Денис Жмыхов - Дэнилидиса - непутёвый герой

   - Из Владивостока. - Стараясь как можно спокойней, сказал я чистую правду.

  Старший устало вздохнул, слегка тронул плечо молодого напарника и отошел в сторонку, не переставая цокать языком и укоризненно покачивать головой. Молодой же, повинуясь тактильному указанию, без замаха врезал мне с левой руки в ухо. Я ошалело дернул головой, в правом ухе раздался оглушительный звон, в кадык вновь уперлась смертоносная сталь. Я почувствовал, как еще одна горячая струйка потекла с шеи вниз - под одежду... А еще я почувствовал разгорающуюся нестерпимую обиду и медленно закипающую ярость: "Да кто они такие?! - истерично билось в моем мозгу - Какое они вообще право имеют так со мной поступать?!".

  - Плохая и неуместная шутка, сударь. - Мягко, но осуждающе произнес старший. - Я повторюсь: ты не в том положении, чтобы вести себя подобным образом.

  - А не пошел бы ты, дорогой, в жопу! - Зло бросил я, глядя тому в глаза.

   - Интересное выражение! - Искренне удивился старший. - Надо будет запомнить. Чтобы туда можно было идти... Хм. Однако, как я понял, это всё же оскорбление и нежелание сотрудничать с нами. Конечно, это очень досадно....

  То ли указания не было, то ли оно было отдано так, что я его не заметил, но молодой, вновь с левой, ударил меня в печень.... Вернее, хотел ударить....

  Потому что буквально вмиг меня окатило такой жгучей волной, словно плеснуло расплавленной магмой. Время застыло и это был не просто оборот речи. Хотя, более правильно было бы выразиться как "максимально замедлилось". Летящий в мой правый бок вражий кулак медленно плыл, словно преодолевая мощнейшее сопротивление встречного потока неимоверно густой субстанции. Я плавно отодвинул стальное жало от своей шеи, обхватил и слегка сжал надвигающийся кулак, неотрывно глядя в невидящие глаза противника; затем в полсилы толкнул того в грудь. Молодой ухарь также медленно поплыл по воздуху спиной вперед и немного вверх.

  Мир вокруг меня, как это ни банально, окрасился багровыми красками различной тональности, движения давались с некоторым напряжением, словно сквозь стоячую воду; жар становился всё нестерпимей, тело накалялось всё сильнее, волосы на голове потрескивали, а кожу щипало. Я продвигался в сторону едва-едва двигавшейся фигуры старшего.

  Для стороннего "обычного" взгляда мои неспешные перемещения были чересчур быстры, чтобы можно было разглядеть что-то кроме размытой тени.

  Не закрытая одеждой кожа накалялась всё сильнее, волосы на голове - словно раскаленные медные проволоки. Ещё чуть-чуть, ещё шаг! Вот уже перед глазами спина второго противника!

  И тут послышался лёгкий хлопок, багровость исчезла словно сдунутая, а в уши ворвалась буквально лавина из звуков: хруст щебня под ногами, дуновение ветерка, щебет птиц, пьяные крики на площади через дорогу....

  Я стоял в полушаге от старшего - плёвое расстояние, очень удобное для удара, тем более в спину. Это настоящие герои не бьют в спину, а я им не являлся. Да и свидетелей нет.

  В доли секунды я размахнулся, вкладывая всю свою злость и обиду. Но в последний миг в планы вплелись корректировки. Во-первых, раздался глухой удар пополам со стоном - это шмякнулся со всей дури о стену, поднимая облака пыли "вполсилы толкнутый" мной ухарь. Во-вторых, наработанная годами службы на самой передовой из всех передовых (даже если эта передовая в самом центре столицы) реакция старшего. Он вьюркнул волчком, мгновенно поворачиваясь на месте на сто восемьдесят градусов.... Чтобы встретить мой кулак между верхней губой и носом, а точнее - и губой, и носом.

  Я увидел его расширившиеся в удивлении глаза, которые сохранили это выражение и тогда, когда их обладатель рухнул навзничь. Я бросился добивать, ударом ноги в промежность, стараясь моментально отключить противника. Старший коротко и глухо вскрикнул, дернув головой.

  В исступлении я пнул еще раз, однако старый ухарь умудрился среагировать, подставив под удар свою голень и попытавшись тут же сделать подсечку. Я отпрыгнул, выдергивая меч и вновь бросаясь на противника. Мой удар пришелся аккурат туда, где мгновение назад маячила перекошенная болью морда - подкатом с переворотом эсбэшник юркнул с линии поражения, буквально выпрыгивая в стойку с мечом наголо.

  Мы оба шумно дышали, с ненавистью глядя друг на друга.

  - А ты прыток, однако... - Прохрипел старший, кривясь от боли и сплевывая кровавую юшку. - Как сумел-то?

  - А чё за интерес? - Зло бросил я. - Научить?

  - Поглядим. - Не успев договорить фразу, эсбэшник метнулся ко мне, выбрасывая вперед обе руки.

  Я инстинктивно дернулся спиной вперед и влево, крутанув клинком и запоздало замечая вырвавшуюся из левого рукава противника стальную цепь с заостренным наконечником на конце. Удар мечом я отбил, но цепь ухаря обмоталась вокруг моего эфеса и правой кисти; сильный рывок и я, не отпуская оружия, валюсь на одно колено. В следующий миг инстинктивно делаю кувырок вокруг поймавшей меня цепи и с кратким облегчением слышу звякнувшую о каменистую почву сталь там, где я был мгновение назад.

  Эсбэшник вновь дернул цепь на себя, тут же ослабил и дернул еще раз, из-за чего я оказался в смертельно-опасной близости от хищного острия его меча. В голове еще плескался жидкий огонь, и потому испугаться я не успел, как и удивиться, когда моё собственное тело всей массой рвануло вперед.

  А вот очередное удивление в глазах эсбэшника заметить я успел - за миг до того, как проскочил под клинком и цепью, и буквально впечатал его в землю, наваливаясь сверху.

  Всё же зацепить он меня успел, левое плечо обожгло как на морозе, но на это я не обращал почти никакого внимания, пытаясь преодолеть сопротивление упирающегося противника и полоснуть того мечом по горлу. Ярость давала мне силы, что-то темное с глухим рокотом ворочалось во мне, убивая на корню какую-либо тень неуверенности, в итоге я надавил коленом на шею поверженного и упер кончик клинка ему в висок.

  - Говори! - Хрипел я. - Говори! Что надо? Кто послал?

  - Пусти.... - С трудом просипел ухарь.

  Однако доводы разума в охватившей горячке не доходили до меня, и я лишь сильнее надавил коленом.

  - Говори!!! - Уже орал я. - Говори, сука!!!

  Поверженный противник с натугой хрипел и отбивался всё слабее, лицо его побагровело, посинело, глаза в красной сети прожилок вывалились из орбит...

  А я всё давил и давил в каком-то садистском исступлении. Затем был сильный удар в затылок, острые когти мгновенной боли и звенящая тьма....

Глава 14.

  Мерное покачивание вниз головой и в полной темноте вызывало необоримые приступы тошноты. Что-то поскрипывало почти у самого уха, перестук копыт долбил, казалось, внутри самого черепа. Почти сразу же нахлынула боль - в каждый истерзанный участок тела, а истерзанным, судя по всему, у меня было всё тело. Очень сильно затекли руки, но попытка пошевелить ими вызвала лишь глухой стон, прорвавшийся сквозь плотную вонючую ткань - рот мне предусмотрительно заткнули, а руки и ноги связали...