Чужой выбор (СИ) - Кос Анни

— Не собираетесь торопиться значит? — Черный Волк подошел ближе и поднял с земли одну из сумок.

— Погоди, — Хальвард тронул друга за плечо, останавливая, — сегодня последний день тепла, завтра принесет тучи и начнутся долгие дожди. Я думаю, можно позволить себе провести один вечер вдалеке от дел и лишних глаз.

Ульф внимательно осмотрел небо — его опытный взгляд не уловил ни одного признака того, что погода изменится. И все же, Черный Волк привык доверять правителю. Если Хальвард говорит, что завтра пойдет дождь, то так оно и будет.

— А как же письма? Ты должен ответить что-то, — сделал он последнюю попытку.

— Позже, напишу утром. Останешься с нами?

Ульф вздохнул:

— Буду рядом, но мешать не стану, — позовете, когда закончите.

И напевая что-то себе под нос, он направился по тропинке вверх к остаткам каменной площадки.

Хальвард отложил ножны и сел прямо на землю. Последние лучи ласково гладили нагретые травинки, пушистые колоски раскачивались на ветру, а воздух начал наполняться вечерним ароматом разогретой пыли и терпких трав, в изобилии растущих на склонах горы. Йорунн села рядом, поджала ноги и застыла, ожидая рассказа.

— Что именно ты хочешь узнать?

— Сколько вам лет?

— Сто двадцать четыре, — ответил правитель без тени улыбки. — И я проживу еще столько же, а потом еще столько же, прежде чем стану старцем, если никто или ничто не убьет меня раньше.

— Но ведь это… — у Йорунн не нашлось слов, чтобы описать свое удивление.

— Да, очень долгий срок.

— Даже маги в Золотых Землях не живут столько.

— И герцоги Недоре не живут, Тьма не дает нам долголетия. Это подарок матери и ее демонической половины.

— Какой она была, ваша мать?

Хальвард замер, словно пронзая взглядом прошлое и силясь воспроизвести в мыслях образ давно ушедшей женщины.

— Красивой, — наконец ответил он, — и нежной. Полной заботы и преданности. Они с отцом по-настоящему любили друг друга.

Помолчали. Наконец правитель прервал тишину, и Йорунн слушала, затаив дыхание.

***

(От лица Хальварда)

Мой отец был одинок с детства. Он рано принял правление и молодость его прошла в заботах о герцогстве и военных походах под знаменами императора. Годы службы во благо государства дали отцу возможность обрести всеобщее уважение и почтение.

Юность и молодость пролетели для него незаметно. Мужчины в нашем роду нередко заключали очень поздние браки. Такова особенность Тьмы, как одной из изначальных сил — выдержать ее присутствие могут единицы. Для слабого духом человека она подобна излишнему вниманию, постоянно давящему на разум. Это значительно усложняет поиск спутников жизни для любого мага Тьмы, настолько, что многие из нас остаются одинокими навсегда.

Голову герцога начала покрывать седина, а рядом все еще не было женщины, которая разделила бы с ним свою судьбу. Отец уже почти потерял надежду, когда в какой-то обычной поездке случайно встретил мою мать.

Ирдришш уже вышла из поры юности, но и зрелость еще только подступала к ней издали. Герцог увидел ее совершенно случайно и сразу утонул в бездонных темных глазах. Многие говорили, что простая деревенская целительница околдовала правителя, используя свой немалый дар. На самом деле магия сыграла тут не последнюю роль — Тьма потянулась ко Тьме, переплетая пути таких разных людей вместе. Этим двоим просто суждено было встретить друг друга.

Отец увез ее из глухой деревушки, в которой мать жила на отшибе, и сделал своей женой. Ирдришш оказалась почти идеальной супругой герцога Недоре — скромна, добра, умна. Ее сердцу было чуждо и властолюбие, и гордыня. За пару лет всеобщее недоверие сменилось почтением и искренней привязанностью к ней.

Через два года объявили о том, что герцогиня ждет ребенка. Отец был вне себя от счастья, мать же внезапно стала обеспокоенной, резкой, нелюдимой. В конце концов, она настояла на том, чтобы покинуть Кинна-Тиате и перебраться в отдаленный охотничий домик. Герцог сильно удивлялся, но не смог отговорить жену.

