Ольга Хожевец - Пламя на воде

   - Так-так, - вдруг раздался знакомый голос. - Я плачу бешеные деньги за уроки фехтования, а когда появляется настоящий мастер, он возится с детишками!

   - Барон Альгейм! - воскликнул Барс, поднимая руку в приветственном салюте. Признаться, он и забыл уже о существовании своих ``странных попутчиков''. - Вы все еще здесь! А где бакалавр?

   - Ференца допустили во внешний архив. - Грустно сообщил барон. - Теперь его оттуда упряжкой лошадей не вытащишь. А на меня от этих пыльных фолиантов зевота нападает. Так что я теперь по большей части один. Пользуюсь вот случаем, повышаю квалификацию.

   - Дело полезное. - Улыбнулся Барс, глядя на пухленькую фигуру барона.

   - И дорогое. - Вздохнул Альгейм. - Но оно того стоит. Мастера у вас первоклассные, должен признать.

   - И долго вы собираетесь учиться?

   - Мне сказали, минимальный курс - три месяца. Но, полагаю, до лета я здесь точно застрял: хватит с меня снежных бурь и расхлябанных дорог. А уж когда Ракис из архива вылезет - этого никто не предскажет. Там столько всего - не исключено, что ему этого удовольствия до конца жизни хватит.

   - А как ваш гнедой?

   - В порядке, спасибо вашему доктору. Но я вот думаю - может, взять еще курс верховой езды и поучиться все-таки обращению с арраканцами?

   - Вы смелый человек, барон, - заметил Барс одобрительно. - У вас должно получиться.

   - Ну, решения я еще не принял. - Засмущался Альгейм. - Страшновато все же. И стоит, опять-таки, дорого.

   Барс рассмеялся.

   - Не прибедняйтесь, Карл. Я уже знаю, что вы не трус и вовсе не бедны.

   - Легко вам говорить. - Пожаловался барон, но не удержал недовольной мины и открыто улыбнулся.

   - Заходите к нам вечерком, - добавил он. - Посидим, поговорим. Ракис вывалит на вас горы информации, а вы расскажете о своих приключениях.

   - Непременно зайду, - пообещал Барс.

   - Буду ждать.

Глава VIII.

- 1 -

   Дорога. Опять дорога, и ветер, швыряющий в лицо мокрые снежные оплеухи. Опять стылые ночевки, и перемерзшие, сырые дрова, неохотно шипящие в полузадушенном костерке. Холмистая равнина, и лес, грустно примолкший под тяжестью ноздреватого, набухшего водой снега. Тоскливый вой оголодавших за зиму волчьих стай. Дорога, и мили под широким размахом копыт, и вольный воздух, и - что там новое ждет за поворотом?

   Барс покинул Замок, пробыв в нем пять дней, после чего был вызван к Верховному Магистру, дал Клятву, получив вместо объяснений разве что смутные намеки и обещание, что все будет прояснено в Умбре, и отправился в путь. Уезжал он с чувством, что теперь не вернется сюда долго. Хотя зимовка в Замке, на которую расчитывал Барс, явно не удалась, рыцарь понимал, что как минимум несколько ближайших лет вряд ли испытает желание снова появиться в сердце Ордена. Комната в Доме, которую занимал в этот раз Барс, опустела - очередное временное пристанище, как и все жилища в жизни рыцаря.

   В Замке Барс тепло попрощался с расстроенным Кальвином, раскланялся с бароном, заглянул в архив к Ракису. Со ``странной парочкой'' рыцарь провел два увлекательных вечера, в основном выслушивая откровения Ракиса и удивляясь тому, сколько интересного, оказывается, может обнаружить профессиональный исследователь даже в открытом, незасекреченном архиве. Бакалавр обладал редкой способностью находить неожиданный аспект в хорошо изученной информации, сопоставлять факты, между которыми никто прежде не смог заметить связи. Прощаясь с ним, Барс с сожалением подумал, что располагай он большим количеством времени - с удовольствием потратил бы, скажем, месяцок, чтобы порыться вместе с Ракисом в архиве. Но не дольше - дольше бы рыцарь не выдержал. Еще Барс отыскал Беркета и Волоса, пожал им руки - кто знает, доведется ли свидеться и когда.

