валяются. Ты, я гляжу, уже потом исходишь. Давай сбрасывай ее, теперь мой черед пройтись с ней немного. Васса, помоги ему!

— Стой… — попытался отбиться Крес, но девушка уже заскользила вниз.

— Ничего… — сказал Леший, взваливая Аду на плечи. — Пусть ты и выше меня и плечи у тебя шире, но северяне тоже не лыком шиты. В людях Севера скрыто немного больше внутренней силы. Доказательство этому — мы еще живы.

— Красиво сказал, — улыбнулся волчонок, подавая ему посох.

— Книжки читать нужно, юный Васса, — потеребил он его по волосатой макушке. — Будет у нас время, может быть, и книжка хорошая, я и тебя научу, как складывать буквы в слова, а слова в умные предложения. Хочешь?

— Да…

— Вот, Крес, будет у рок’хи и еще один ученый муж, — Леший ухмыльнулся. — Два ноль в нашу пользу.

— Почему же ноль, — пробурчал Крес, расправляя плечи. Они хрустнули, но он не почувствовал боли — только блаженство. Хотелось лечь и расслабиться.

— Потому что уметь читать книги и уметь читать «самую малость» это не одно и то же, — объяснил Леший. — И опять же не обижайся: не читал ты книг.

— Ты прав, только в одном — да, книг я не читал. Некогда было. Но читать и писать я умею. И, будь уверен, если надо, осилю я и твои трактаты.

— Хорошо, пусть со стороны альбийцев, уважающих искусство грамоты, будет одно очко. Два-один в пользу Севера.

— Два-два.

— Почему?

— Ада тоже умела читать. И она читала книги. Ничья.

* * *

Сменяя так друг дружку, они прошагали весь путь, намеченный на этот день, — пока солнце не скрылось за горными пиками и на небе не высыпали звезды рука об руку с Шарошей. Ада все еще пребывала в бессознательном состоянии и только постанывала, когда ее снимали с одних плеч и взваливали на другие. К концу дня, когда путники разожгли костер и расселись вокруг, сил не осталось ни у кого, и они, молча доев ужин — снова сухари и кипяток — улеглись по лежакам. Смотреть пустые сны и надеяться, что завтра все трое смогут встать на ноги.

— Хочу вас обрадовать и расстроить, — подал голос Леший, когда казалось, что никто не произнесет ни звука этим вечером.

— Что такое? — забеспокоился Крес. Уж очень замогильным голосом травник это сказал.

— Местность потихоньку идет под уклон. Горы потихоньку сдаются.

— Они всю дорогу идут то вниз, то вверх. С чего ты взял, что сейчас мы подходим к порогу?

— Я уже бывал здесь. И знаю, о чем говорю. Завтра мы будем пробираться между двух вершин: они немного напоминают две бабские титьки. Ты мог их видеть перед закатом.

Крес хмыкнул и посмотрел туда, куда указывал травник. Вроде что-то такое закругленное смутно выступало из темноты.

— Не удивлен, тебя можно, как тряпку выжимать — куда тебе еще и на титьки пялиться, — хихикнул Леший. — Так вот. Это мой личный ориентир, и мы сходим с плато. Титьки — наше спасение.

— Слава Сеншесу. А чего тебя расстроило?

— Ну… — в свою очередь тяжело вздохнул Леший. — На самом деле… эх, не хотел я поворачивать разговор подобным образом, но… пусть его… Я в тайне надеялся, что мы не дойдем.