Анастасия Анфимова - Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.
Она поморщилась и рассказала Тусету о трауре, который объявил Алекс.
— И Растор его послушал?
Вместо ответа Айри кивнула.
— Сколько же дней будет длиться траур?
— Сорок.
— Ого, — не удержался от улыбки жрец. — Алекс приравнял простого писца к членам семьи самого Кел-номарха, жизнь, здоровье, сила.
Девочка испуганно остановилась.
— Не переживай! — успокоил ее Тусет. — Я никому не скажу. А за это время мы, может, что-нибудь придумаем.
Они вошли в ворота, одна створка которых стояла прислоненная к забору. Жрец сразу угадал в высоком здании, построенном на насыпи, храм Сета.
Алекс встал у подножья лестницы и позвал Айри. Девочка, попросив разрешения у господина, подошла к нему.
— Прежде всего, я должен передать уважаемому Тусету то, что не успел отдать господин Энохсет.
Отодвинув в сторону Нарона, жрец подошел к парню.
— Книга в храме?
Тот отрицательно покачал головой.
— В доме, где последние годы жил Энохсет.
— Где? — с трудом скрывая нетерпение, спросил Тусет.
— Мне приказано передать тебе ее наедине, — глядя старику в глаза, сказал Алекс.
Жрец с юношей вошли в большой дом. Вся мебель внутри оказалась переломана.
— Дикари, — пояснил Алекс. — Прежде чем сбежать, они многое здесь перепортили.
— Книга?! — требовательно нахмурился келлуанин.
Вместо ответа парень указал на стол. Тускло блеснул металлом темно-зеленый квадрат. Стараясь не дышать, Тусет поднял бронзовую обложку. Листы из неизвестного металла густо покрывали цепочки таинственных знаков. Когда-то их значение понимали только жрецы Сета. Но это знание, увы, оказалось утеряно.
— У меня есть к тебе просьба, господин Тусет, — тихо проговорил юноша.
— Слушаю?
— Я поклялся Энохсету вернуть святыню в храм Сета. Ты более достоин такой чести, но я не могу нарушить данное обещание, поэтому прошу разрешения сопровождать тебя и реликвию до храма в Абидосе.
Жрец задумался.
— Я должен принести там в жертву двух быков.
— Воля умирающего священна, — благосклонно кивнул жрец. — Можешь плыть со мной в Келлуан. Твои заслуги в возвращении святыни не будут забыты.
Юноша поклонился.
Тусет бережно завернул книгу в покрывало.
— Если это не секрет, что еще ты обещал Энохсету?
— Похоронить его в гробнице и выдать приданное Айри, когда она будет выходить замуж.
— Это она мне уже рассказала, — улыбнулся старик.
Выйдя из дома, они увидели, что Растор и Нарон о чем-то возбужденно спорят. Прокл и Айри стояли в стороне, с любопытством наблюдая за ними.
Заметив Тусета, прижимавшего к груди книгу, капитан повернулся к нему и, криво усмехаясь, сказал:
— Знаешь, что он говорит? Оказывается, у всего здешнего богатства уже есть хозяин.
Не дожидаясь пока ее попросят, Айри быстро перевела.
Алекс кивнул.
— Действительно, перед смертью господин Энохсет назвал меня наследником всего, что есть на острове.
— Ты можешь остаться на своем острове, — в глазах капитана вспыхнула ярость. — Но золото мы заберем.
Выслушав перевод, этот странный юноша поправил торчавший за поясом меч и спокойно ответил:
— Разве не мы защитили сокровища от дикарей? И нашли бы вы это золото, если бы не наш костер?
Айри перевела.
Нарон повернулся к Проклу. Скрестив руки на груди, бывший раб смотрел на красного от гнева хозяина и улыбался в бороду.
— Господин Растор предлагает решить все честно, — продолжил между тем Алекс и кивнул юноше.
Услышав знакомое имя, капитан взглянул на племянника Минатийца. Тот приосанился, поправил пояс и заговорил:
— Все что здесь есть, — юноша для наглядности обвел рукой дома и храм. — Надо поделить на три части. Тебе, уважаемый Нарон, моему дяде и Алексу. Без каждого из вас мы не нашли бы сокровища.
Капитан глянул на Прокла. После битвы, где нидосец показал себя храбрым и умелым бойцом, Нарон все больше и больше прислушивался к его мнению. Тот спокойно встретил взгляд хозяина, не выражая никаких эмоций.
— Хорошо, — вздохнул капитан. — Погрузим все, а в Тикене поделим.
Растор кивнул, но Алекс, выслушав Айри, решительно возразил:
— Раздел нужно произвести здесь же!
— У меня всего один корабль! — возразил Нарон. — Я не могу сложить все в три разных трюма!
