Дмитрий Воронин - Воинство сатаны

Идущий впереди скакун вдруг фыркнул и попятился. Теперь в его поведении сквозил не испуг, как при встрече с таргом, — скорее что-то вроде отвращения. Дьен всмотрелся в полумрак леса, затем соскользнул с седла, все еще неловко — видимо, он нескоро станет более или менее опытным наездником.

— Таяна… — тихо позвал он.

Но она уже увидела и, легко.спрыгнув на землю, подошла к своему спутнику.

Они лежали здесь, сразу за поворотом, до сего момента скрытые кустами. Шестеро. Один — явно, господин, богатый наряд, меч с усыпанным самоцветами эфесом, выпавший из мертвой руки… остальные же были простыми воинами, отменно вооруженными, явно телохранителями.

Здесь произошла битва — эти шестеро дрались не на жизнь, а на смерть. И не с общим врагом, не с таргами или голодным бером — они дрались друг с другом. К пятерым смерть пришла быстро — страшные раны были смертельными. Один умирал гораздо дольше — видимо, он был единственным, кому удалось выжить в схватке… выжить только для того, чтобы умереть спустя некоторое время;

Все умели владеть оружием — иззубренные клинки, иссеченные кольчуги, разбитые щиты, — каждый из них вложил в эту схватку все, что мог. И никто не отступил…

— Каждый за себя… — прошептал Дьен. — Что?

— Я говорю, что каждый из них дрался против всех. Каждый — только за себя самого.

— Почему ты так думаешь?

— Не знаю… — Он замялся. — Просто чувствую. Вот этот умер последним.

Это Таяна и так понимала, от страшной резаной раны живота умирают долго, мучительно. Не сразу. Воин сумел отползти под дерево, волоча за собой выпавшие внутренности… И это тоже было странно, если он настоящий воин, он должен был понимать, что подписывает этим себе смертный приговор. Вполне вероятно, что это его не волновало — вся его поза говорила о том, что он умер, прикрывая что-то своим телом, что-то неизмеримо важное и ценное. Дьен осторожно, носком сапога перевернул труп. Ничего…

— Не понимаю, — прошептала волшебница. — Что стряслось? Телохранители не нападают на хозяина, для них это та же смерть. Если узнают… только еще более мучительная и позорная. Да и хозяева не нападают на своих слуг.

Она некоторое время помолчала. Затем, вздохнув, сказала: — Нам придется задержаться. Кто бы они ни были, это люди. И их должно похоронить.

Дьен кивнул, хотя она боялась, что он станет спорить. Он вообще не слишком уважал правила, даже те немногие, которым она просила следовать. Но сейчас, то ли не желая вступать в спор, то ли еще почему, но Дьен молча принялся рубить топором дерн. Копать могилу, последнее пристанище воинов, которым будет отказано даже в праве на гроб и саван. Что ж, пусть будет так — зато их похоронят достойно, в кольчугах и с оружием, не срезав кошельков с поясов, не вырвав золотые кольца наемников из ушей. Если правду говорят, что как человек уходит из этого мира, так и попадает в тот, лучший… тогда они уйдут в посмертие с достоинством.

Провозиться им пришлось долго — шесть тел, не шутка. Прежде чем бросить в яму первые комья земли, Таяна вгляделась в лица покойников. Несколько мгновений она думала, затем тихо, не повышая голоса, обратилась к павшим с той речью, которую каждый уходящий навсегда имеет право получить на прощание.

— Спите. Ваш бой закончен. Вы были сильны, ваши мечи не знали промаха, а ваши сердца — страха. Спите. Вы заслужили этот мирный сон, сделав все, что в силах человеческих. Спите. Пусть никто не потревожит ваш покой. Но пусть никто не забудет ваших славных дел…

За спиной раздалось насмешливое, презрительное хихиканье. Таяна резко обернулась, пальцы уверенно сложились для удара боевым заклинанием, и девушка на мгновение удивилась тому, как естественно это получилось — а ведь она не использовала боевых заклятий уже очень много лет, считай, со времени окончания обучения в Академии… да, навыки не забываются так легко.

Впрочем, боевой жест оказался лишним. Позади нее никого не было.

Уже давно остался позади невысокий холмик, в который были воткнуты шесть кинжалов милосердия — такой кинжал носил при себе каждый воин, и каждый верил, что именно это оружие будет отмечать место его ухода в посмертие. Никто, даже будь он не в здравом уме, не посмел бы прикоснуться к кинжалу милосердия, отмечавшему могилу воина. Говорили, что тогда дух павшего найдет святотатца и будет преследовать его до тех пор, пока тот не наложит на себя руки. Правда то была или нет — никому не хотелось проверять на собственной шкуре. Находились подонки, что разрывали могилы в надежде поживиться чем-то ценным, — но даже и они никогда не забирали кинжалы милосердия. Из страха перед возмездием.

Дьен молчал, подавленный увиденным. Молчала и Таяна, и даже скакуны, казалось, утратили свою жизнерадостность и молча перебирали когтистыми лапами, неся своих всадников вперед. Казалось, что эта скачка, может, и не слишком стремительная, не закончится никогда — плавно проплывали мимо деревья и кусты, старая дорога вела все дальше и дальше, извиваясь по одной ей понятным законам, то делая резкие повороты, а то превращаясь в прямой, как полет стрелы, проход меж деревьев. И не было этому ни конца, ни края.

А потом вдруг оказалось, что они добрались до места.

Лес подступал к подножию горы вплотную — высокие, старые деревья, многие настолько могучие, что и вдвоем не обхватишь древний морщинистый ствол, вдруг обрывались, открывая вид на крутой каменистый склон. Упираясь в камни, обрывалась и дорога — хотя вряд ли здесь это можно было назвать дорогой. Все заросло травой, небольшими кустами, отовсюду выпирали мощные, вырвавшиеся на свободу из земного плена корни — видно было, что здесь не так уж часто ступала нога человека.

Скакунов пришлось оставить внизу — неизвестно, была ли тропа к пещере Оракула рукотворной или просто ветер и вода создали узкую, едва по одному пройти, дорожку — но сразу было ясно, что путь этот не для скакунов. Они, конечно, могли бы подняться и по более сложному пути, когти, окованные металлом, легко нашли бы опору — но вот обратный путь, вполне вероятно, оказался бы животным не по силам. А упав, несчастное создание легко сломало бы свою длинную, уязвимую шею.

Послушные животные, похоже, ничуть не огорчились, что хозяева их оставили. Вокруг было много сочной зелени, грибов, вкусных корешков, которые .так легко выдирать из земли мощными клыками и когтями. Ну а хозяева — куда денутся, вернутся. Скакуны подождут.

— Ты не боишься, что они убегут? — спросил Дьен. Та-яна лишь пожала плечами.

— Нет. Они очень понятливы, Конечно, им трудно что-то втолковать, не то что магиконю, но они обучены. И знают слово «ждать».