Максим Волосатый - Воины Клевера
– Мой принц, осмелюсь напомнить, что Зеленый Принц был склонен согласиться с вашей точкой зрения. К сожалению, мнение Ополчения Листьев было невозможно проигнорировать.
– Люди, – Сандель плюнул бы, но на чистый пол было жалко, аталь всегда очень болезненно относились к вопросам гигиены. Пришлось воздержаться, что не добавило расположения духа. – Я, Каллимо, имел в виду не времена Похода Покорности, а то, что было несколько раньше. Заразу надо было давить в зародыше. Этот их «Рим» должен был стать концом, а не началом.
Серкетер навострил уши. Про позицию Санделя времен кризиса Римской империи он слышал впервые.
– Нечего прислушиваться, – раздраженно махнул рукой Принц, – тогда всё кончилось разговором один на один. Идея не прошла. Я, правда, сейчас напомнил Повелителю… – ехидная усмешка мелькнула и пропала.
Ну, тогда да, тогда понятно. Каллимо понимающе хмыкнул и поудобнее устроился в кресле. Слушать придется еще долго. Еще бы, как мог гордый Принц Лианы не ткнуть носом повелителя Зеленого Лепестка в допущенную ошибку и не напомнить о том, что к его словам нужно прислушиваться. А повелители – они такие, они почему-то не очень любят, когда их носом тыкают. Тем более в ошибки. Что именно высказал Зеленый Принц наглому подданному, по мнению Каллимо, даже загадкой не являлось. Но об этом лучше помолчать. Добрая половина сегодняшнего раздражения – оттуда.
– И меня – меня! – отправляют разгребать это миеле (дерьмо на аталите) в компании с этими животными.
– Ну, это-то как раз обоснованно, – Каллимо позволил себе замечание, – несмотря на, хм, некоторую, скажем так, сложность вашего характера, мой принц, никто в Ветках и Листьях не сможет это сделать лучше.
Комплимент был сомнительный, но Каллимо мог себе позволить некоторую фривольность в отношении с хаталин (хозяином). Все-таки правая рука, нога, полушарие мозга и т. д. и т. п. имеет право высказывать, что думает. Иногда.
Сандель смягчился:
– Действительно лучше меня не сделает никто, – он покосился на слугу. – Не надо иронизировать, это не мания величия, в данном случае жесткость просто необходима. Слишком серьезен вопрос. – Тут его опять вскинуло: – Но с этими варварами!..
Аталь так и не избавились от старых взглядов на некоторые вещи. Несмотря на то что суверенитет глеммов давным-давно завоеван, оплачен кровью и доказан, а торки – вообще отдельная раса, силой доказавшая свое право на существование, аталь по-прежнему считали себя Старшей Расой, которой положено доминировать в Клевере. Люди же вообще почитались чем-то вроде насекомых. Поэтому любое сравнение халиона с иритетом или сараситом считалось чуть ли не оскорблением.
– Осмелюсь напомнить, – приведение сухих фактов всегда действовало на хаталина успокаивающе, и Каллимо это знал, – Тагаррит возведен в ранг Партанато. Оттуда шаг до Иританато (наследник престола в Глеммдале). Так что глеммы ясно дали понять значимость для них данного вопроса. У торков же вообще, кто сильнее, тот и прав. И прозвище Непобедимый досталось Юхнану не просто так. Он является одной из самых значимых фигур Торквинии. Просто он в политику не лезет, неинтересно ему. Пока. Так что данной проблемой будут заниматься одни из наиболее значимых персон Клевера.
– Избавь меня от лести, Каллимо, – принц раздраженно отмахнулся, но было видно, что с этой точки зрения открывается все же более привлекательный вид. Сандель немного успокоился:
– Итак, что у нас есть по проблеме?
– Установлено, – Каллимо начал излагать исходные данные, – проведение неизвестными особями исследования явления Двери и Замка. Определение ключевых моментов, позволяющих… Вероятнее всего позволяющих, – поправился серкетер, – восстановить механизм действия узора открытия и закрытия Двери. По данным моментам есть только названия и то приблизительные: Карта, Малый Ключ, Рычаг. Данных о том, что это такое, нет. Данных о том, кто исследовал, нет. Данных о принципах восстановления механизма нет. Информация пришла из трех источников: наша группа аналитиков Озерного Берега, операционная команда Стены Вероятностей глеммов и группа обработки Духовной Информации Шаманерии торков. Каждый из источников дает практически идентичную информацию.
– Другими словами, мы знаем, что кто-то что-то делал в направлении изучения механизма Двери, но не знаем больше ничего. Замечательно. Идеи?
– Кто, в принципе, понятно, – Каллимо задумчиво почесал кончик носа, – Старшие Расы не рассматриваются ввиду абсолютного идиотизма предположения. Ни одному представителю рас Пришедших не придет в голову даже подойти к Двери. Я уже не говорю о том, чтобы придумать, как распечатать Замок. Остаются ваши любимые люди.
