Внутренний дворец. Книга 1 (СИ) - Архангельская Мария Владимировна

На террасе висели горящие фонарики, в их свете сырая листва казалась ещё более золотой, чем была на самом деле. Во дворике валялись опавшие листья, которые уборщики, обычно принимавшиеся за дело перед рассветом, ещё не успели смести. Откуда-то издалека доносилось пение, и я, почувствовав любопытство, вышла из двора наружу и прислушалась. До сих пор я здесь не слышала хорового пения, однако сейчас пели именно хором, и довольно слаженно. Звуки летели со стороны казармы у ворот дворца, а когда я пересекла галерею и вышла почти к самым воротам, то смогла разобрать и слова:

Достигнув в жизни счастья,

Испей его до дна,

Пусть полон будет кубок

Под молодой луной.

Мне небом дар отпущен,

Чтоб расточать его.

Истраченным богатством

Я овладею вновь.

Быка зажарим, други,

Но для веселья нам

Сейчас же надо выпить

Заздравных триста чаш.

– Ведь могут же, когда хотят, – сказала я стволу ближайшего дерева.

– Могут что?

Я вздрогнула. В тени, отбрасываемой галереей, оказывается, стоял ещё один человек. Потом он сделал шаг в сторону и вышел на место, куда доставал свет факелов, горевших у казармы.

– Ваше высочество, – я уже не удивилась. Плюхаться на колени мне показалось неуместным, так что я просто поклонилась.

– Гуляешь на ночь глядя?

– Я просто решилась пройтись перед сном, ваше высочество.

– Ясно. Так что они могут? И кто «они»?

– Сочинители песен. Все песни, которые я слышала до сих пор, были унылыми.

– Даже те, исполняют придворные музыканты?

– Тех я вообще не могу оценить, ваше высочество. Я женщина простая, для меня их исполнение слишком изысканно.

Принц фыркнул.

– А вы, ваше высочество…

– Что?

– Вы тоже решили прогуляться?

– Пообещай, что никому не скажешь.

– Клянусь, – кивнула я, чувствуя себя заинтригованной.

– Я был вон там, – он кивнул на казарму. – Как ты заметила, там сейчас веселье, не то, что во дворце. Ну и тоже вышел пройтись.

– А-а…

Мы немного помолчали.

– Я должна ещё раз поблагодарить ваше высочество, – сказала я наконец.

– За что?

– За благородство, которое вы проявили в отношении меня.

– А… Ты о том последнем разе? – после короткого замешательства сообразил Тайрен. – Забудь. Уверен, многие сочли бы, что я проявил не благородство, а мягкотелость.

– Почему?

– Ну, любви принято добиваться, за неё принято сражаться… А не отступать по первой же просьбе.

– Ну, не знаю, – проворчала я, покрепче обхватывая себя руками. – Добиваться имеет смысл, когда есть ответная склонность. А если склонности нет, то это просто упрямство. Или самодовольство, отказ признать, что ты вовсе не такой прекрасный и замечательный, как привык о себе мнить. Но во втором случае добиться своего можно разве что грубой силой, а это никого не красит. В первом же случае человек, к вам благосклонный, найдёт способ дать это понять.

– А если девушка сама не знает, чего хочет? Бывает же и такое.

– Ваше высочество, обычно пары-тройки встреч вполне хватает, чтобы определиться. Конечно, это не значит, что девушка за это время обязательно вот так прямо и влюбится, но, во всяком случае, поймёт, что мужчина не вызывает неприязни.

Тайрен ещё немного помолчал, пристально глядя на меня. Налетел порыв ледяного ветра, и меня пронизала дрожь.

– Замёрзла? – заметил он.

– Да, ваше высочество.

– Тогда почему бы нам не пройти куда-нибудь, где теплее? – он приглашающе протянул руку.

– Только не в казарму! – быстро сказала я.

– За кого ты меня принимаешь? – беззлобно усмехнулся Тайрен. – Я ещё не сошёл с ума – вести девушку в толпу пьяных мужиков.