   По старой привычке рыцарь простился со Стражем, спешившись и похлопав его по шершавому боку, и послушав его утробное ворчание в ответ - это всегда считалось добрым напутствием. И взял курс на Умбру, подгоняя недовольного напряженным ритмом последнего времени Шторма.

   Дважды рыцарю и коню пришлось всерьез отбиваться от волков - осатаневшие от голода стаи продолжали лезть даже тогда, когда уже не меньше десятка их собратьев валялись мертвыми на снегу. Барс пугал их магическим огнем - это действовало лучше, чем меч и копыта Шторма, но и выкладываться в магии приходилось прилично. К счастью, боль в груди больше не возвращалась, и Барс решил, что Глед Маркон прилично преувеличил опасность, рассуждая о магическом истощении. Или же Барс оказался сильнее, чем полагал Верховный Магистр. Это обстоятельство даже отчасти вернуло рыцарю хорошее настроение.

   Зима потихоньку сдавала свои позиции, участились оттепели. Дорога сделалась еще более труднопроходимой - порой Шторм по бабки увязал в грязно-снежной каше, злился, прижимал уши, дергал узкой головой на длинной змеевидной шее. Как-то раз жеребец даже попытался прихватить зубами садящегося в седло Барса, но получил кулаком промеж глаз и слегка присмирел. ``Сам напросился'', - сердито заявил рыцарь коню, однако привал устроил пораньше и помирился с жеребцом, скормив ему остатки зачерствевшего пирога с сыром.

   Местность постепенно делалась более оживленной; появились деревеньки, затем все чаще стали попадаться постоялые дворы. После сырого, промозглого леса ночевка в теплом помещении, пусть даже просто на соломе у камина в общем зале, казалась блаженством. Шторм тоже воспрянул духом, ночуя на конюшнях, отъелся вволю и уже веселее месил копытами непролазную грязь. Потом места пошли и вовсе цивилизованные, с приличными гостиницами и более-менее ухоженными дорогами. Барс вернулся к привычному образу путешествующего по делам аристократа, а Шторм принялся задаваться, как обычно. Тем временем потеплело, почва слегка просохла, и уже набухали, готовились взорваться свежей весенней листвой молодые почки.

   В Умбру Барс въехал в разгар весны, когда городские улицы казались посвежевшими, умытыми, а солнце брало реванш за долгое зимнее воздержание. В столице рыцарь не бывал лет десять или двенадцать. Он вообще не очень любил города, шумные и бестолковые, но Умбра ему нравилась - было в этом городе что-то помимо помпезного размаха. Что-то светлое и радостное ощущалось в свободной архитектуре просторных улиц центра, в обилии воздуха и зелени - пока еще робкой, но уверенно отвоевывающей свои позиции; даже камень здесь был преимущественно светлым, белый и розовый известняк или веселых оттенков мрамор. За рекой располагался Старый Город - тот казался одновременно строгим и замысловатым, за вязью кривых улочек и причудливой архитектуры домов скрывалось старинное здание Университета. Еще Умбра была богата парками и дворцами, а самый большой и изысканный парк в центре города был обнесен высокой кованой оградой и скрывал в своей тени Королевский дворец. Удивило Барса то, что город был по-праздничному украшен; ленты, драпировки, гирлянды искусственных цветов вились по балконам и оградам, обвивали столбы масляных фонарей. Вывешенные вдоль улиц разноцветные фонарики горели даже днем. Рыцарь порылся в памяти, припоминая государственные праздники Арсании, но ничего подходящего не вспомнил. Впрочем, это еще ни о чем не говорило - специалистом по праздникам он отнюдь не был.