И вот тогда, незадолго до моего появления на свет, она поведала о том, что хранила в тайне долгие годы: в ней текла кровь другой расы. Высшие демоны — порождения первичной магии, странники между мирами, те, в ком сила Тьмы струится так же естественно, как кровь в наших венах. Они испытывают неприязнь на грани с отвращением ко всему, что не обладает магией, считая людей чем-то вроде разумного корма. Что, впрочем, не мешает иногда некоторым из этих тварей находить совместимых с собой существ в иных мирах. Такое происходит редко, но все же бывает. Плодом подобной порочной связи стала Ирдришш.

Отец, как и все в нашем роду, хорошо знал историю возникновения магии. Этого хватило, чтобы понять — Ирдришш говорит правду. Стало ясно, отчего герцогиня так хотела покинуть Кинна-Тиате. Она опасалась, что за ней или ее сыном придут, дабы убить, ведь по законам демонов такие, как она, были выродками, обреченными на смерть. И все же, опасения оказались напрасными. В положенный срок родился я, однако никто не явился ни за мной, ни за матерью.

Герцог с семьей вернулся в столицу. Было устроено огромное празднование в честь рождения наследника, а потом потекли годы, полные любви и спокойствия. Одно из самых ярких моих воспоминаний — как мы все вместе сидели у камина. Мама вышивала, мы с отцом читали какую-то книгу про древние подвиги давно забытых рыцарей, я был совсем малышом, помню, что сидел на коленях отца и ноги мои не доставали до пола.

Когда мне исполнилось двенадцать лет, дар неожиданно пробудился. Он оказался настолько силен, что при первом же проявлении чуть не разрушил половину замка. Счастье, что рядом находилась герцогиня, которая успела перехватить мою силу и перенаправить ее в иное русло. С этого дня мать лично занялась моим обучением.

Помню, как я удивлялся в ту пору, что она скрыла свою Тьму ото всех и не давала ей применения, оставаясь тенью за плечом мужа. Сейчас понимаю, именно так она спасала то, что было ей дорого — нас с отцом. Уже к пятнадцати годам я превосходил по умениям и знаниям герцога, к восемнадцати — почти догнал мать. К двадцати стало ясно, что смешение крови магов и высших демонов привело к неожиданному результату — я не такой, как все мои предки, за исключением разве что основателя нашего рода. Моя сила — сырая, неоформленная, мощная — часть плетения мира, одна из его составляющих. А я лишь удачный проводник для нее.

Мне было двадцать шесть, когда отец понял, что время его истекает. Он передал мне правление, оставив судьбу края полностью на мое попечение, и тихо угас на руках моей матери.

Ирдришш была безутешна. Я не узнавал ее: тихая, с заплаканными глазами, в черном с ног до головы. Она перестала есть, общаться с кем либо, потеряла интерес к окружающему. Часами просиживала в склепе, мысленно разговаривая с отцом. А потом однажды пришла ко мне и сказала, что более не в силах оставаться тут.

Я тогда не понял, что она имела в виду, но отправился за ней. Мы поднялись в горы. Не сюда, гораздо дальше, туда, где никто не смог бы нас увидеть, а жизнь отступала под натиском бездушного льда и вечного холода. И тогда Ирдришш явила свою силу, позволила Тьме, что скрывалась внутри нее, вырваться на волю. Магия разорвала реальность с такой легкостью, будто та была куском ветхой ткани. И герцогиня ушла, освободилась от оков смертного тела, покинула наш мир. Я надеялся, что судьба была милостива к ней и позволила душам возлюбленных соединиться, чтобы и дальше идти вместе неведомыми тропами.

А для меня началась новая жизнь. Я явился в Кинна-Тиате прямиком навстречу злым вестям. Совет императора объявил, что сомневается в законности моей власти, поскольку у них есть неоспоримые доказательства супружеской неверности моей матери. Предоставили свидетелей, которых никто прежде не видел, но они клялись, что у герцогини была тайная связь, причем не одна. Потому, мол, я и появился на свет так поздно и в глуши, чтобы скрыть результат ее ошибки.