От него самого пахло вином, но пьяным он не выглядел. И что-то это мало похоже на оставление в покое, подумала я, когда он обхватил меня за плечи. Но бок у него был тёплый, рука тоже, и выворачиваться мне отнюдь не хотелось, наоборот, хотелось прижаться к нему покрепче. А вслед за этим мелькнула шальная мысль: а что, если и в самом деле переспать с ним разок? Авось удовлетворит любопытство и отстанет. А так парень видный, отвращения не внушает. В конце концов, грех не беда, молва нехороша. Если удастся сохранить всё в тайне, едва ли я пострадаю.

Мы двинулись куда-то по галерее, мимо покоев императрицы, а потом сошли с неё и начали подниматься по склону вверх. Вслед нам летела песня:

Изысканные яства

Не следует ценить,

Хочу быть вечно пьяным,

А трезвым – не хочу.

Так повелось издревле –

Безмолвны мудрецы,

Лишь пьяницы стремятся

Прославиться в веках.

Зал Небесной благосклонности тоже остался в стороне. Ещё немного, и впереди показалась стена с воротами.

– Да это же купальни!

– Ну да. А что?

– Но… Там же сейчас никого нет.

– Так ты же хотела тайны? К тому же там точно тепло, – Тайрен подмигнул. – И есть горячая вода. Чтобы кое-кто мерзлявый не подхватил простуду.

Я невольно улыбнулась. Что ж, купальни так купальни, место не хуже любого другого.

– Странно, – задумчиво добавил он. – Ты же вроде с севера, должна быть привычна к холоду.

– Я привыкла тепло одеваться, ваше высочество.

Ворота были заперты, но в них была калитка, которая легко открылась. Дверь купален тоже уступила нажиму. Поразительная беспечность, подумала я. А впрочем, кто тут будет красть? Чужакам на территорию дворца вход заказан, а слуги, во-первых, достаточно запуганы, а во-вторых, им-то замки не особо-то и помеха, если очень захочется, они найдут способ сюда проникнуть.

Влажное тепло окутало меня с ног до головы, и я прямо почувствовала, как съёжившиеся клеточки моего тела впитывают его и расправляются. Потом по телу прошла последняя короткая дрожь – словно холод выходил из тела.

– Неужели ещё мёрзнешь? – Тайрен, конечно, заметил, ведь он продолжал крепко прижимать меня к себе.

– Наоборот, ваше высочество.

Впрочем, потом ему пришлось меня выпустить, чтобы я могла зажечь лампу – похоже, ему и в голову не приходило, что подобные вещи можно сделать самому, когда рядом есть кто-то ещё. Хотя у меня до сих пор возня с огнивом и трутом вызывала серьёзные затруднения, но он терпеливо ждал, пока я высеку искру, раздую огонёк и только после этого зажгу заправленный маслом светильник. Тусклый колеблющийся свет озарил уже знакомую комнату с бассейном. Фонтанчики по его краям выпевали свою однообразную песенку.

– Не хочешь? – Тайрен кивнул на бассейн.

– Э… нет. Хотя…

Я стащила чулки и туфли и опустила ноги в горячую воду, аккуратно сев между двух фонтанчиков так, чтобы струйки не попадали на подвёрнутый подол. Принц опустился рядом на пол, скрестив ноги. Странно, но почему-то сейчас в его присутствии мне было вполне уютно.

– Почтенный настоятель Чжа показал мне записи, которые сделал по твоим рассказам о твоей стране, – сказал Тайрен.

– Правда? А я думала, что вы его пригласили, чтобы проверить, не оборотень ли я.

– И для этого тоже, – легко согласился он. – Но и расспросить тебя ему тоже было интересно. По-хорошему тебя бы надо показать чиновникам из Министерства церемоний – это они обязаны собирать знания о дальних странах. Но кто ж мог подумать, что женщина может обладать ценными сведениями! Скажи, кому пришло в голову, что женщин надо учить наравне с мужчинами?

– Ну… Это не было идеей кого-то одного. Просто в какой-то момент возобладала точка зрения, что учиться нужно всем.

– И давно это у вас?

– Не очень. Лет сто примерно.

– И каковы последствия для государства?

– Ну… Хорошие, – я пожала плечами. – Во всяком случае, если кризисы и случались, то они точно не были связаны с переизбытком образования.