– Они не мои и не любимые, – скривился Принц Лианы. – И тут как раз ничего не понятно. Этим могут равно заниматься и государства Огненного Лепестка, и Братство, и какой-нибудь тайный орден в Огненном Лепестке. А это – три принципиально разные вещи. Ключевой вопрос здесь – зачем им это надо? Какие дивиденды, как выражаются братья наши меньшие, глеммы, они с этого будут иметь?
– Выгодно это прежде всего земным государствам. Затем идут одиночки. Братство на последнем месте. Если они исследовали Дверь и узнали, как и для чего она создавалась, то они однозначно должны понимать, что будут первыми, по кому этот эксперимент и ударит.
– О-о, вот тут ты не прав, Каллимо, ох как неправ. – Сандель покачал пальцем у себя перед носом. – Заметь, в сообщениях говорится, что кто-то пытается открыть Дверь. Открыть, понимаешь? Не уничтожить, впустив в Клевер ужас Ататидов, а получить контроль над входом. Как думаешь, пригодится Братству такой козырь в общении со Старшими Расами?
Каллимо задумался. Принц Лианы терпеливо ждал, давая возможность помощнику тщательно всё обдумать. Эмоции уже кончились, теперь начиналась работа. Зол-италь Санделя, при всей его нетерпимости никто не мог обвинить в небрежности или лени. Получив задачу, он принимался за ее исполнение в ту же секунду. Тем временем Каллимо обдумал тезис до конца.
– Я думаю, что нет, – покачал головой он. – Это знание, как бы выразиться точнее, слишком тяжело для Братства. Затраты на решение колоссальны, а в итоге они получают всего лишь призрачную надежду умереть вместе со всеми. Мало того, они должны понимать, что обладание такой информацией перемещает их в первый список персон, которых все три правителя Клевера желали бы видеть мертвыми. Они еле-еле получили разрешение на существование, а тут – опять вступать в противостояние со всем Клевером? Единственным аргументом в пользу вашей позиции может служить чья-то личная ненависть ко всем Старшим Расам, но… – он сморщил нос, – я не очень в это верю. Я общался с тем, кто называет себя Мастером Ацекато, вы помните тот случай, хаталин, – Сандель кивнул, подтверждая. – И я не верю, что он пойдет на этот безумный шаг. А если вернуться к вопросу расходов, необходимых для реализации этой затеи, то кандидатуры одиночек или тайных орденов, действующих на свой страх и риск, тоже не представляются сколько-нибудь реальными.
– То есть ты хочешь сказать, что… – задумчиво протянул Принц Лианы.
– Это только первые мысли, – поспешил поправиться Каллимо.
– Но достаточно здравые, – так же задумчиво кивнул в такт собственным мыслям Сандель. – Действительно, остается Огненный Лепесток. Тем более что их нынешнее положение завидным не назовешь.
– И они в массовом порядке начинают открывать в Пестике свои базы, – уточнил Каллимо. – Несмотря на предупреждение. На мой взгляд, более чем жесткое.
– Входя тем самым в противоречие с обещаниями твоего любимого Братства.
– Моего любимого? – притворно изумился Каллимо.
– Именно, – Принц Лианы принял какое-то решение и вернулся к своему раздражению. Теперь он мог себе его позволить. – Договорись-ка о встрече с этими животными. Лучше прямо на завтра.
– С какими именно? – уточнил Каллимо.
– Очень смешно, – скривился Сандель. – С обоими. Скажи, есть новости.
Глава 17
– Что-то здесь не сходится, Семен.
Дон Антонио, вопреки обыкновению, не зашел к Мастеру Ацекато как положено главе Служб – в рабочее время, заранее договорившись, – а заглянул вечером, в резиденцию. Тихонько так, просто доша попить со старым приятелем. Огромный парк, расположенный почти в самом центре Ацета, благоухал ароматами вечерних цветов. Тихий вечер, через который неторопливо шел Сибейра, успокаивал и убаюкивал. Каждый шаг по слегка шуршащему песку приносил отдохновение. Взгляд, скользящий по плавным линиям подстриженных деревьев (Точилинов настоял, чтобы в его парке были только растения с Земли), ничто не раздражало. Ни одного острого угла, никакой несоразмерности. Умиротворение. Любой входящий в парк через несколько минут начинал дышать ровнее, спокойнее. Может, конечно, и дизайнеры постарались, но дон Антонио скорее поставил бы на магию. Так, пара-тройка узорчиков. В любой другой день он и внимания на это не обратил бы, как не обращал до сих пор. Но не сегодня. Предстоящий разговор обещал быть каким угодно, только не приятельским.