— И не нужно, — сказал Алекс. — Мы составим опись. Здесь есть папирус и чернила. Господин Тусет не откажет нам в этой просьбе?
Подумав, жрец согласно кивнул.
— Ты умеешь читать? — недоверчиво усмехнулся Нарон.
— Нет, — спокойно ответил молодой человек. — Но я полностью доверяю второму пророку храма Сета в Абидосе и скромно прошу его быть моим доверенным наставником в этом деле.
Тусет немного растерялся.
— Господин, помоги ему, пожалуйста, — поклонилась Айри.
— Принеси письменные принадлежности, — попросил служанку Тусет. — И стол.
Растор с Нароном переглянулись, и капитан послал Прокла привести еще трех матросов.
Молодые люди поставили стол, взятый в одном из домов, легкий стул, а девочка принесла стопку листов папируса и бутыль с чернилами.
— Опись должна быть на либрийском, — предупредил капитан.
Жрец кивнул, раскладывая кисточки для письма.
— Разумеется, господин Нарон.
Посовещавшись, решили не ждать возвращения матросов и начать подсчет добра. Первой взялись за оружейную кладовую. На траву сложили мечи, копья, щиты и все, что там хранилось. После настал черед храма. Как и было обещано, жрец не проявил никакого интереса к драгоценной утвари. Серебряная голова Сета, светильники, блюда, все сложили аккуратной кучкой. Когда пришли Прокл с матросами, Нарон вынимал из сундука драгоценные украшения, а Айри аккуратно складывала рядом рулоны прекрасных тканей.
Работали споро, но не торопясь. Чем больше добра оказывалось на площадке перед храмом, тем веселее становился Нарон, как ребенок, радуясь каждому новому украшению, каждому браслету или блюду.
Когда матросы принесли последний сундук, капитан отправил их на корабль с грузом изюма, вяленой рыбы и зерна.
— Прежде, чем мы начнем справедливый раздел, у меня есть просьба к уважаемым господам, — сказал Алекс, присаживаясь рядом с Растором и Нароном на ступеньках лестницы, ведущей в храм.
Все внимательно посмотрели на него.
— Я прошу отдать мне сундук Энохсета на память.
— Покажи? — предложил Нарон.
Юноша позвал Айри, и они вдвоем принесли из дома бывшего писца большой расписанный яркими картинками ящик с выгнутой крышкой и бронзовыми ручками.
Подошел заинтересовавшийся Тусет.
— Я готов уменьшить свою долю на его стоимость, — перевела девочка слова Алекса.
Нарон поднял крышку, подозрительно щурясь, заглянул внутрь, попробовал приподнять.
— Здесь имя Энохсета, — сказал жрец, указав на ряд иероглифов.
— Возьми, — легко согласился Растор и улыбнулся Айри, поправлявшей бретель на плече.
— Пусть берет, — наконец, махнул рукой капитан, пребывавший в предвкушении дележа богатой добычи.
Ему казалось, что вдвоем с Растором они легко обведут простоватого на вид Алекса вокруг пальца. Но племянник Минатийца повел себя так, словно моряк ему близкий родственник или лучший друг. Нарон подозревал, что тут не обошлось без влияния служанки Тусета.
Когда капитан заинтересовался сундуком, Айри затаила дыхание. Именно в него они с Энохсетом спрятали рулон "дыханья богов". К счастью, даросец быстро потерял к нему интерес и принялся жадно оглядывать разложенные на земле сокровища. Алекс смиренно попросил выделить ему вещи небольшого размера.
— Мне плыть далеко, а своего корабля с просторным трюмом у меня нет, — объяснил он свое желание.
Ему охотно пошли навстречу, и здесь девочка с удивлением заметила, что Растор стал часто спорить с Нароном по поводу ценности вещей, поступающих в долю Алекса. "Хочет приданого побольше, — без труда догадалась она, мысленно улыбнувшись. — Давай-давай, помечтай!"
Провозились весь день, и к вечеру сундук Алекса оказался полон. Пришлось взять еще один. Туда поместили разнообразные одежды, боевой лук, стрелы и бронзовое оружие. В заключение он выпросил сумку из плотной кожи, куда сложил наконечники для стрел, свернутую куртку, два точильных камня и еще кое-какие мелочи.
Именно его вещи матросы первыми перенесли на берег. Айри еще какое-то время оставалась в поселке, стараясь держаться ближе к жрецу. Матросы сноровисто упаковали в рогожные мешки долю Растора. Он лично перевязал горловину каждого, привешивая на веревочки восковую печать. Девочке показалось, что Нарон хочет остаться в поселении один со своими людьми. Очевидно, рассчитывает еще что-нибудь отыскать. Пусть старается.
